Каким был Александр Маккуин: воспоминания близких и режиссеров, снявших о дизайнере фильм

11 февраля — день, когда дизайнер, устав бороться с многочисленными демонами и оставив короткую записку с просьбой позаботиться о его горячо любимых псах, шагнул-таки в вечность. 17 марта британский enfant terrible появился на свет; конкретно в 2019 году ему исполнилось бы пятьдесят. И этот зажатый между смертью и рождением — именно в таком порядке! — некалендарный месяц, кажется, самое подходящее время, чтобы в очередной раз попытаться осмыслить наследие дизайнера. Особенно если на его фоне разворачивается лондонская Неделя моды, где когда-то разогналась до невиданных скоростей карьера простого парня из Ист-Энда, больше похожего на скинхеда, чем на модельера; появляются «новые» Гальяно и Пью, есть даже «новый» Куинн, на показы которого, словно обыгрывая «монаршую» фамилию, заглядывает королева Елизавета II. Но никакого второго Маккуина, конечно, не было и быть не может.

Даже если вы бесконечно далеки от мира моды, эту трагедийную историю наверняка знаете: даровитый успешный дизайнер покончил с собой через несколько дней после смерти матери, шокировав коллег и обожателей и бросив тень на всю фэшн-индустрию. Попытки установить, что именно подвело британца к краю, породили теорий едва ли не больше, чем история Джека-потрошителя, которому Маккуин посвятил дебютную коллекцию. Наркотики? Беспорядочные связи? Потеря двух по-настоящему близких, по-настоящему любимых женщин — мамы и эксцентричной Изабеллы Блоу, первой рассмотревшей потенциал Ли и порекомендовавшей представляться Александром? Непростой, как у многих носителей гения, характер, гарантировавший одиночество? Нездоровая высококонкурентная рабочая среда?

Режиссеры Бонот и Эттедги не пытаются плодить дешевые сенсации, а ищут ответы там, где завещал искать их герой. «Ли всегда говорил: "Если хотите меня узнать, посмотрите мои работы", — поясняет на "Ужине с Пионером" Питер, взявший на себя сценарий "Маккуина", решение выстроить структуру ленты вокруг пяти знаковых шоу Alexander McQueen. В итоге в "шорт-лист" попали пять коллекций:

Впрочем, так или иначе в монтаж попадают и коллекция No. 13 с ее раскрашивающими платье Шалом Харлоу роботами, и посвященная Изабелле Блоу La Dame Bleue. Никто не забыт, ничто не забыто. Даже голограмма Кейт Мосс «танцует» не под саундтрек из «Списка Шиндлера», как на показе The Widows of Culloden, а под специально написанную для того шоу, но в последний момент замененную музыку Майкла Наймана.

«Деньги под проект были собраны за три дня», — не без гордости сообщают режиссеры. Правда, на этом все «легкости», кажется, закончились — и начались трудности. Творчество сегодняшних дизайнеров как на ладони: бросишь клич — и получишь миллион снимков и видеозаписей. Ли же состоялся еще в дофейсбучные времена, когда не существовало никаких живых трансляций, а рассказы о талантливых дизайнерах передавались буквально из уст в уста. Так что на момент старта работы на руках не было ничего — разве что похвальное желание снять хорошую, справедливую по отношению к близким Александра, картину.

И даже такую чистоту намерений еще нужно было как-то подтвердить. Для Яна и Питера, для которых «Маккуин» стал первым партнерским проектом (вообще-то, работу предложили Боноту, но Эттедги, уже имевший, в отличие от коллеги, опыт в документальном кинематографе, так хотел поучаствовать, что вызвался написать сценарий — и, кажется, сам не заметил, как стал сорежиссером). Началась череда отказов: от ворот поворот дали и в самом Alexander McQueen: «Мы все понимаем: марка только-только расквиталась с масштабной выставкой Savage Beauty и хотела наконец смотреть в будущее, сосредоточиться на новом креативном директоре», — делятся режиссеры. Именно поэтому Сара Бертон — а она все-таки пробыла ассистенткой Маккуина двенадцать лет! — появляется в фильме чуть ли не в виде фотокарточки. Как ни странно, у самоустранения модного дома есть и положительная сторона. «Если бы бренд согласился участвовать, то это был бы уже фильм бренда, — поясняет Ян. — Нам бы указывали, что можно и нельзя показывать, с кем и о чем говорить». Бонот знает, о чем говорит: до того, как взяться за полнометражное кино, он снимал ролики, в том числе для модных марок. А Эттедги даже в каком-то смысле побывал по ту сторону баррикад: отец Питера — основатель популярного британского бренда Joseph; и, в отличие от сына, Джозеф Эттедги был знаком с Маккуином и даже продавал его вещи в своих мультибрендах. К слову, Эттедги-старший умер всего лишь месяцем позже Ли, а потому проект получился очень личным.

Впрочем, мог ли он быть другим? Да, режиссеры не встречались с Ли при жизни (этот факт, кстати, попил им немало крови: коллеги и поклонники модельера не одобряли, что ленту ставят «чужаки»), зато провели целый год, по крупицам эту самую жизнь собирая. Две сотни источников, порядка ста пятидесяти материалов; пленки продолжали прибывать вплоть до финальных недель работы над фильмом, и последний, словно сложнейший пиджак (вроде того, что так хотел добиться от Маккуина итальянец Ромео Джильи), приходилось снова и снова «перекраивать». Разве что одна запись — очень редкая, с совсем еще молодым Александром — конкретно припозднилась: пришла уже после премьеры: «Но это ничего, пойдет в "Дополнительные материалы", которые будут на DVD».

Кажется, единственное, что так и не удалось раздобыть кинематографистам, — это прямая речь стилистки Кэти Ингланд, подруги Ли и по совместительству его правой руки: «Ей слишком тяжело говорить о Маккуине, они были очень близки». Удивительное дело: на момент создания ленты со смерти дизайнера прошло около семи лет, но раны, оставленные его уходом, не затянулись. За ужином и режиссеры, и гости вспоминают то самое злополучное 11 февраля 2010 года: как узнали о случившемся в доме по лондонскому адресу 82 Cadogan Terrace, как видели слезы коллег. Ни одна другая смерть в фэшн-индустрии не наделала столько шума, не взбудоражила столько душ. Впрочем, будем честны: и первое, и второе Маккуин делал и при жизни.

У Питера есть на этот счет что-то вроде теории: он объясняет популярность Ли отсутствием масок; дескать, тот, в отличие от Коко Шанель или Джона Гальяно, не придерживался образа и по большому счету плевать хотел на общественное мнение. Лишь в последние годы потерявший в килограммах, приодевшийся Маккуин стал больше походить на «канонического» модельера. Только вот это «соответствие» счастья не принесло. И, пожалуй, фильм Бонота и Эттедги неспроста носит только фамилию героя, но не имя: в начале пути это Ли — балагур и заводила с дырой в кармане, легко окружающий себя талантливейшими людьми индустрии; но постепенно он превращается в того самого Александра, что продался Gucci Group, отдалился от друзей и помышлял закончить карьеру.

Наверное, именно страх, что Ян и Питер сосредоточатся на этом втором Маккуине, вынудил семью дизайнера сперва отказать в своем участии. За нарисованными СМИ карикатурными портретами наркомана, ВИЧ-положительного, фаната липосакций уже потерялась фигура мастера своего дела — младшего из шести детей в семье таксиста и учительницы, который, несмотря на нехватку классического образования, взлетел выше, чем мог представить даже в самых смелых мечтах. Впрочем, Ли скорее были присущи не мечты, а кошмары. Он так и говорит на бог весть откуда добытых (часть источников остается анонимными; достаточно сказать, что однажды на вечеринке режиссеры получили две полуторачасовые кассеты из рук незнакомца) записях: «Я отправляюсь в самые потаенные уголки своей души и выношу оттуда все ужасы, а потом выставляю их на подиум». В общем-то темную сторону Маккуина подмечали многие (да и как ее было не подмечать?), но именно в документалке обнажены, кажется, ее истинные причины: в детстве Ли не только видел жестокость в отношении старшей сестры Джанет со стороны мужа, но и сам стал жертвой этого человека (в детстве Александр подвергся сексуальному насилию. — Правила жизни).

Установить связь между травмирующим опытом и агрессивными образами на подиуме зрителю предоставляется самому; создатели фильма не стали заниматься психоаналитикой. И в этом как раз суть их деликатного подхода, который себя полностью оправдал: увидев, как бережно режиссеры обращаются с личностью дизайнера, дать интервью сперва согласился племянник Ли, Гэри (он же собрал из цветов, птиц и бабочек череп для постера); а ближе к финишу поговорить захотела и сама Джанет. Ее «интервью» — одно из примерно тридцати, сделанных для ленты, — снималось последним. Хотя главный голос в кадре все-таки принадлежит самому Маккуину.

Ну и последний вопрос. Хотели бы Бонот и Эттедги, уже успев прокатиться с лентой по десятку стран и даже получив номинацию Британской академии кино и телевидения как лучший документальный фильм, добавить в «Маккуина» еще что-то? «Знаете, фильм далеко не идеальный. Но совершенно точно законченный».