Паранормальный арт: отрывок из книги «Проектируемые проезды. Современное искусство в хонтологической перспективе»

В 1917 году две девочки из маленькой английской деревни Коттингли рассказали, что каждый день играют с феями у местного ручья. А так как их рассказы никто не воспринял с должным вниманием, старшая девочка, 16-летняя Элси Райт, выпросила у отца фотоаппарат и сфотографировала своих крошечных подруг. Фотографии «фей из Коттингли» стали сенсацией — во многом благодаря маме Элси, входившей в местное теософское общество. Снимки фей были в конце концов опубликованы в лондонском журнале и привлекли внимание Артура Конан Дойла, энтузиаста спиритизма и спиритической фотографии, запечатлевавшей, как считалось, явления духов.

Знаменитый писатель немедленно поверил в подлинность фотографий фей — но, тем не менее, отправил их на всевозможные экспертизы. Споры о подлинности фотографий и о природе фей не утихали на протяжении десятилетий. Их обсуждали физики, профессиональные фотографы, и даже Гарри Гудини, прославившийся разоблачением всевозможных шарлатанов. И никто не смог представить однозначных доказательств того, что фотографии фей, сделанные шестнадцатилетней и девятилетней девочками, являются подделкой.

Между тем, старшая барышня, Элси Райт, интересовалась изобразительным искусством, училась рисовать акварелью и имела немалый опыт работы с фотографией. Во время Первой мировой войны она работала в фотографической лаборатории колледжа, где создавала фотоколлажи для семей, потерявших близких на полях сражений: на коллажах павшие солдаты вновь оказывались в окружении близких. Элси Райт и ее младшая подруга Фрэнсис Гриффитс вплоть до 1970-х годов отказывались напрямую признаться в том, что заворожившие всех снимки фей были результатом хорошо продуманных манипуляций. И только в одном из совсем поздних интервью намекнули, что им очень не хотелось огорчить своим саморазоблачением их любимого писателя Артура Конан Дойла. Но Элси Райт и Фрэнсис Гриффитс настаивали на том, что фей они и правда видели — и так уж ли важно, каким образом они смогли запечатлеть их на фото.

История фей из Коттингли, не в последнюю очередь благодаря очарованию и художественным достоинствам самих снимков, остается очень популярной — про фотографические шалости Элси и Фрэнсис было снято несколько игровых фильмов. История про фей фигурирует и в фильме американского медиаартиста Тони Оурслера (Tony Oursler, р. 1057) «Непостижимое» (Imponderable, 2016) — вместе с сюжетами, посвященными спиритическим сеансам, левитациям, одержимости и прочим паранормальным явлениям Нового времени — вплоть до чудовища Франкенштейна, чье появление завершает фильм. Художник уже много лет собирает архив документов и артефактов, связанных с новейшей историей паранормального.

Для Тони Оурслера этот сюжет отчасти связан с семейной историей. Дед художника, Чарльз Фултон Оурслер, автор детективов, драматург, журналист и фокусник, в 1920-е годы с азартом занимался разоблачением медиумов вместе с Гарри Гудини и тщетно пытался разубедить в его вере в спиритизм Артура Конан Дойла, с которым он переписывался.

Но для Тони Оурслера интерес к тем формам, которые чудесное и сверхъестественное обретают в рационалистическое новое время, связан не только с наследием деда. Художник говорит, что таким образом он исследует происхождение того искусства, которым занимается. Для него история медиаискусства — это не живопись на стенах в музеях и даже не киноклассика в фильмотеке, но удивительное переплетение технологий и иллюзий, прозрений и заблуждений, где важны и изготовленные стеклодувами трубки для одного из первых в мире телевизоров изобретателя Фило Фарнсуорта, и волшебные фонари, и куклы чревовещателей, и хитрые устройства, которые использовали в своих представлениях иллюзионисты, и спецэффекты спиритической фотографии. Тони Оурслер выстраивает собственную историю мультимедийного искусства — от камеры обскура до интернета, — в которой телекоммуникации связаны с оккультизмом и ярмарочными развлечениями.

В своих произведениях Тони Оурслер исследует, каким образом достижения науки и прогресса порождали новые представления о сверхъестественном, а постижение чудесного или подражание ему стимулировало технологии. Американский художник прославился в 1990-е годы, придумав видеоскульптуры — тряпичные куклы, на головы которых проецировались видеозаписи лиц актеров.

Маленькие фигурки с живыми, говорящими, кричащими, плачущими лицами были одновременно и забавными, и жутковатыми, и трогательными в своей беззащитности. Тони Оурслер сравнивал их с куклами, которые по время психотерапевтических сеансов дают детям, чтобы они показали на кукольном тельце то, что сделали с ними и что они не умеют или боятся назвать. Предметом исследования художника в то время была связь массовой культуры, телевидения и психологии. В частности, его интересовал феномен диссоциативного расстройства личности, ставший популярным сюжетом беллетристики и кино задолго до того, как был признан диагнозом. В 1957 году фильм Наннэлли Джонсона «Три лица Евы», основанный на реальном случае пациентки с расщеплением личности, получил «Оскара», и с тех пор интерес кинематографистов к этому сюжету не иссякает. Тони Оурслер считает, что и сами случаи диссоциативного расстройства встречаются все чаще под воздействием развития массовой культуры и прежде всего телевидения. Сам термин «переключение», которым с конца 1980-х годов описывают смену идентичностей у человека с расщеплением личности, отсылает к переключению каналов телевидения. А данный тип расстройства чаще всего встречался в США в эпоху, когда там было больше всего телевизионных каналов. Диссоциативному расстройству была посвящена инсталляция «Джуди» (Judy, 1994), основанная на записях бесед между пациентами и психотерапевтами, а видеопроекции захватывали не только тряпичных кукол, но и предметы обстановки, растекаясь по узорам на ширмах и обоях: личность героини утрачивала не только единство, но и антропоморфность.

Впрочем, в расщеплении Тони Оурслер готов увидеть не только уничтожение, но и освобождение личности. В качестве примера обогащающей множественности художник называет Дэвида Боуи, способного по жел нию переключать свои идентичности. Тони Оурслер и Дэвид Боуи дружили с 1996 года и не раз сотрудничали. Так, Дэвид Боуи «сыграл» одну из видеоскульптур художника — крошечного тряпичного режиссера, из-под музейных потолков яростно «руководившего» публикой как бестолковой массовкой. Тони Оурслер работал с Дэвидом Боуи над концертным шоу Earthling (1997) и снял клип к песне Where Are We Now (2013).