Все не то, чем кажется: 8 самых важных книг Джона Фаулза

Малообразованный выходец из рабочего класса Фердинад Клегг выигрывает в лотерею крупную сумму и решается на преступление — похищает Миранду Грей, интеллектуалку, студентку-художницу, за которой давно тайком наблюдал. Несколько месяцев он держит девушку взаперти в специально оборудованном подвале собственного дома. Повествование в книге ведется то от лица самого преступника, то от лица жертвы — когда Клегг получает возможность прочитать дневниковые записи, которые Миранда вела в плену.

«Коллекционер» не только захватывающий клаустрофобный триллер, но и размышление на тему морали и классового неравенства. Сам автор, будучи социалистом, полагал, что именно ощущение бесконечной внутренней несостоятельности, навязанное обществом, толкнуло его героя на преступление.

Второй по степени популярности роман Фаулза кажется не менее захватывающим и глубоким, чем история Клегга и Миранды, но при этом он сложнее и многослойнее. Книга о Николасе Эрфе, молодом учителе английского, разочаровавшемся в «современной цивилизации» и уехавшем на уединенный греческий остров, полна отсылок к античной мифологии, Диккенсу, Алену-Фурнье, Ричарду Джеффрису и другим столпам мировой литературы.

Скитающийся по острову Эрфе (сам автор позднее признался, что его фамилия тоже отсылка — к английскому Earth, «земля») находит затерянное поместье, в котором обитает некий Морис Кончис, интеллектуал с загадочным прошлым и не менее завораживающим настоящим. Постепенно главный герой подпадает под обаяние Кончиса и вовлекается в его сложные и запутанные игры. Его визави, в свою очередь, не жалеет средств на то, чтобы помочь новому знакомому приобрести экзистенциальный опыт, который изменит его жизнь и сознание. Целый штат специально нанятых актеров изображает то материализовавшихся героев историй из жизни Кончиса, то немецких карателей времен Второй мировой, нападающих на Эрфе, а то психологов, которые в конце концов подвергают героя своеобразному суду за его несоответствие моральным идеалам хозяина виллы.

Сам Кончис, возможно, олицетворяет бога (хотя это маловероятно, учитывая, что Фаулз был атеистом), а возможно, карающий рок из античных трагедий — одним словом, силу, которая намеренно проводит человека через жестокие испытания, чтобы в финале тот, если повезет, обрел себя настоящего.

Четвертый роман Джона Фаулза, успешно экранизированный в 1980-е с Мерил Стрип и Джереми Айронсом в главных ролях, окончательно закрепил за ним статус движущей силы европейского литературного постмодернизма. Остроумная стилизация под старый добрый викторианский роман на поверку оказывается не чем иным, как безжалостной деконструкцией жанра. Над своими героями автор неприкрыто иронизирует, а читателю не позволяет забыть, в какой эпохе он на самом деле живет: например, сравнивает женское сердце с компьютером, а мол, к которому любит приходить героиня, — с произведениями Генри Мура, одного из самых известных скульпторов ХХ века.

Сюжет, как это иногда бывает у Фаулза, сперва кажется простым: типичный британский аристократ Чарльз Смитсон (даже его имя звучит как синтез имен всех героев британской литературы), помолвленный со стереотипной «благородной девицей» Эрнестиной Фриман, нежданно-негаданно влюбляется в Сару Вудрафф, типичную «падшую» женщину, якобы соблазненную однажды неким французским лейтенантом, оставившим ее ни с чем. Постепенно оказывается, что Чарльз не такой уж джентльмен, а Сара не совсем та, за кого себя выдает. В финале автор и вовсе выходит из тени, заявляет свое присутствие и предлагает читателю на выбор три варианта концовки — от классической «викторианской» до той, что вполне соответствует духу ХХ столетия. В том, какой конец выберет типичный читатель Фаулза, сомнений почти не возникает.

В конце 1970-х годов Фаулз постепенно начал разочаровываться в экзистенциализме, постулаты которого до этого были несущими конструкциями его творчества. «Дэниел Мартин» — текст о зрелом человеке и от зрелого человека. Автор уже не пытается дать понять, что знает ответы на все вопросы, — скорее, сообщает, что он, как и большинство людей, находится в поиске и именно об этом поиске книга.

Главный персонаж, именем которого назван роман, — успешный голливудский сценарист, переживающий личный кризис. Отправной точкой «путешествия героя» становится звонок из родной Британии с просьбой вернуться, чтобы повидаться напоследок с умирающим другом.

Как это часто бывает, возвращение туда, где вырос, становится возвращением к себе подлинному. Мартин пытается восстановить отношения с оставшимися в Англии дочерью и бывшей женой, а еще встречает давнюю любовь — Джейн, жену того самого тяжело больного друга, о которой умирающий недвусмысленно просит «позаботиться». За попытками понять, есть ли еще между ними чувства, вдвоем они отправляются в круиз по Нилу — поездка не только дает герою возможность пересмотреть отношения с Джейн, но и помогает в очередной раз задуматься о собственной «английскости». Поиск идентичности, в том числе национальной, — одна из самых важных тем в романе: неслучайно его рабочим названием было «Англичанин».

«Каждый раз, создавая героя, вы описываете себя, — говорил сам Фаулз. — В Дэниела Мартина я, пожалуй, вложил больше от себя самого, чем в любого другого персонажа».

Если «Дэниел Мартин» — большое размышление на тему поиска своего «я», то «Мантисса» — рефлексия о сути и цели искусства, в первую очередь повествовательного. Фабула романа сложно поддается пересказу, а мир «Мантиссы» максимально условный, по сеттингу она напоминает пьесу.

Начинается все в момент, когда писатель Майкл Грин просыпается один в больничной палате с полной амнезией. Единственная его собеседница — врач мисс Делфи, которая периодически принимает обличье древнегреческой музы любовной поэзии Эрато. Собственно из диалогов с доктором-музой и состоит «Мантисса» (название романа — математический термин, часть числа, указывающая на его значение). Герой рассказывает ей о произведении, которое намерен написать, и излагает его сюжет. Собеседница поочередно принимает обличия его героинь, вмешивается в сюжетные линии, требуя их поменять. По сути, перед нами «роман в романе», пропуск «за кулисы» писательства, где мы получаем возможность своими глазами увидеть миры, которые рождаются и умирают в воображении автора.

Последний роман Фаулза, который в некоторых русских переводах называется «Куколкой», — это самый масштабный в карьере писателя экскурс в историю. Действие книги разворачивается в первой половине XVIII века, а в центре повествования — группа из четырех странноватых персонажей, совершающих загадочное паломничество под предводительством некоего мистера Бартоломью. Цель их путешествия долго остается неясной, но в конце концов выясняется, что Бартоломью не то новый мессия, не то практикующий сатанист, не то первый в истории контактер с внеземными цивилизациями.

Выбрав в качестве сеттинга 1700-е годы, Фаулз, разумеется, не превратился в автора исторических романов и не перестал быть постмодернистом. Линейное повествование в книге перемежается с текстами переписок и мастерски сочиненных «исторических» документов и новостей. Персонажи периодически выдают реплики, из которых становится ясно: они прекрасно понимают, что всего лишь плод фантазии некоего писателя из ХХ века. А главная героиня романа Ребекка Хокнелл, как когда-то Сара Вудрафф, в итоге ломает рамки условностей и делает выбор, нетипичный для «добропорядочной» женщины из XVIII столетия.

Джон Фаулз писал не только романы, но и стихи, статьи, критические и философские эссе. «Кротовые норы» — сборник нон-фикшен-текстов, написанных в течение четырех десятилетий. В них автор в числе прочего рассуждает о Кафке и Мольере, о Томасе Харди и Уильяме Голдинге, о природе, об «английскости» и американцах. Кроме того, «Кротовые норы» — весьма полезное дополнение для тех, кто прочитал все самые важные романы Фаулза и стремится понять их глубже. Мало кто из писателей стремится дать публике ответ на пресловутый вопрос о том, что хотел сказать автор. Кажется, Фаулз этой необходимостью никогда (почти) не тяготился. В «Кротовых норах» он объясняет, что стоит за «Волхвом», и рассказывает, как на самом деле относится к нашумевшей экранизации «Женщины французского лейтенанта».