Буддист, меланхолия, русское кино: 10 новых книг октября

Антон Секисов, автор литературного номера Esquire 2021 и первого рассказа, вышедшего в «Правилах жизни», продолжает свой роман с петербургским мифом. В «Боге тревоги» нервический герой осваивается в городе через круг полуандерграундной литературы, в книге «Зоны отдыха. Петербургские кладбища и жизнь вокруг них» мы видим уже самостоятельное исследование городской культуры, а «Комната Вагинова» претендует на то, чтобы стать частью городского мифа. Прием обнажен: главный герой, филолог, грезит творчеством Вагинова, мечтает сказать что-то новое о его жизни и творческом пути. В своеобразном исступлении он поселяется в коммунальной квартире, в которой, судя по всему, жил его персонаж — автор «Козлиной песни». Он мечтает найти ту самую комнату, готов ради этого познакомиться со всеми карнавальными персонажами коммуналки и, разумеется, не подозревает, что это может быть небезопасно.

Перевод: Полина Лобанова

Издательство: NoKidding Press

Сейчас эта небольшая книжечка уже читается как привет из другой эпохи, хотя в моменте она была ультрасовременной. Беллами — яркий пример трюизма «авангардист однажды — авангардист навсегда». Она прославилась в 1980-е в интеллектуальных кругах США сложными постмодернистскими экспериментами, призванными обновить литературу (если не изменить ее границы) при помощи использования радикальной субъективизации, элементов арт-критики и гендерной теории, игры, обращения к телесности и сексуальности. Уже в наше время, в 2010-2011 годах, она вела блог, в котором публично в режиме реального времени рассказывала о своем проживании расставания с не названным по имени «буддистом» — с одной стороны, выкручивая на максимум возможности нового медиа, с другой — используя свой опыт в искусстве и свою ценностную матрицу. Так, она еще раз опередила время — и, мы, читая эту книгу сейчас, можем понять, как именно.

Издательство: «Лимбус Пресс

Остроактуальный и ультрасовременный роман, который ставит перед собой цель понравиться читателю — и от которого не оторваться. На этот раз Синицкая (также автор литературных номеров Esquire) использует все свое мастерство, чтобы рассказать сюжет не из 1943, а из 2022 года, экспрессивный и сюрреалистичный. Она пишет историю француза, одолеваемого меланхолией, который, по примеру своего дяди, называет ее по-бодлеровски «Черная Сибирь». Когда внезапно его другу в тысячах километров от него, становится необходима его помощь, он использует этот повод, чтобы отправиться в путешествие, получить новый опыт и наконец выползти из эмоционального болота. Как водится, он найдет совсем не то, что хочет, переживет крушение романтических идеалов, познакомится с новыми людьми и новыми контекстами, спасет пару жизней и, как мы понимаем на первых страницах, погибнет вдали от своего вполне благополучного дома.

Перевод: Дарья Ивановская

Издательство: LiveBook

Внимательному читателю длинных списков Букеровской премии книга Шан Хьюз покажется неуловимо знакомой. Например, этот роман смутно напоминает «В самой глубине» Дейзи Джонсон: еще один роман о потере, еще один роман об идентичности, еще один дебют, строгий, но кроссжанровый, с обращением к древности. Но это чтение в очередной раз научит нас тому, что ни одна история не может заменить другую: если у одной накал страстей достигает уровня древнегреческой трагедии, то у другой — скачет в ритме средневековой истории и все-таки ведет нас к жизнеутверждающему финалу. А зачин простой: у главной героини, когда ей было всего восемь лет, пропала мать. Что случилось, почему, кто виноват и что делать? Вопросы причиняют ей страшную боль, сковывают ее — и от этих оков она будет освобождаться на наших глазах в течение десятилетий.

Перевод: коллектив переводчиков

Издательство: Европейский университет

Слово «искусствоведение» кажется многим столь же древним, сколь и само искусство. На самом деле в более-менее привычном для нас виде дисциплина сформировалась только в XVIII веке, а совсем скоро, в XX столетии, пережила ужасный кризис: современное искусство, казалось, вот-вот положит конец искусству вообще, массовое производство угрожало ценности оригинала, а неофиты, массово схлынувшие в университеты спустя десять лет после Второй мировой войны, начали задавать вопросы, ставящие под сомнение вроде как общепринятые вещи. Блестящая антология Наталии Мазур, состоящая из 29 статей разных искусствоведов и исследователей, а также предисловия, комментариев и биографических очерков, рассказывает нам, как разразился этот кризис, а также как и чьими силами был преодолен. Многие из этих текстов могут перевернуть представление об искусстве, дать новые способы знакомства с ним, его восприятия и понимания.

Перевод: Ольга Панайотти

Издательство: «Новое литературное обозрение

Да, это действительно очень забавно: именно в октябре можно прочесть книгу об усталости, чтобы прожить ноябрьский дефицит тепла и света квалифицированно. Серия «Культура повседневности» продолжает напоминать нам, что понятия, которые кажутся нам общепонятными и универсальными, таковыми, по сути, не являются — и трансформируются вместе с устройством общества и духом времени (недаром в ней уже выходили «История одиночества» и «История меланхолии», другие важные книги для осенне-зимнего сезона). В этой книге Вигарелло, французский историк и социолог, расскажет о разных видах и типах усталости от Средневековья до наших дней, параллельно размышляя об изменениях отношения людей к труду, восприятии времени и человеческого тела.

Перевод: Елена Горбова и Александра Горбова

Издательство: Polyandria NoAge

Недавно на русском языке выходил другой роман живого классика испаноязычной литературы — «Зима в Лиссабоне», сложный, музыкальный, построенный на тонкой игре. «Ночь времен» — очень серьезная и очень масштабная книга, высказывание Молины о ключевом вопросе испанской истории, споры о котором не утихают по сей день, — гражданской войне. Его главный герой — архитектор, которого мы находим на вокзале в США, ему предстоит путешествие на поезде. Мы узнаем, что в Америку он бежал от войны и на самом деле в его истории все очень непросто. Как за окном поезда проносятся пейзажи, перед нами пронесется его жизнь от рождения в семье каменщика внутри осыпающейся монархии до стремительного сползания страны в катастрофу неопределенности и насилия, в которых, очевидно, скоро утонет вся Европа. Так получается, что это книга и о судьбе человека на фоне большой истории (и о его выборе), и о том, что вроде как важно всегда — о любви, верности, дружбе и созидании.

Перевод: Никита Смирнов

Издательство: Individuum

Только ленивый за последние три года изменения границ возможного не высказался в духе «О, теперь можно ждать инопланетян». И действительно, работы исследователей показывают, что увеличение интереса к инопланетной жизни прямо пропорционально увеличению нестабильности в мире. Пилкингтон на протяжении многих лет изучал этот вопрос и логичным образом пришел к тому, что, пока самих инопланетян мы не наблюдаем (по крайней мере, повсеместно или бесспорно), можно изучить поведение тех, кто постоянно встречается в новостях рядом с ними, — агентов спецслужб, военных, работников закрытых государственных институций (помните «Людей в черном»?). Эту книгу действительно интересно читать как описание этого процесса исследования, изучение публикаций в прессе, интервьюирования потенциально причастных, выдвижение гипотез и их опровержение. Завершая книгу, Пилкингтон приходит к замечательному в своей простоте выводу, помимо обоснованных и необоснованных предположений, нам остается задуматься: что именно говорит интерес к НЛО о нас самих и о мире, в котором мы живем? И что он нам в конечном счете может дать?

Издательство: «Сеанс

Это второй том масштабной новейшей истории российского кино от авторов журнала «Сеанс», задуманной словно для того, чтобы посмотреть на путь кино и киноиндустрии на фоне бурной и противоречивой общественно-политической жизни страны. Если в первом томе рассказывалось о начале перестройки и о том, как цензура (сама по себе и силами тех, кто с ней боролся) стала ослабевать, то в этом томе речь идет уже о времени, за которым никто не мог угнаться. Речи Сахарова и окончание войны в Афганистане, первый Макдоналдс и падение Берлинской стены — и тут же «Интердевочка» и «Духов день», «Цареубийца» и «Астенический синдром». Эту книгу стоит прочесть хотя бы ради того, чтобы восстановить эту хронологию, почувствовать эту плотность событий и действительно сопоставить кино и контекст, найти повод пересмотреть несколько десятков картин и подумать над тем, как все-таки далеки мы от того времени — а впрочем, кто знает.

Издательство: «Подписные издания

Вторая, долгожданная книга Лорри Мур на русском языке, вышедшая вслед за блистательным сборником рассказов «Птицы Америки». Этот ее текст хорошо вписывается в культурную схему, подробно описанную Алексеем Поляриновым в эссе «Культура и трагедия» (который, кстати, написал эссе о Мур задолго до того, как ее перевели). Это мгновенное по историческим меркам осмысление трагедии 11 сентября 2001 года, в котором общественное и национальное измерение сопоставляются с личным, частным. Страшное уже случилось, наша героиня совсем юна и поступает в колледж — но этот период ее жизни, который по определению должен быть праздничным и веселым, искажается, отравляется, разбивается открывающимися обстоятельствами и грядущими событиями. Так, студенческая подработка обернется ударом, семья, о которой она начнет забывать, потребует срочного внимания, а она сама поймет, что, кажется, ее система координат безнадежно устарела — но другой на горизонте не видать. Талантливый, яркий, полновесный роман, где настоящий кризис, как ядовитый газ, проникает в каждый абзац.