Художник-постановщик «Ежика в тумане» подала иск против Центробанка за нарушение авторских прав

Художник-постановщик мультфильма «Ежик в тумане» Франческа Ярбусова подала иск в Мещанский районный суд Москвы о нарушении авторских прав Центробанком. Об этом сообщили в пресс-службе судов общей юрисдикции города Москвы.
Решение о принятии иска Ярбусовой к производству еще не принято. Художница требует, чтобы ЦБ изъял монеты «Ежик в тумане» серии «Российская (советская) мультипликация» из обращения и выплатил ей компенсацию в размере 5 млн рублей за нарушение исключительного права. Также она просит взыскать с банка 100 тыс. рублей «за использование результата интеллектуальной деятельности с измененной без разрешения автора информацией об авторском праве» и причинение морального вреда.
При этом в «Союзмультфильме» подчеркнули, что являются обладателями исключительной лицензии на «Ежика в тумане». Студия может использовать персонажа для производства товаров без ограничений с правом сублицензирования. К тому же Центробанк заключил договор с «Союзмультфильмом», который «не является нарушением прав третьих лиц и не может привести к предъявлению требований третьими лицами».
Осенью 2024 года Центробанк выпустил памятные монеты номиналом 3 и 25 рублей с изображением главного героя мультфильма Ежика, который держит котомку. Они вошли в серию «Российская (советская) мультипликация». Также было выпущено около 40 монет, посвященных мультфильмам «Смешарики», «Иван Царевич и серый волк», «Маша и Медведь», «Умка», «Ну, погоди!», «Винни Пух» и другим.
Муж Ярбусовой и режиссер «Ежика в тумане» Юрий Норштейн после выпуска памятных монет раскритиковал проект и назвал его «воровством», так как у него и его супруги, художницы мультфильма, не спросили разрешения на использование образов. В частности, Норштейн обвинил председателя правления «Союзмультфильма» Юлиану Слащеву в том, что монеты вышли без согласования с авторами.
Тогда в пресс-службе Центробанка сообщили, что при создании серийных монет договор заключался с «Союзмультфильмом». Соглашение гарантировало законность прав на интеллектуальную собственность, а также то, что оно не нарушает интересов третьих лиц.