Что нужно знать о круизном показе Gucci на кладбище Аликамп

Микеле давно тянет к теме инфернального — смерти и загробной жизни, грехов и их искупления — поэтому, когда несколько месяцев назад стало известно, что круизное шоу Gucci пройдет на кладбище, никто особенно не удивился. В качестве локации Алессандро выбрал древний романский некрополь Аликамп (Alyscamps — если по-провански). Название происходит от латинского Elisii Campi, что в переводе означает «Елисейские поля». Это, между прочим, не только центральная улица Парижа, в античной мифологии Елисейскими называли поля в загробном мире, куда после смерти попадали герои-любимцы богов.

Некрополь Аликамп появился в IV веке нашей эры или еще раньше, еще до прихода сюда Христианства, и служил главным кладбищем Арля около полутора тысяч лет.

Некоторые верующие оскорбились: как это — модное дефиле среди могил? Но у Микеле на этот счет нашлись аргументы. В Аликампе не хоронят с XVIII века. Теперь это Promenade des Alyscamps, то есть прогулочная аллея Аликамп. Праздных зевак тут каждый день хватает.

Хотя, судя по антуражу шоу и самой коллекции Алессандро все-таки интересовала первая функция этого места. Вдоль дорожек зажгли огни, всюду расставили свечи, подобрали соответствующую музыку, чтобы точно повеяло потусторонним миром.

С темой расточительности церкви (референсом к ней стали до неприличия роскошные украшения) соседствовала тема эпикурейства, выраженная не так явно. На некоторые вещи Алессандро нанес надписи Chateau Marmont Hollywood и изображения Сатир (спутники древнегреческого бога Диониса). В чем смысл: Chateau Marmont — название отеля в Лос-Анджелесе, где в середине прошлого века голливудские звезды первой величины чего только не вытворяли.

Декаданс — любимый предмет исследования Микеле. Эпохой декаданса принято считать рубеж XIX и XX веков. Но в Средние века люди, проповедовавшие ханжество, стояли во главе общества (речь о королевских и церковных династиях вроде Борджиа) — правили общинами, городами и государствами. Чем не декаданс? Отсюда и отсылки к той эпохе. Головные уборы с перьями, напоминающие остроносые маски, которые врачи носили во времена эпидемий (в них закладывали травы, которые противостояли бактериям) и сумки, похожие на орудие средневековой пытки (или на БДСМ игрушку — кому как дольше нравится).

Алессандро свойственно обезличивать людей (помните усыпанные кристаллами капроновые «скафандры» из коллекции осень-зима 2017?). Думается, это дань его концепции постгендерной моды (то есть без половой принадлежности и ярлыков). Трудно сказать, что в данном случае имел в виду Микеле, но выглядел этот парень в резиновой маске со стразами вместо глаз довольно пугающе (+1 в кассу инфернального). Напомнил триллер Педро Альмадовара «Кожа, в которой я живу».

В сравнении с предыдущим показом Gucci (осень-зима 2018), где модели несли в руках собственные головы и диковинных зверей, тут все гораздо проще, хотя тоже со смыслом. Моделям раздали цветы — вечные металлические и живые — печальные и слегка увядшие. На месте, должно быть, еще стоял соответствующий душный запах полумертвых растений.

Одному парню достался плюшевый медведь, которого он небрежно тащил за лапу. Если взглянуть на это вкупе, похоже на дары усопшим, которые обычно приносят на кладбище. Страшно, но красиво.

И еще один «потусторонний» гость на показе, точнее гостья. Одна из моделей вышла на подиум в белом платье невесты. Казалось бы, ничего такого, свадебный выход — давняя традиция, но все не так просто. Известный кутюрье Кристиан Лакруа, который родился в Арле, рассказал интересную историю. Его дедушка будучи ребенком часто играл на кладбище (которое парк), а в подростковые годы однажды осмелился остаться тут ночевать. Той ночью среди могильных плит он видел даму в белом. Быть может это она? Доподлинно неизвестно, знал ли Алессандро эту историю заранее, но Лакруа был среди гостей.