Водка в овраге, поддельная история болезни и полет на кукурузнике: как россияне путешествуют во время пандемии

Добирался до Минска 14 часов в автобусе с нелегалами, который сломался на подъезде к границе.

В конце августа мне потребовалось съездить в Минск. В Белоруссию всегда можно было въехать по внутреннему паспорту, но я забыл, что границы закрыты из-за пандемии и въехать просто так нельзя, если у тебя там нет близких родственников. У меня веских причин не было. В последний момент я узнал от знакомой, что есть способ пересечь границу нелегально. Это оказалось даже проще, чем я думал. Быстро нашел перевозчика, который за пять тысяч рублей любезно согласился довезти меня на микроавтобусе до границы. На мои вопросы, нужна ли какая-то дополнительная подготовка, в том числе финансовая, мне ответили, что все будет в порядке, проблем не возникнет.

Водитель опоздал на полчаса, я спокойно погрузился в микроавтобус с еще пятью нелегалами. Внутри очень громко играл шансон вперемешку с допотопным техно. Я подумал, что это отличная музыка для контрабандистов. Динамик был расположен напротив моего колена: долбило так, что все внутри пульсировало. Мне все-таки удалось уснуть. Я проснулся, когда за окном было темно. Автобус уже сошел с шоссе, мы ехали по разбитой проселочной дороге, сильно потряхивало. В один момент тряхнуло так, что все подлетели. Водитель затормозил, вышел из машины, и я услышал его отчаянное: «Колесу п****». Правое переднее колесо вдавилось в развал. Я понял, что дело дрянь. У водителя с собой ничего не было, даже домкрата. В три часа ночи я увидел очень яркий встречный свет фар. Народ, который ехал со мной, начал хватать рюкзаки, оперативно выгружаться. Я понял, что это мой последний шанс, и тоже выскочил. Навстречу ехал такой же микроавтобус, только чуть поновее. Из него выгружались женщины-нелегалки, которые пересекали границу Белоруссии с Россией. Мы обменялись с ними транспортом и, наконец, поехали.

Светало. За окном проплывали смоленские заброшенные деревни, сараи, старинная колхозная дорога. Проехали километров пять и увидели впереди небольшой овраг, рядом с которым был поворот. Поскольку микроавтобус ехал по склону вниз, я отчетливо видел огромный бетонный блок, перегородивший дорогу. Водитель попытался объехать его слева и попал в ловушку: блок — с одной стороны, овраг — с другой. Автобус завяз левым передним колесом. Мы вышли, чтобы подтолкнуть его, и он начал сползать в овраг. Мы стали подкладывать камни под колеса, а мужики, ехавшие вместе со мной, сбегали за досками в ближайшую деревню. В итоге водитель смог немного сдать назад. Потом мы нашли второй деревянный щит, подложили его под заднее колесо. Получилось сдать еще немного. Мы собрались у «кормы» и начали толкать микроавтобус. Водитель выжал газ так, что все вокруг аж задымилось — я боялся, что перегорит движок. Мы толкнули автобус: он вылетел из оврага, как пробка из бутылки игристого. Машина проскакала еще несколько метров по ухабам, оставив огромный столб пыли.

Мы закричали от счастья. Сосед толкнул меня в плечо и спросил, доставая водку из кармана: «Ну что, будешь?» Я на тот момент не пил водку года полтора, но отказываться не стал. Когда мы вернулись в микроавтобус, уже светало. Потом выяснилось, что бетонный блок и был условной границей — она никак не охранялась. В скором времени мы выехали на нормальную дорогу, меня высадили в Уручье, где я поймал такси. Обратно уже ехал на обычном автобусе, потому что, как гражданин РФ, мог спокойно попасть домой, имея при себе паспорт и билет на автобус. Но в контрабандном автобусе было как-то комфортнее.

Июль 2020, Москва — Барселона

Летела в Барселону, притворившись больной и заплатив за билет 85 тысяч рублей вместо 14 тысяч.

Я жила в Барселоне по студенческой визе: изучала языки в самой дешевой языковой школе. В конце 2020 года виза закончилась, я прилетела в Москву, чтобы ее продлить, и застряла на четыре месяца. Закрылись границы, и вместе с ними — посольства. Я прожила в Барселоне два года и была готова сбежать туда любым путем. В конце июля открылось посольство Греции, где я оформила обычный «шенген». Билетов в Европу все так же не было, как и причины, по которой мне могли позволить вылететь из России. Тогда знакомые порекомендовали агентство, которое оформляет медицинские справки стоимостью от 500 до 2 тысяч евро (для бизнес-туристов — до 3 тысяч евро). Я понимала, что это рисковое дело, поэтому заказала самую дешевую справку с направлением на обследование в больнице Барселоны. В конце июля попыталась купить билет в Барселону, но рейсы постоянно отменяли. Я уже потеряла всякую надежду, как вдруг нашелся билет Москва — Барселона за 85 тысяч рублей вместо привычных 14 тысяч рублей. Делать нечего: это был единственный шанс, учитывая, что я не рассматривала вариант незаконного пересечения границы на автобусе — не хотела прятаться от пограничников в лесах.

На посадке в Шереметьево у меня тщательно проверяли документы: звонили в больницу, в которой был назначен осмотр, потом на границу с Барселоной, уточняли срочность — действительно ли мне необходимо безотлагательное лечение. В итоге пустили в самолет. Рядом сидела дама лет 45 с бандажом на шее и весь полет рассказывала, какие у нее серьезные проблемы со здоровьем и как ей необходимо попасть в Испанию. Ее и притормозили на границе: долго изучали толстую историю болезни. В итоге пропустили, и, как только мы покинули зону контроля, дама с облегчением сняла бандаж и призналась, что отдала 2 тысячи евро за свою легенду. Из чего я сделала вывод, что чем больше многослойного обмана, тем больше подозрений.

И все-таки я бы советовала не покупать историю выдуманной болезни, а брать реальные справки от двух врачей с двумя разными заключениями и объяснять вылет тем, что в России не могут определить диагноз. Но если вы не живете и не учитесь в Европе, а просто хотите вырваться на неделю, то игра не стоит свеч.

Апрель 2020, Москва — Рим

Уехал в Италию на пять дней, где за это время получил кулаком по лицу за то, что его маска не прикрывала нос, чуть не остался без кожи на руках из-за местных санитайзеров и прогулялся по безлюдной площади Святого Петра.

Я приехал в Италию в самый разгар коронавируса по бизнес-визе на срок не более 120 часов без необходимости карантина. Сложилось двойственное впечатление от поездки. С одной стороны, я застал Италию без толп туристов, сделал селфи на Испанской лестнице и площади Святого Петра в Ватикане. Гид, которую я взял в Парме на обзорную экскурсию по городу, сказала, что я был первым туристом из России начиная с февраля.

С другой стороны, борьба с коронавирусом, к сожалению, стала принимать уж совсем гротескные формы. Италия одной из первых ввела обязательное повсеместное ношение масок и штрафы до тысячи евро за их отсутствие. На этой почве часто возникали комичные ситуации. Например, когда я зашел в римское кафе, ко мне подбежала официантка с требованием закрыть маской нос. Я сел за столик, так как в Италии клиенты за столиками в ресторанах, барах и кафе имеют абсолютно легальное право сидеть без маски. Девушка сменила гнев на милость и, наклонившись ко мне гораздо ближе, чем допускает социальная дистанция, спокойно приняла заказ. Более удивительный случай произошел в поезде Болонья — Рим в вагоне бизнес-класса. Сидящий через ряд от меня гражданин лет пятидесяти набросился на меня с оскорблениями и кулаками, опять же из-за не закрытого маской носа. Шопинг тоже оказался тем еще приключением: стоящие на входе автоматические санитайзеры выливали на руки так много антибактериального средства, что к третьему магазину кожа на ладонях потрескалась.

Ковидная паранойя и огорчила больше всего. Итальянцы были настолько запуганы коронавирусом, что практически без ропота согласились на самый жесткий локдаун в Европе, а сейчас — на постоянные и еженедельно растущие ограничения, зачастую имеющие мало общего со здравым смыслом. Так, при возвращении в Москву пассажиры «Аэрофлота» узнали, что по распоряжению итальянских властей багажные полки должны быть свободными в течение всего полета. Логика такая: дорожные сумки плотно прилегают друг к другу на полке, по ним передается вирус. На мой вопрос, безопасно ли в таком случае четыре часа лететь плечом к плечу с незнакомым человеком, представители авиакомпании ответить не смогли. Так я оказался свидетелем удивительной картины, когда модные пассажиры рейса Рим — Москва сдавали сумки Louis Vuitton в багаж с риском получить их исцарапанными по прилете. Надеюсь, в следующий приезд в Европу увидеть ее такой, какой знал всегда: красивой, вкусной, позитивной, переполненной туристами. Правда, эта мечта вряд ли сбудется в ближайшее время.

Май 2020, Шпицберген — Москва

Попавший под сокращение арктический гид, который, летел на кукурузнике, а потом три недели сидел на карантине в санатории Мончегорска, лишь бы добраться до Москвы.

Уже больше пяти лет я работаю арктическим гидом на Шпицбергене: организую морские путешествия летом и вожу туристов на снегоходах зимой. В прошлом году я приехал на Шпицберген раньше обычного, чтобы найти дополнительную фриланс-работу. Спустя неделю грянул коронавирус. Я жил в небольшом норвежском городке Лонгйирбюэн, выживающем за счет туризма, с населением около двух тысяч человек. Соответственно, 90% населения потеряли работу.

Туристические компании начали сокращать сотрудников: кого-то уволили, кого-то отправили в бессрочный отпуск. У меня вообще не было рабочего контракта, я оказался на мели. Единственное, вмешался норвежский рабочий профсоюз — нам выдали небольшие деньги. Мы с друзьями поняли, что долго не протянем, и решили вернуться в Россию. Оказалось, для этого нужно преодолеть немало преград. В консульстве нам предложили помочь с выездом из Лонгйирбюэна, сказав, что проезд мы должны оплатить сами, а остальные расходы консулы возьмут на себя. Мы купили билеты из Лонгйирбюэна в Тромсе, а из Тромсе — в Киркенес, ближайший к России город. В Киркенес, правда, летели на кукурузнике вдвадцатером. По прилете нас встретил водитель местного консульства, отвез в хостел. Мы переночевали, посмотрели городок и поехали на границу с Россией. Вышли два норвежских пограничника, провели нас под конвоем к границе и дали сигнал российской стороне. Передача состоялась. На российской границе нам устроили медкомиссию: измерили температуру, давление и проверили зрачки.

Потом мы шесть часов ждали машину скорой помощи, которая должна была отвезти нас в карантин. Приехавшая бригада провела второй медосмотр и дала подписать бумаги о том, что мы согласны на недельную изоляцию. На карете скорой помощи нас довезли до Мурманска, купили нам кофе с булочками, пересадили на следующую карету скорой помощи, доставившей нас прямиком в санаторий Мончегорска. Вообще-то, нам повезло: россияне, пересекавшие границу до нас, ехали не на скорой, а на такси за 17 тысяч рублей. В санатории мы провели три недели — тоже бесплатно. Там был отдельный этаж с палатами для тех, кого кладут на карантин. Нас кормили, поили, регулярно дезинфицировали пространство. Можно было даже вызывать волонтеров, которые докупали продукты, если вдруг не устраивала санаторная еда. Жаловаться не могу, но три недели мы проторчали взаперти — спасибо, что был балкон. После выписки мы отправились на автовокзал, где выяснилось что все дороги в Мончегорске перекрыты. Пришлось добираться до Оленегорска, где мы и попрощались. В итоге я с прошлого лета сижу в Москве. На Шпицбергене сейчас кризис, туда пускают ограниченное количество людей, в основном скандинавов. Интересно, что в самом Лонгйирбюэне до сих пор не зарегистрировано ни одного случая заражения ковидом.

В Москве я занимаюсь по большей части творчеством и фотографией, а начинал с пейзажей на Шпицбергене. Прохожу курс по свету, изучаю монтаж видео. Параллельно подрабатываю ассистентом в фотошколе — ассистирую своей девушке, она фуд-фотограф. Мы познакомились в 2018 году, какое-то время общались на расстоянии, потом она приехала ко мне на Шпицберген. Вообще, мы договаривались, что она переедет на остров насовсем, но в итоге это я переехал в Москву. Накопленные в Норвегии деньги понемногу заканчиваются, а зарабатывать в России сложнее: здесь меня никто не знает, моя аудитория — иностранцы. Надеюсь, что скоро смогу вернуться в Норвегию, потому что у меня все завязано на Шпицбергене.

Январь 2021, Москва — Марокко

Жил в лагере на Камчатке, где из удобств был один душ с горячей водой на 90 человек, зимой этого года улетел в Марокко через Стамбул, где даже не смотрели тест ПЦР.

В конце января этого года я полетел в Марокко через Стамбул. Из документов требовалось приглашение (бронь отеля) и отрицательный тест на коронавирус. В Стамбуле не проверяли ни документы, ни справку. По прилете я заполнил форму и пошел гулять. Тест проверили только в Марокко, но особо не вчитывались в результаты. По сути, можно было показать любую бумажку с надписью PCR negative. Несмотря на то что это был непрямой рейс, перелет вышел не дороже, чем если бы я летел сразу в Марокко. Общая стоимость составила 25 тысяч рублей.

Что касается путешествий по России, то я никогда не ездил по нашим краям целенаправленно. До этого года я был в Питере, Ростове и Пскове. Уже несколько лет я занимаюсь серфингом и до наступления пандемии не мог представить, что буду серфить в России. Только в августе слетал на Камчатку. Мысль о поездке долго не давала мне покоя. На решение сильно повлияли фильм Юрия Дудя про Камчатку и клип Макса Коржа «Горы по колено». Захотелось увидеть романтизированное место: горы, вулканы, океан. Кроме того, меня удивил дешевый перелет. Рейс в обе стороны стоил около 25 тысяч рублей. Я слышал, что раньше нужно было покупать билеты чуть ли не за полгода и стоили они в два раза дороже.

Камчатка поразила меня не только природой, но и абсолютной непригодностью для путешествий. Либо ты миллионер и арендуешь вертолет, который легко доставляет тебя в любую точку, либо бегаешь от такси до такси и не можешь доехать до половины мест. Я жил в лагере для серферов. На его территории расположено несколько домиков, и только один обогреваемый — с интернетом, электричеством, кухней. В остальных же такой роскоши не было — что надышали, тем и грелись. На 80–90 человек у нас было два душа с горячей водой и два с холодной на улице. Причем горячую воду нас просили экономить.

Я спал в термобелье. Просыпался в шесть утра, чтобы поймать утренние волны, предварительно позавтракав и переодевшись в обычную одежду. После перекуса нужно было надеть гидрокостюм, который не успевал высохнуть за ночь. В итоге приходилось снова раздеваться до плавок, натягивать влажный гидрокостюм и спешить к воде, чтобы согреться.

Кроме Камчатки я проехался с другом по Золотому кольцу, слетал в Мурманск посмотреть северное сияние. Ощущения как и от Камчатки — поразительно красиво и поразительно некомфортно.