Быт или не быт: можем ли мы веселиться в новой реальности, и если да, то как?
На пятничной вечеринке одного известного культурного проекта я встречаю коллегу из пиара.Какое-то время мы болтаем о пустяках, но неизбежно переходим к обсуждению 24 февраля. «Я вообще перестала читать какие-либо новости», — замечает моя собеседница, я одобрительно киваю и поддерживаю ее решение уже стандартной для таких разговоров фразой: «Ну, ты же понимаешь, надо как-то сохраниться, вот и не читай, раз можешь себе это позволить».
Информационная гигиена и правда выбор каждого, вряд ли кому-то станет лучше от разрушенной психики двадцатилетней девушки, с трудом распознающей фейк-ньюс. Еще через сорок минут в диалоге со мной знакомый недоумевает по поводу разгульного веселья ночной Москвы, нового китчевого клуба, эпатаж которого кажется неуместным в контексте эпохи. Его недоумение перетекает и на нас, мол, как это мы, так привыкшие стоять в белом пальто, оказались замазаны кутежом в столь неспокойное время. А уже после пары бокалов признается, что сам не знает, где взять индульгенцию на привычную жизнь — то ли перевести деньги на счета благотворительных фондов, то ли сходить на исповедь.
После февраля перед многими встал сложный моральный вопрос: тусоваться или нет, и если да, то как? Долго не приходящая весна подтолкнула людей к непростому выбору. Многие москвичи все-таки отказались от вечеринок, было ли это решение продиктовано моралью или погодой — вопрос риторический. Но уже к маю молодые московские модники начали выползать на вечеринки.
Так или иначе фраза «после 24-го» звучала так часто, что этому может позавидовать любой пиарщик или маркетолог, у которого стоит KPI по упоминанию подопечного бренда. Москва — город больших надежд — превратилась в пространство потерянных смыслов.
Нет, конечно же, все продолжают тусоваться, выпивать (кстати, гораздо больше), и, на первый взгляд, может показаться, что город живет как прежде: шумные вечеринки, забитые людьми рестораны, концерты классической музыки. Но на самом деле нас не покидает ощущение нелегитимности происходящего. Пиарщики зовут на события с оговорками, владельцы площадок стараются не отсвечивать, а гости встречают друг друга понимающими взглядами, находя оправдание и поддержку своему участию в кутеже. Сегодня это важное понимание – я такой не один, жизнь как-то идет дальше. Раньше похожие взгляды одобрения и поддержки ты ловил на митингах против блокировки телеграма, а теперь – на открытии нового модного заведения или на театральной премьере.
В лексиконе москвичей слово «событие» занимает не последнее место. За прошедшее десятилетие Москва производила огромное количество событий: открытия музеев современного искусства, театров, большие премьеры, громкие музыкальные фестивали и гастроли выставок-блокбастеров – все это стало привычным и где-то даже рутинным фоном для прогрессивных москвичей. Бесконечное развлекательное шоу погрузило горожан в сладкий сон, пробуждение от которого сопровождается тяжелым похмельем. Высокой морали тут искать не надо, ее и нет, а вот подмена событий симулякрами очевидна.
Если вы живете в Москве, то не могли не заметить набравшие в какой-то момент популярность выставки репродукций известных художников вроде Босха, то есть абсолютную подмену оригинала суррогатом. О том, как произведение искусства от бесконечного тиражирования утрачивает уникальную ауру, немецкий философ Вальтер Беньямин писал еще в 1936 году. Таким образом, замена ожидаемого события в связи с санкциями диктует пафос – он неизбежно девальвируется, а гости такого мероприятия присутствуют на нем по остаточному принципу.
Очевидно, что в городе изменилась энергетика. Если раньше мы бежали от внешних проблем, которые и проблемами-то сложно назвать, то сейчас бежим от проблем внутренних.
В этом смысле иногда кажется, что вечеринки посещают не столько сами люди, сколько их аватары, вроде бы человек есть, а энергии – ноль. Побегом от себя дело не ограничивается, многие уезжают. Заведения изменили режим работы, что заметно уже в пятницу — к двум ночи привычные места теперь закрыты.
Странным образом сегодня в городе уживается несколько метавселенных: в одних пространствах люди жалуются на разбитую жизнь, в других — пытаются показать, что пришел удивительный новый мир (понять бы еще какой), а в третьих вообще старательно изображают, что ничего не изменилось. Слева модные хипстерские пространства, справа – нарочито дорогие рестораны на условных Патриках, а между ними реконструкции исторических сражений на Покровском бульваре. Выглядит это все довольно странно.
Но главное — все это никак не отвечает на вопросы, которыми сейчас действительно многие задаются — что происходит, кто мы и куда идем?
Эти вопросы застали растерянных москвичей врасплох, и кажется, только пара старух в метро с красными гвоздиками в петлицах точно знают, куда идет их вагон.