Вишневый понзу, сугудай, вертолеты: что сулит вам гастротур в Норильск
Скажи мне кто, что из весенней, почти уже летней Москвы я полечу в Заполярье, на Таймыр, где все еще «околоноля», и этот ноль вместе с двадцатью пятью метрами в секунду ветра дает все минус тридцать, я бы предложил этому мерзавцу протрезветь. Норильск и окрестности вообще на моих радарах никогда не появлялись: лететь далеко, смотреть — как мне казалось — нечего, ни о каких тамошних ресторанах я не слышал, баров мне и в родном городе хватает. Дым из труб «Норникеля»? Хм, Капотня ближе.
Однако ж поехал. На гастрономический — не поверите! — фестиваль «Соль Таймыра», вместе с шефами из Москвы, Калининграда, Ростова и Красноярска. В конце концов, для «Ресторанного навигатора» не должно быть закрытых зон.
Лететь четыре часа, разница во времени — еще четыре. Вылетев из Домодедово вечером, на месте я оказался ранним утром. Люди в костюмах — сразу на службу, на встречи, я — в «Полярную звезду», неожиданно хороший отель у памятника Ленину, — отсыпаться и готовиться к приключениям.
Приключения не заставили себя ждать: вместо автобуса, на мягкие кресла которого я рассчитывал, к подъезду подали вахтовку — такой неубиваемый транспорт на камазовском шасси, не самый удобный, зато самый проходимый. Куда делся автобус? Его, кажется, унесло боковым ветром. Дорога до Дудинки (а мы собрались в главный местный порт) заледенела, продувается, ее часто заметает. С другой стороны, вахтовки ездят на нормальной скорости, а автобусы плетутся.
До Дудинки наш лихач домчал за полтора часа, а там — погода наладилась, и нам разрешили поехать на лед, за корюшкой. Только для выезда на лед понадобился другой супертранспорт: трэколы — белые амфибии на чуть приспущенных шинах. На таких летом даже по тундре можно ездить: они, говорят, для бедной здешней почвы безвредны. Но и зимой им есть применение.
На льду ждали пробуренные в четырехметровой толще лунки и рыбак, который должен был объяснить, как, собственно, эту корюшку (да, она есть не только у Блинова в Петербурге) ловить. Вникать в суть вопроса я не стал, просто попросил показать, а тут и косяк пошел, и рыбак, харизматичный дядька по фамилии Гончарук, сам прекрасно наловил рыбы. А тут и повара — Оля Суздалкина из московской «Соли» и Павел Борисенко из «Соли» калининградской — подоспели, с рыбным супом, с сугудаем (это такой ставший модным в Москве северный способ приготовления свежей рыбы), с водкой. Последняя особенно шефам удалась! Кстати, с ней же местные делают сугудай: водку смешивают с постным маслом, в смесь добавляется размельченный бульонный кубик, в этом всем несколько минут маринуется сырая рыба, муксун к примеру. И это — лучший рецепт! Недаром отец так и не случившейся русской гастрономической революции Алексей Зимин учил ВСЁ готовить с бульонным кубиком, в нем — сила!
К вечеру, надышавшись воздухом (он тут оказался на редкость чистым, даже в Норильске меня ничего не смущало — спал с открытыми окнами!) и наслушавшись рыбацких баек, мы вернулись в Норильск, как раз к ужину. Его в главном норильском ресторане, незатейливо названном Beer House, готовили Макс Любимов из ростовского Leo и Николай Бобров из красноярской «Тунгуски». Тут уже, при наличии стационарной кухни, повара разошлись. И дошли до степных сморчков (привезенных с Левбердона, понятно), вишневого понзу (досталось нельме) и копченого батата (этого спарили с местным оленем, который тут абсолютно великолепен). На следующий день, кстати, когда я решил сходить в Beer House самостоятельно, мне не нашлось места, все столы были заняты, это вам не московский общепит, тут не за названием и не за интерьером идут, а за вещами настоящими — отличной едой и пивом. Зато сходил в бар «Взабой» — туда пустили. Выпускать, правда, не хотели.
В воскресенье мы должны были лететь на Путорану, это такое огромное, в две Франции, базальтовое плато. Дико красивое, судя по картинкам. И абсолютно недоступное — никаких дорог, заповедная чаща, миллионы рек, водопады и озера, только вертолетом можно долететь. На него, на вертолет, мы и надеялись. А еще надеялись, что погода позволит. Что не будет тумана, урагана, низкой облачности, снега; всего того, что тут обычно есть и что мешает летать.
Утро, понятно, не предвещало. Туман, низкая облачность, шквальный ветер, снег — все это было. В избытке. Но мы не привыкли отступать, не слетаем, так выпьем, а потому, нарезав гурме-бутербродов из местных норильских круассанов с местной норильской нельмой, взяв натуралочки и чего покрепче, мы всё же отправились в гидропорт «Валёк», где вертолеты базируются. И ведь вот какая история: только мы с нашими запасами расположились в зале ожидания, только собрались культурно провести день, как все засуетились и велели немедленно загружаться. И мы-таки полетели — через снег, туман и низкую облачность, вопреки ветру — на Путорану. А что погода? Она через десять минут катастрофически улучшилась. Оказалось, снег, туман и низкая облачность, не говоря уже о шквалистом ветре, облепили исключительно «Валёк», нигде больше их не наблюдалось, на плато сияло солнце, снег и лед на нем переливались всеми цветами южноафриканских алмазов.
Летели мы час — до Иркиндинского водопада, который, конечно, никакой не водопад нынче, а ледопад. На нем слоями, как крем на торте, белые ледяные отложения, под которыми где-то совсем внизу журчит вода. Красиво, ничего не скажешь.
И вообще, вся эта Путорана, внесенная ЮНЕСКО в списки достояний человечества, просто офигительно красива — предельно понятно, почему сюда тянет небедных любителей природы и приключений.
Поеду ли я снова в Норильск? Да запросто! Мне и в Beer House надо, и на Енисей, и на Путорану снова — летом, посмотреть оттаявший водопад. Ну и в шахту надо сходить: очень уж мне норильские горняки в баре «Взабой» все расписали, надо удостовериться.