«Посмотри, в каких я сапогах»: как панк-атрибутика вышла за пределы субкультуры
Для начала краткий экскурс: перед тем как говорить о стиле панк, стоит разобраться, что же это такое такое. Любой визуал субкультуры уходит корнями в ее идеологию. Панк, возникший в конце 1960-х в Великобритании, был противопоставлением конформизму и капитализму: молодежь хотела свободы, самовыражения, индивидуальности, выражала антивоенные настроения, хотела строить собственный — прогрессивный новый — мир.
Отрицание капитализма и бунт против экономического неравенства имели вполне прямые последствия для визуального проявления: панки записывали свою музыку в независимых студиях и старались одеваться так, чтобы, с одной стороны, противопоставить себя массе, с другой — не нести свои деньги в большие магазины. Тут самое время вспомнить про Вивьен Вествуд, которая на пару с Малькольмом Маклареном из Sex Pistols держала крошечный магазинчик одежды — в основном там продавались собственноручно сшитые вещи или провокационные переделки секонд-хенда.
Именно Вествуд считают королевой панка в моде: дизайнер вывела маргинальную, в общем-то, субкультуру на подиум и долго боролась за ее принятие. Ее путь через тернии к звездам был тем труднее, чем больше панк-сцена во всем мире обосабливалась и идейно, и визуально. К концу 1980-х это была очень выделяющаяся субкультура: кожаные куртки в многочисленных заклепках, рваный деним и бесконечные нашивки, самодельные принты на футболках, рисунки от руки на одежде — специфический, ни на что не похожий внешний код, однозначно отличающий «своих» от чужих».
В советскую и постсоветскую Россию все добиралось с некоторым запозданием, в том числе музыка, мода и молодежные настроения. На волне той же жажды свободы и усталости от советской затхлости начала развиваться рок-сцена, которая достигла расцвета в 1980-х, а к концу десятилетия появилось несколько основных центров русского рока. Один из них — в Ленинграде, где к 1989 году и сформировался коллектив «Короля и Шута».
Так вышло, что «Король и Шут» получился отдельным феноменом, не вписывавшимся полностью в русский рок, но и не принадлежавшим к панк-сцене (которая в России тоже развивалась, но оставалась более закрытым и идейным сообществом, объединенным не только музыкой). У группы был свой узнаваемый стиль: песни — страшные сказки, каждая со своим сюжетом — сформировали универсум «КиШ». Особняком стояло и самобытное оформление: логотип группы и обложки альбомов рисовал от руки Андрей Князев.
В то время как некоторые коллеги стремились подражать западным группам и в музыке, и во внешнем проявлении, «Король и Шут» выбрали свой путь. Музыканты и сами выглядели под стать своим текстам, чем и давали почву новым. В песне «Мертвый анархист» образ зомби в кожаном плаще был списан Князевым с Горшенева, который постоянно расхаживал в коричневом плаще с нашивками.
Это дало отличную базу фанатам: можно было носить мерч группы, а можно было самостоятельно нарисовать на любимой джинсовке или кожанке сюжет по мотивам любимых песен — получалось в хорошем смысле по-панковски, где одним из столпов движения служит принцип «сделай сам» (об этом, в частности, писал в своей книге «Философия панка. Больше чем шум» Крейг О’Хара). Британские панки 1960–1970-х стремились бороться с системой, российские поклонники «Короля и Шута» в 1990-х и 2000-х выбирали эскапизм в мир страшных сказок. Но тех и других объединяла жажда свободы и самовыражения.
В тот же период начала 1990-х открылись первые магазины рок-атрибутики — легендарные «Рок-арсенал» в Москве и Castle Rock в Санкт-Петербурге. Именно там фанаты закупались и свежими кассетами (впоследствии дисками), и мерчем любимых групп, и просто рок- и панк-одеждой — косухами, тяжелыми ботинками, напульсниками с шипами. Такие места были не столько магазинами, сколько центрами притяжения людей из веера субкультур.
В последние десятилетия границы субкультур, до этого порой жесткие и непримиримые, стали размываться — и визуальные, и идеологические. В 2010-х на фестиваль «Нашествие», главный оплот русского рока, приезжали по 200 тысяч человек — вдвое, а то и вчетверо больше, чем в 2000-х, и, конечно, далеко не каждый встраивал себя в субкультурную ячейку. Всплеск моды на музыкальный мерч прошелся отголоском по массмаркету: несколько лет назад магазины от H&M до «Твое» предлагали футболки с ретропринтами в духе 1980-х. Оммаж панкам на подиуме есть не только у Vivienne Westwood, но и у Thom Browne, Moschino и не только.
Сейчас те, кто следует философии панка, вовсе не обязательно носят раскрашенный деним, а человек в футболке с логотипом группы не обязательно разделяет какую-то глубинную философию. Надеть мерч может быть скорее ностальгическим жестом, чем идеологическим. И все же не просто так в 2023 году мы раз за разом переслушиваем песни о восставших мертвецах и коварном леснике и ищем на антресолях ту самую затертую футболку: на чувственном уровне это дает нам некоторую степень свободы, а значит, точно имеет право на существование.