«Джинсовая лихорадка»: как джинсы в СССР были культом, символом и объектом желания

Порой джинсы удавалось привезти из Америки или Европы тем, кто ездил в редкие заграничные командировки: первыми доступ к «запретному плоду» получили моряки, пилоты, дети дипломатов и ученых. Но одно дело — ценный сувенир для себя или родных, а совсем другое — нелегальный источник обогащения. Спекулянты, которые перепродавали дефицитные заграничные товары, в том числе джинсы, получили сленговое название «фарцовщики», а сам товар называли «фарца» или «фирма».

В шестидесятые годы заграничные студенты из дружественных СССР стран, поступившие в МГУ и другие вузы по обмену, могли выезжать на Запад намного более свободно, чем советские граждане. Каждый раз, возвращаясь назад, они везли несколько пар джинсов прямо на себе, надевали слой за слоем под широкие брюки — по-другому таможню было не пройти. Каждую пару можно было продать как минимум за 200 рублей — а средняя зарплата в то время была немногим выше. И все равно, несмотря на заоблачные цены, спрос был велик.

С фарцовщиками пробовали бороться и на общественном, и на государственном уровне. Явление громко осуждалось и высмеивалось в карикатурах, но пойманных с поличным спекулянтов могло ждать наказание вплоть до 15 лет тюрьмы. Самой резонансной стала история Яна Рокотова и Владислава Файбишенко — организаторов крупной и разветвленной сети скупки и перепродажи валюты и дефицитных товаров в СССР. Благодаря связям с сотрудниками иностранных дипломатических ведомств, арабскими военными и студентами они смогли наладить целую подпольную империю, торговавшую в том числе и джинсами. В 1960 году, после двух лет ведения дел, они вместе со своим сообщником Дмитрием Яковлевым были арестованы и приговорены сначала к восьми годам заключения, а затем и вовсе к смертной казни. В честь Рокотова и Файбишенко выходец из СССР Виталий Ализер основал в Америке в 2013 году бренд денима Rokotov & Fainberg, который производит джинсы на винтажных станках 1960-х годов по технологиям того времени.

В семидесятых борьба с джинсами как плодами «капиталистической заразы» была уже не столь жесткой, но качественный деним оставался редкостью. А где есть дефицитный настоящий продукт, там быстро появляются и его подделки: находились желающие провернуть это и с джинсами. Например, широко распространившаяся в Союзе марка джинсов Montana, как считалось, была родом из Германии. Действительно, там существовал такой бренд, но к советской «монтане» он отношения не имел: джинсы, которые за счет удивительно плотной ткани можно было буквально ставить в угол, шили советские «цеховики».

В продажу поступали также польские и индийские джинсы, а в восьмидесятых в СССР появились и собственные аналоги марок «Тверь» и «Верея»— правда, шили их не из настоящего денима (это ткань особого двойного плетения), а из имитирующего его плотного хлопка, который по качеству оставлял желать лучшего.

Как отличали «фирму», то есть оригинальные заграничные пары? В первую очередь по тому, как ткань вела себя в носке: со временем на качественном дениме появлялись потертости, потому что из нитей вытирался и вымывался краситель индиго.

В народе ходил способ, по которому якобы можно было отличить настоящие джинсы от поддельных: по ткани проводили мокрой спичкой, и «настоящий» деним должен был покрасить древесину в синий. Конечно, этот способ был в корне неверным: так вела себя ткань только с некачественным дешевым красителем, который американские компании не использовали. Не красились и советские джинсы — нормы ГОСТа тоже предусматривали довольно жесткие требования к качеству красителей. Но слухи есть слухи, и недобросовестные продавцы не преминули ими воспользоваться — штаны специально обильно окрашивали, чтобы они прошли спичечную проверку.

За три десятилетия после начала джинсовой лихорадки брюки из денима стали своеобразным культом. Среди советской молодежи была популярна фраза «Мы можем не помнить свой первый поцелуй, но невозможно забыть свои первые джинсы», а в разговорный фольклор вошли шутки вроде «Приходи ко мне на хаус в тертых джинсах Levi Strauss» и «Чтобы девки нас любили, джинсы Lee мы прикупили».

Конечно, те, кому удавалось достать редкую и ценную пару Lee, Levi’s или Wrangler, занашивали ее до дыр. Когда джинсы протирались в районе пахового шва, на них ставили заплатки: отрезали деним с нижнего края штанин или жертвовали задними карманами.

Но даже когда оригинальные джинсы приходили в совсем ветхое состояние, расставаться с ними не спешили. Умельцы аккуратно распарывали швы и использовали получившиеся куски ткани как лекала: на их основе раскраивали доступные в СССР ткани (например, популярностью пользовался вельвет в мелкий рубчик) и в точности повторяли из них заграничный фасон.

Если же раздобыть вожделенную «фирму» не удавалось, в ход шли техники того, что сейчас называют кастомизацией: пару терли, варили, красили и расшивали. Красивые потертости, которые со временем приобретали западные джинсы, на советских создавали искусственно — при помощи пемзы или белых кирпичей. Варенки с разводами создавали при помощи отбеливателя «Белизна», кипятка, стирки с содой и хлоркой.

Ажиотаж вокруг джинсов стал угасать только в девяностых, когда они перестали быть настолько дефицитным товаром. И все же пара из денима, которая будет годами достойно служить и красиво «стареть», до сих пор стоит ощутимо дороже аналогов из массмаркета, равно как остается значимость джинсов как символа бунта и свободы.