Культовые кроссовки, выпуск 19: Nike Air Max 95 — самая популярная модель в Японии

История Air Max 95 была нетривиальной с самого начала. В начале 1990-х беговое подразделение Nike не занимало лидирующую позицию в структуре бренда, как сегодня, — основные заработки приносил баскетбол. Air Jordan, Dunk, Terminator, Air Force (о первой модели этой линейки рассказывали тут) и похожие модели пользовались бóльшим спросом, чем Air Max. Руководство бренда желало «подтянуть» беговое направление.

К 1994-му создатель оригинальных Air Max (в основном их верха) Тинкер Хэтфилд и его коллеги осознали необходимость изменить подход к дизайну. Для этого решили призвать «варяга» из другого, не бегового, подразделения. Таким человеком стал Серджио Лозано. Молодой дизайнер работал в компании всего четыре года в малоизвестной тогда аутдорной линии Nike ACG (All Conditions Gear). Как и многие великие карьеры, эта началась со случайности и фразы «Ну попробуем».

Старшекурсник факультета промышленного дизайна, Серджио в 1990-м записался на собеседование с представителями Nike: производитель быстро рос и активно набирал молодых дизайнеров на Западном побережье США. Увлечение кроссовками было ни при чем — находчивый студент просто хотел приобрести опыт собеседований. И первое, и второе интервью прошли успешно, и Серджио получил оффер. Позже он понял, что тройка управленцев, с которыми он общался, состояла из Марка Паркера (будущего CEO), Тинкера Хэтфилда (будущего вице-президента по дизайну и инновациям) и Сэнди Бодекера (сотрудника фирмы с 1979-го и будущего создателя Nike SB). Вместо планируемой пары лет в компании Серджио провел там чуть больше 30. Он ушел лишь в 2021-м, оставив наследие в виде ACG Air Mada, Air Tuned Max и некоторых других.

Пока же вернемся в 1994-й, когда Лозано привлекли к амбициозной задаче вывести Air Max на новый уровень. Задачу боссы сформулировали просто: сделать то, чего раньше они не видели. В беге наш герой совершенно не разбирался — его познания ограничивались наблюдением издали за атлетами у штаб-квартиры в Бивертоне. Тинкер Хэтфилд учил подопечного: одного лишь хорошего дизайна недостаточно, за ним должна стоять история. В случае «95-х» Серджио сочинил целые две.

На волнистый дизайн верха кроссовок его натолкнула природа Орегона. Горизонтальные полосы символизировали слои минеральных пород — для наглядности можете посмотреть на Пейнтед-Дезерт в США. Вторым источником вдохновения послужила человеческая анатомия: сетчатый слой сверху намекал на соединительную ткань и сухожилия. Фактурные вертикальные полосы, которые заканчиваются нейлоновыми петлями для шнурков, — аллюзия на грудную клетку. У человека два мозга — головной и спинной — и всего один позвоночник. Мозги Air Max 95 отдали на аутсорс своему владельцу, зато «позвоночника» у них целых два. Первый скорее декоративный: это поддержка пятки в форме наслаивающихся позвонков. Второй — пластина в подошве: это строго функциональная деталь, улучшающая устойчивость и придающая жесткость кроссовкам.

Оригинальная расцветка включала «лестницу» из оттенков серого: от черной подошвы к более светлому верху. Такой окрас был нетипичным: традиционно подошву делали белой. И Серджио подготовил два противоположных скетча: с классической белой подошвой и с дожившей до релиза черной. В выборе последней был как практичный аспект, так и элемент новизны. Другой инновацией стал неоново-желтый цвет, которым выделялись акцентные баллоны, петли для шнурков и... маленький логотип Nike в районе щиколотки. Да, брендинг был скромным, и добавили его после того, как разработали концепцию. По задумке дизайнера она была самодостаточной и не нуждалась в «свуше». Лозано вспоминает, что после презентации силуэта один из слушателей прокомментировал: «Мы никогда не выпустим эту расцветку». Однако ее в итоге и увидел покупатель, а потом еще дюжину перевыпусков за следующие 30 лет.

Модель встретила непонимание среди коллег Лозано, но для Air Max это не впервой: Air Max 1, которые коллектив орегонского гиганта счел безумными, все же пошли в серию благодаря настойчивости Хэтфилда. Но сам Тинкер, отдавая должное смелости Лозано и готовности брать на себя риск, ставил под сомнение пригодность Air Max 95 для бега. Он считал, что характеристики модели недотягивали до профессиональной экипировки. А эксперт и энтузиаст уличной культуры Хироси Фудзивара, работавший над целой линейкой Nike HTM вместе с Хэтфилдом и Паркером, изъяснился лаконичнее: «Мне они не особо нравятся».

Беговое сообщество восприняло пару позитивнее: журнал Runner’s World дал в целом положительную рецензию, но отметили излишнюю массивность верха. Зато журналисты из Time поместили пару в список избранных товаров того, 1995, года. Покупателям приходилось раскошеливаться: в США ценник требовал $140, в Великобритании £99 и вскоре подскочил до £110, отчего за парой установилось прозвище «110». Сейчас они стоят уже £130, но к 25-летию модели бренд даже выпустил посвященное Лондону издание пары с названием «110» и имитацией городских поверхностей: кирпича, бетона и прочих.

В Японии на модель образовался мощный спрос, и небольшой ввезенный тираж раскупили за считаные дни. Все же стоимость была ощутимой для кошелька, а дизайн — спорным. Даже Nike не ожидали такого успеха в стране. На немедленно образовавшемся вторичном рынке обычные, не коллаборационные, модели могли вырасти в цене на порядок. В газетных заметках сообщалось, что стоимость пары доходила до $1,4 тыс. и даже до $3 тыс. То есть именно эта модель, пусть и не одна (еще были Air Jordan XI), спровоцировала такое явление, как ресейл, без которого сегодня индустрия моды представляется с трудом.

Интересный факт: в тех же самых заметках страсти по «95-м» сравнивали с культом джинсов в СССР. В пример приводились случаи, когда старые Levi’s у интуристов покупали за $100 при розничной цене ~$25 в 1980-м. Средняя стоимость джинсов составляла 160–270 советских рублей. По официальному курсу это было $100–170, однако доверять стоит неофициальному, при котором за доллар давали четыре — шесть рублей. То есть джинсы обходились советскому человеку в $32–54 (при курсе по пять рублей) и некоторое количество нервов или ответных услуг в придачу.

Не обходил модель вниманием и британский лихой человек: примерно на 8% мест преступлений в Соединенном Королевстве обнаруживались следы «95-х». А в 2000 году в Лидсе произошел другой случай: одна из партий Air Max 95 получила воздушные камеры, которые скрипели при каждом шаге. Покупатели с утра пораньше массово пошли сдавать дефективную обувь в Foot Locker и требовать замены товара. Руководство отказалось, толпа рассвирепела, и на место прибыла полиция — в итоге восьмерых возмущенных покупателей арестовали, один полицейский пострадал, а торговый центр к полудню закрыли.

Напоследок приведем случай из Японии: в 1997-м в Осаке группа вооруженных стальными трубами молодых людей отобрала только что купленные Air Max 95 у прохожего. Это было первое связанное с кроссовками ограбление в стране, и произошло оно задолго до вошедших в историю случаев в США с Nike Dunk от Джеффа Стейпла (2005). Случай не был единичным и в итоге получил имя Air Max-Gari — «охота за Air Max». На известном своей экстравагантностью японском ТВ одно время даже шла передача, суть которой сводилась к следующему: знаменитость в нижнем белье и Air Max 95 отправляли в одиночку в городской парк и смотрели, отберут ли у нее обувь. Спойлер: экспроприации происходили.

Среди исследователей темы существует консенсус, что Air Max 95 были первой парой с воздушной камерой в передней части подошвы. Однако в архивах Nike можно найти необычный прототип Air Max 2 — у него тоже были два баллона. Эту модель готовили к выходу в 1994-м, но в серию пара пошла лишь с задним баллоном, а AM 95 появились на рынке годом позднее — уже с привычными двумя. Сникер-энтузиаст Сергей Вельсин вспомнил женскую модель для фитнеса 1988 года, где окошко для баллона спереди хоть маленькое, но все же было. Есть версия, что давление в заднем баллоне оригинального релиза доходило до 25 единиц фунт-силы на квадратный дюйм (PSI). У современной модели этот показатель — 18 PSI сзади и всего 4 (но лучше, чем ничего) спереди. Для сравнения: у тех же современных Air Max 1 — 10 PSI.

И еще немного необычных фактов: «95-е» стали «95-ми» далеко не сразу: на коробках цифры, обозначающие год выпуска, появились лишь в 1999-м. В 1995-м на коробке писали просто — Air Max, а на первом перевыпуске в 1997-м — Air Max SC (вероятно, Sports Classic). История эта ненова: пару, известную сегодня как Air Max 90, изначально назвали Air Max 3.

Позже именно конструкция Air Max 95 вдохновит дизайн Air Max 96 и Air Max Plus (они же известны как TN), о которых мы обязательно расскажем в одном из следующих выпусков. Но были и оригинальные вариации самих «95-х». Например, ботинки высотой чуть ли не до колена: если у кроссовок насчитывалось пять петель для шнурков, то у этих великанов 2007 года выпуска — 16. А еще была версия низкого силуэта Lux 2001 года, сшитая в Италии из итальянской же кожи.

AM 95 никогда не испытывали недостатка в звездных поклонниках. Первым всегда упоминают The Game и его трек Hate It or Love It с отличного альбома The Documentary 2005 года. В нем исполнитель заявляет, что не остановится ни перед чем, если вы поставите под сомнение его право собственности на любимую пару «95-х» («I’ll kill you if you try me for my Air Max 95s»). И не зря он возглавляет списки: мы насчитали в его дискографии около десяти треков с упоминанием этой модели — попробуйте найти более верного евангелиста одной модели.

Возможно, таковыми можно назвать лишь Run D.M.C. и adidas Superstar, о которых мы тоже писали. Другой наш любимчик, Gucci Mane, сравнивает цвета оригинальной палитры с фирменной раскраской Boston Celtics (зелеными и белыми деталями). Все же неоновый оттенок оригинальной расцветки одновременно напоминает и зеленый цвет. Зерно «95-х» в свои тексты посадили и Curren$y, и Danny Brown, и Waka Flocka Flame, и многие другие. Из непричастных к речитативу селебрити пару оценили Хайди Клум, Хейли Бибер, Кайли Миноуг, Леброн Джеймс — всех не перечислишь!

Знаковых коллабораций на базе AM 95 были десятки, но мы упомянем лишь несколько самых-самых. Модники вспомнят относительно недавнее сотрудничество с COMME des GARÇONS: слои ткани в серой расцветке — so 95 & so CDG. Кажется, самой знаменитой можно назвать работу с японским сникерстором atmos, уместившую «меха» тигра, леопарда, зебры, антилопы и даже коровы... Знатоки уличной культуры отметят коллаборацию со Stash — глыбой американского граффити, активным с 1980-х. Его ранние работы выставлялись наряду с Жан-Мишелем Баския и Китом Харингом. Другой уличный художник из Нидерландов и давний коллаборатор Nike, Пьет Парра, отлично «приспособил» волнистый дизайн модели к своим фирменным оттенкам. Одним из самых громких недавних релизов стала аутентичная коллаборация с лондонским стритвир-лейблом Corteiz — да, без UK в этом разговоре никуда. Наконец, сотрудничество с еще одним японским сникерстором, mita, представило прототип оригинальной расцветки, но с черным язычком и внутренностями — такой эскиз публиковал журнал Boon в 1990-х вместе с интервью Лозано. Будущий сотрудник mita запомнил его и воспроизвел много лет спустя.

Хотя в начале мы сказали, что на территории бывшего СССР Air Max 95 не получили того статуса, что в США, Великобритании или Японии, подобные истории нам хорошо знакомы. Получение заветной пары всеми правдами и неправдами практиковалось и у нас, просто чаще это были другие модели. Однако не будем забывать о важности этого силуэта в становлении культа кроссовок и рынка перепродажи, который мы знаем сегодня. Эту модель окружает много легенд, как и любой другой культовый силуэт, но вряд ли это может понизить статус ставшей культурным феноменом пары.