18 лучших книг года: выбор писателей, публицистов и критиков

«Памяти памяти» — роман, про который принято говорить, что такого на русском языке еще не было. Это правда — в прямом жанровом смысле. В нашей традиции (в отличие от английской и немецкой) роман-рассуждение, сюжет которого складывается из приключений ума автора — вещь непривычная. При этом Степанова смогла написать книгу не только не чужеродную нашей литературе (наоборот, исключительно в нее включенную: здесь есть все — от гоголевского «маленького человека» до толстовско-гроссмановской семейной саги), но и в прямом смысле увлекательную. «Памяти памяти» держат в напряжении от первой до последней страницы.

Кроме того, это на удивление актуальная книга. В последнее время память и то, как она устроена, — одна из важнейших тем для современной мысли. Книга Марии Степановой — про несправедливость памяти, про ее элитизм, про мертвых как самое большое бесправное меньшинство. Про это сейчас думают везде, с этой книжкой про это стали думать и у нас. Я рада за «Большую книгу» — ей досталась целая Мария Степанова.

Одна из главных книг этого года для меня — безусловно, «Парк культуры» Михаила Ямпольского. Исследование феномена сегодняшней московской «культурной жизни» — не в традиционной плоскости моральных претензий, вроде «как можно жить на одной планете с Собяниным, когда сидит Серебренников», а в более глубокой плоскости, где «культура» оказывается одним из способов скольжения по поверхности современной городской жизни, а полицейское насилие встроено в нее как один из аффектов «театра жестокости», которым неизбежно оборачивается это скольжение по поверхности. Из художественной же литературы можно выделить рассказы Натальи Мещаниновой, изданные журналом «Сеанс», а также роман Людмилы Петрушевской «Нас украли». Обе книги — огненные, бесстрашные и, в хорошем смысле, еретические.

Для меня главной книгой уходящего года стал роман в рассказах Ксении Букши «Открывается внутрь». Мне кажется, нам сегодня очень не хватает книг, которые рассказывали бы о «здесь и сейчас», о том, как живет наша страна сегодня, причем делали бы это, с одной стороны, честно, а с другой — без надрывной безысходности. «Открывается внутрь» — именно такая книга: описывая самые обычные, узнаваемые (и порой весьма трагические) человеческие судьбы, причудливым образом переплетенные на пространстве одного окраинного петербургского микрорайона, Букша ухитряется сочетать почти болезненную остроту восприятия с теплым состраданием к тем, о ком она пишет.

Роман вроде бы о том, как студенты советского времени едут в колхоз. На самом деле, это древний сюжет, отразившийся в «Повести о Варлааме и Иоасафе». На этот раз в роли царевича Иоасафа выступает студент первого курса Павел, приехавший из далекого «почтового ящика». Мало-помалу он выясняет, что мир, оказывается, лежит во зле и мало похож на передовицу «Правды». Его прозрение происходит непросто, в чем-то даже тяжелее прозрения царевича, который «Правды» не читал. Крушение юношеского романтизма — обыкновенная история (да, вспомним и Гончарова), описанная Варламовым необыкновенно ярко.

Дебютный роман актера Студии театрального искусства. В ней, оказывается, учат и искусству литературному — в высшей степени достойный текст. Да, и речь в нем, конечно же, о человеке, а не о коте. Хотя и о коте немного.

Это не исторический роман, а роман психологический — в чем-то, может быть, даже кафкианский. Мир страшен, и единственное желание героя — спрятаться от него, забиться в самую дальнюю щель и замереть. Забыться и заснуть... Не удается. Мощная вещь.

В 1899 году был опубликован один из самых важных для американской литературы романов, который на русском языке появился только в этом году. Роман Кейт Шопен «Пробуждение» (The Awakening, Рипол, 2018, пер. Е. Богдановой) интересен не только тем, что это первый осознанный феминистический роман в американской традиции. Разумеется, когда в 1890 году американская публицистка и писательница Шарлотта Перкинс Гилман начала постукивать в донышко общественного мнения, написав классический теперь рассказ «Желтые обои» — о женщине, которую муж лечит от непонятной истерии принудительным отдыхом в комнате с желтыми обоями, от которых у нее еще сильнее срывает кукушечку, — начало роману Шопен уже было положено.

«Пробуждение» — это такое развернутое размышление на тему, которая ранее задала Гилман: что делать, когда хочется что-то делать, но ты женщина, и общество упорно сажает тебя в брачную клетку с желтыми обоями. Но основная прелесть романа не в его феминистическом месседже и не в том, что без него, наверное, не было бы, как минимум, романов Эдит Уортон. Шопен удалось написать огромный, просторный и залитый солнцем роман всего на каких-нибудь двух сотнях страниц. И вот этот разительный контраст: мясисто-зеленый Новый Орлеан, ослепительное море, цветы на деревьях, звездные ночи и бесконечное лето, в котором разворачивается драма Эдны Понтелье, внезапно переросшей рамки своего обручального кольца, — этот контраст огромной красоты с огромной внутренней болью и делает этот роман по-хорошему выдающимся, и то, что в 2018 году он наконец добрался до русского читателя — это большое и важное событие.

Для меня главной книгой уходящего года, безусловно, стал комментарий Александра Алексеевича Долинина к роману Владимира Набокова «Дар», вышедший в «Новом издательстве» Андрея Курилкина. Этот толстенный том (комментарий издан отдельно от романа) читается, как увлекательный детектив, точнее говоря, как собрание детективных микроновелл, каждая из которых проясняет очередное «темное место» в набоковском произведении. Как известно, автор «Дара» писал свои вещи в расчете на идеального читателя, способного уловить бесчисленные оттенки прихотливой набоковской мысли, раскрыть все сложно переплетающиеся отсылки к мировой литературе. Разумеется, не все тонкости романа уловлены и зарегистрированы его новейшим комментатором, но сделанного достаточно, чтобы мы все в очередной раз убедились — Долинин высшим даром идеального читателя наделен в полной мере. Особо следует сказать о научном такте комментатора и его умении каждый раз останавливать себя, когда комментарии норовят перейти в интерпретации (они намечены, но сознательно не развернуты). Надеюсь, что развернутыми интерпретациями — хотя, конечно, не только ими, — Александр Алексеевич займется в ближайшие годы в своих научных статьях.

Книгой года для меня стал роман «Замок из стекла» американской писательницы Джаннетт Уоллс. Потому что при всей попсовости изложения, в этой книге, возможно, впервые за долгое время звучит правда о том, что такое семья на самом деле, но без унылого приговора, который, в сущности, был бы тем же самым, что и резюме «но все же это того стоит!». В этом романе я нашла взгляд на некий альтернативный способ жизни и взаимодействия с детьми, социумом и общественными инстанциями. И, как и любой другой, этот способ имеет две стороны — хорошую и плохую. Но серьезный разговор на эту тему, без оценок и осуждений, мне кажется очень важным сегодня.

Выдающийся историк Борис Колоницкий провел ревизию событий 1917 года. Масштабная и очень вменяемая ревизия всего огромного пласта революции. Причем в популярном изложении, доступной любому кругу читателей. Эта книга — то, как сегодня нужно говорить о революции 1917 года, идеальный текст. Канон разговора об этом историческом событии менялся — в советскую эпоху, в перестроечное время, — и сейчас настала пора адекватно говорить о них с учетом опыта 100 лет. Это и сделал Колоницкий.

Строго говоря, 2018-й год был, конечно же, годом Алексея Сальникова и его романа «Петровы в гриппе и вокруг него», получившего приз критиков на премии «НОС» и взявшего «Нацбест». Были и другие крайне достойные книги отечественных авторов — например, «Остров Сахалин» Эдуарда Веркина и «Калечина-Малечина» Евгении Некрасовой. Но все-таки я отмечу как главное издание года книгу Ольги Тилкес «История страны Рембрандта». Ничего подобного ни по качеству, ни по масштабу у нас давно не выходило. Автор разбирает работы художника и рассказывает буквально про все: историю картины и историю каждого персонажа, на ней изображенного. Да что там персонажа — каждого предмета. И еще «История страны Рембрандта» — одна из тех книг, где примечания читать не менее интересно, чем сам текст.

В этом году вышли сотни замечательных книг, поэтому назвать лучшую очень трудно и даже некорректно. Я мог бы назвать 200-300 достойных внимания, так что гиблое это дело — выбирать лучшее из хорошего. Обычно я называю лучшей ту книгу, которая мне нравится в данный момент. Сейчас это «Экономическая антропология» — курс лекций, прочитанный замечательным социологом Пьером Бурдье для Коллеж де Франс в 1992-1993 году. Чем эта книга важна для меня лично? Тем, что это попытка показать экономику не утилитарно, в узком смысле этого понятия, как это делают в экономических вузах, а с точки зрения социолога. Бурдье сам — гениальный социолог, в своих лекциях он дает альтернативный вариант развития экономики, разбираясь, как вообще эта наука связана с человеческим существованием в целом, а не просто рассказывает о привычной всем экономике капитализма. Бурдье суммирует все известные на сегодня знания об экономике и приходит к совершенно необыкновенным выводам. Кстати, поскольку это курс лекций, то книга написана более простым языком, чем теоретический труд, и ориентирована на широкий круг читателей.