Как работали советские манекенщицы: отрывок из книги «Мода в стране дефицита»

Е. П. Оборина: Она (называет имя манекенщицы. — Ю. П.) показывала модели, могла подать. Вот <другая> (называет имя. — Ю. П.) была, как Венера, стройная. Причем стандарты все, которые в книжках печатают, — столько-то сантиметров это, столько-то это — все стандарты идеально совпадали. По ней можно было любую конструкцию сделать, и симпатичная была. Но какой-то у ней был не такой темперамент для показа, как вот у <первой>. А <первая> (называет имя и фамилию. — Ю. П.), она была такой вот конструкции, как у вас. Высокая. Причем одно плечо было такое, другое — такое. Мучились, вот мы мучились, на нее пока посадишь. Но зато она выйдет когда на подиум, всё — модель принимается.

Вклад манекенщицы в успех модели на Большом художественном совете подтверждают и воспоминания модельера, работавшего в 1980-х.

Типажные манекенщицы совмещали приятную внешность, часто с какой-то изюминкой, и соответствие типовым размерам. Типажной манекенщице могли «простить» рост 168 сантиметров, а не 170. Так как для этой категории манекенщиц было очень важно точно попадать в параметры определенного размера, иногда во время примерок шли на хитрости.

P.: Поэтому (из-за потери веса. — Ю. П.) они и стали на меня надевать эту юбку (из синтепона. — Ю. П.), потому что сантиметра 4–5 в бедрах не хватало. А с юбочкой конструкция была...

На цеховых манекенщицах «делали конструкции», то есть дорабатывали модель под определенный размер, например 46-й или 48-й, и разрабатывали техническую документацию для моделей. На фабрику отправлялись именно конструкции, отработанные на цеховых манекенщицах, а не образец модели, отшитый для подиумной манекенщицы.

По типу занятости манекенщицы делились на штатных, работавших на полную ставку или на полставки, и приходящих, выступавших обычно на показах для населения или на выездных показах. Штатных манекенщиц принимали на работу после пред-ставления на малом художественном совете. В штате ПДМО на полной ставке было всего три манекенщицы на самые ходовые размеры, но для вечерних показов необходимо было 8–10 де- вушек, отсюда и приходящие. Оплата приходящих манекенщиц была сдельной, за выход. Приходящими в ПДМО обычно подрабатывали студентки, а также манекенщицы из службы быта. Среди манекенщиц был высокий уровень текучести, поэтому ПДМО постоянно находился в поисках. У штатных манекенщиц был невысокий оклад, а у работавших на полставки и того меньше. Участие в показах для населения позволяло штатным мане- кенщицам увеличивать свой заработок. На практике это означало, что после дня примерок нужно было провести на работе еще и вечер. Однако далеко не всем была важна зарплата. Женщины из обеспеченных семей, работавшие манекенщицами, на показах для населения не появлялись.

Советские дома моделей выполняли функции современных модельных агентств и скаутов, которые «открывают» моделей. Все пермские манекенщицы приходили на эту работу «с улицы». Приглашение девушки для работы манекенщицей в ПДМО зависело от того, насколько ее фигура была похожа на фигуру штатной манекенщицы того же размера, а типаж должен был, напротив, отличаться. Критерии отбора манекенщиц не всегда были явными и четко артикулируемыми. Так, девушку, которая стала известной манекенщицей в ПДМО, в экспериментальный цех не взяли, но никто из информантов не смог вспомнить причины такого решения. Это соответствует практике современных скаутов, у которых также нет прозрачной системы критериев, они полагаются на интуицию.

Бывшая манекенщица ПДМО, A.C., вспоминает, что «агенты Дома моделей ходили по улицам, по заведениям, где было много молодежи, много девушек, и выискивали. Меня, например, в ЦУМе в магазине поймала какая-то девушка, затащила в примерочную, просто затащила силком, обмерила меня сантиметром и говорит: "Подходите". Я говорю: "Куда подхожу?" — "В манекенщицы". Я говорю: "Ни за что"». От работы, которая сегодня считается вполне престижной, отказывались из-за того, что «в то время было такое представление, что манекенщицы — женщины определенного склада, что это не всегда приличные, всякое такое». Этот тезис подтверждает и манекенщица из системы бытового обслуживания: «Мой папа был уверен, что мне до беды не далеко. И пытался меня оттуда (из манекенщиц. — Ю.П.) вытащить».

Таким образом, перед сотрудниками Дома моделей стояла задача не просто найти и пригласить на работу человека с подходящей внешностью, а преодолеть предубеждение, которое кандидатка или ее близкие могли испытывать против работы в моде. В ход шло личное обаяние сотрудника, а также приглашение прийти, например, в ПДМО и познакомиться с теми, кто там работает. A.C. так описывает качества, поразившие ее в сотрудниках ПДМО.

A.C.: Я мало кого видела, чтобы [так] изысканно, витиевато и отточенно, с каким-то и стебом, и юмором говорил. О моде, о том, что происходит. Причем мгновенная реакция, исключительное чувство юмора. <...> Это просто творец (о модельере. — Ю.П.), и всегда люди, которые что-то творят, и задевают, и настолько глубоко и искренне в это погружены, вызывают восхищение.

Новеньких манекенщиц обычно обучали их коллеги.

P.: Так, говорили, примерно куда дойти, где примерно остановиться. Смотрели на (называет имя более опытной коллеги. — Ю. П.) и пытались сделать то же самое.

ПДМО также использовал рекламу в печатных СМИ для поиска манекенщиц. В газете «Вечерняя Пермь» от 1982 года было опубликовано объявление следующего содержания: «Пермский дом моделей одежды приглашает на постоянную работу жен- щин от 20 до 35 лет, носящих одежду 48-го размера и имеющих рост 164–166см. Конкурс будет проходить (адрес ПДМО и дата. — Ю.П.) в 16:30». В этом объявлении речь шла, скорее всего, о цеховых манекенщицах, то есть о тех, на кого мерили конструкции для фабрик, которым нужно было шить не только на высоких и худых.

Детские модели мерили и показывали непосредственно на будущих потребителях.

H.: Мы одевали очень много детишек. Из детских садов к нам манекенщицы ходили и манекенщики.

Часто в качестве юных манекенщиков выступали дети сотрудников ПДМО. Были манекенщицы, которые специализировались на демонстрации подростковой одежды. Коллеги описывали их как «интересная большеглазая девочка» или «чудная льняная девочка». По воспоминаниям модельеров, в конце 1960-х — начале 1970-х ПДМО не сталкивался с острой нехваткой манекенщиков: четверо-пятеро мужчин регулярно участвовали в показах.

Штатные манекенщицы находились в ПДМО с 8:00 до 16:00. Их рабочий день состоял из примерок, то есть проходил по большей части на ногах, а если планировался регулярный вечерний или выездной показ, то рабочий день заканчивался гораздо позже 16:00. Так примерно выглядел обычный день манекенщицы, работавшей на полставки.

P.: Я приходила к девяти, допустим, и до часа, до половины второго должна была быть. Независимо от того, есть примерки или нет. У нас была комнатка, там примерочная была, мы были в халатиках, чтобы быстро снять и примерить. Девчонки читали или вязали. Нас либо вызывали там, где конструкторы все сидели: пришла в конструкторскую, примерила, потом этот халатик опять надела — и к себе, у нас там были кресла удобные, мы там сидели. На последнем этаже, что ли. Помню, что огромные окна у нас были, из которых дуло. Зимой было неприятно. <...> Нам было холодно, потому что зимой делали летнюю коллекцию, а летом — зимнюю. В Доме моделей огромные окна, там холод был такой!

Рабочая рутина ПДМО иногда становилась достоянием общественности и смущала жителей близлежащих домов. Однажды одной сотруднице пришлось объяснять жителю соседнего дома, чем занимается организация, в окнах которой он увидел «голых женщин». В здании ПДМО на ул. Попова, 9, были окна от пола до потолка, в том числе и в том помещении, где делались примерки. Возможно, манекенщицы между примерками иногда не накидывали халат, стоя в белье. Для сотрудников Дома моделей это был нормальный рабочий процесс, а окна, видимо, забывали занавешивать.

B.: Мы к этому относились нормально, а, видимо, для товарища было что-то непонятно. Я объяснила, чем мы занимаемся, что никакого криминала нет.

В конце 1970-х — начале 1980-х годов расписание манекенщицы, совмещавшей работу в ПДМО с учебой или основной работой, предполагало один регулярный показ в неделю в демонстрационном зале ПДМО и, возможно, два-три выездных показа в месяц. Перед регулярными показами, которые начинались в 18:00 или в 19:00, манекенщицы приходили за час-два, чтобы подготовиться. Подготовка включала в себя не только прическу и макияж, но и примерку модели, подбор аксессуаров и некоторую рефлексию по поводу того, как показать модель. Участие в конкурсных показах, в которых использовались элементы театрализованного действа, сформировали у некоторых манекенщиц привычку придумывать «игровые какие-то моменты, композиции, так, чтобы это было интересно и выигрышно подано, так, чтобы модель хорошо выглядела. Поэтому это не просто так: прибежал, вышел на помост и убежал». Выход на подиум сам по себе мотивировал манекенщиц.

D.: Достаточно интересное было время, потому что вот идешь с плохим настроением, а потом начинается показ — и [ты] как артистка. И сразу — огни, свет, музыка, настроение отличное.