Все читают и пишут автофикшен: что это за жанр, почему он так популярен и чем отличается от автобиографии?

Разумеется, Дубровски был далеко не первым писателем, превратившим собственную биографию в литературное произведение. Книги, которые можно отнести к автофикшену, публиковали задолго до 1977 года. Так, некоторые относят к этому жанру даже стихи Сапфо или «Евгения Онегина» Пушкина — в романе в стихах он, очевидно, использовал детали собственных биографии и быта. А в 1963 году в Великобритании вышла книга Сильвии Плат (под псевдонимом Виктория Лукас) «Под стеклянным колпаком». Повествование ведется от лица девушки, которая выигрывает литературный конкурс и получает возможность пройти стажировку в модном нью-йоркском журнале. Однако, переехав в большой город, героиня погружается в депрессию, что в конце концов вынуждает ее вернуться домой в провинцию, где она предпринимает несколько попыток суицида и в итоге попадает в психиатрическую лечебницу.

В книге есть множество параллелей с биографией самой Плат (под реальным именем автора роман вышел только в 1967 году, а на родине Сильвии, в США, — лишь в 1971-м): в юности та тоже стажировалась в глянце, так же страдала от тяжелой депрессии и неоднократно пыталась покончить с собой — автор свела счеты с жизнью вскоре после первой публикации романа.

Многие исследователи справедливо считают «Под стеклянным колпаком» одной из важных вех в становлении автофикшена как жанра. Хотя есть и те, кто с этой позицией не согласен и утверждает, что книги, написанные до возникновения самого термина, можно считать лишь предтечей автофикшена. «Иногда считается, что, если мы знакомы с биографией автора и она хотя бы немного просачивается в текст, это автофикшен, — говорит писательница, автор сборника "Ужасы жизни", редактор издательства Popcorn Books, соосновательница фестиваля женского письма "Слезы авторки" Маша Гаврилова. — Но мне эта позиция не близка. Я за авторское определение и за то, чтобы называть автофикшеном только те тексты, которые появились уже после зарождения этого жанра как такового. Все романы, написанные до этого, можно считать только протоавтофикшеном или квазиавтофикшеном».

На этот счет авторы и критики до сих пор спорят. Однако если говорить упрощенно, то в автофикшене степень творческой переработки реальных фактов куда выше, чем в автобиографических и мемуарных текстах. Если автобиографии и мемуары создаются для того, чтобы зафиксировать реальность, то автофикшен — для того, чтобы ее осмыслить и прочувствовать. «Автофикшен можно определить как жанр на стыке художественной и нехудожественной литературы, — объясняет литературный критик Наталья Ломыкина. — С одной стороны, в центре повествования здесь герой, равный автору, переживания описаны его собственные, основанные на документальных фактах. С другой стороны, автофикшен — это всегда выход на художественное обобщение, в нем присутствует некая романтизация действительности. Он может довольно вольно обращаться с фактами в угоду художественной ценности. Его цель — пробудить у читателя чувства, заставить его сопереживать, превратить частное переживание в общее».

Писательница, преподавательница, редактор и исследовательница автофикшена Наталья Калинникова объясняет эту разницу с помощью красивой и точной метафоры: «Автофикшен я бы сравнила с английским парком. В отличие от французского регулярного парка, который распланирован геометрически правильно, идеально симметричен, английский — естественное продолжение пейзажа. Там корявый дубок, здесь подлатанная железом столетняя липа, тут заросший пруд... Автобиография же — французский парк. Текст стремится к некоему идеалу достоверности, к "сумеркам жизни" и красивому стилю. Автофикшен же допускает вымысел фактов: четкая последовательность событий может быть намеренно разрушена для авторского замысла, идеи и атмосферы. Но все-таки парк не дикий лес, поэтому в автофикшене, безусловно, необходима и художественность, и драматургия, и стиль».

Отрицать популярность автофикшена в XXI веке действительно трудно. Так, с 2009 по 2011 год норвежец Карл Уве Кнаусгор опубликовал состоящий из шести томов автофикшен-цикл «Моя борьба», который некоторые прозвали литературным реалити-шоу. Сюжета как такового в книгах нет — автор со скрупулезной точностью описывает повседневные события своей жизни: отношения с женой, родственниками и детьми, походы в магазин, смерть отца, борьбу с алкоголизмом. Кажущаяся бессюжетность тем не менее не отвратила читателей — романы разошлись тиражом 450 тыс. экземпляров и были переведены на несколько иностранных языков, включая русский.

Не меньший успех снискала американская писательница Крис Краус, выпустившая автофикшен-роман I Love Dick — о переживании болезненной влюбленности (причем в тексте автор оставила настоящие имена и фамилии, так что объект ее чувств позднее назвал книгу «вторжением в частную жизнь»). Сразу после публикации в 1997 году книга прошла незамеченной. Интерес к ней резко вырос уже в 2010-е годы — в том числе с ростом популярности жанра. В 2016 году Amazon Studies даже сняли по книге мини-сериал.

Один из новейших примеров — триумф французской писательницы Анни Эрно. В 2022 году она получила Нобелевскую премию по литературе «за храбрость и клиническую остроту, с которыми она раскрывает корни, отчужденность и коллективные ограничения личной памяти». Самые популярные тексты Эрно относятся именно к жанру автофикшена. Так, в повести «Событие», вышедшей в 2000 году, она рассказывает про свой опыт подпольного аборта в 1960-е, а в книге «Годы» рефлексирует над собственной жизнью, описывая самые яркие события детства, юности и зрелости.

В России — свои героини. В 2021 году роман Оксаны Васякиной «Рана» о переживании смерти матери получил премию «НОС». Впоследствии автор написала еще два автофикшен-текста: «Степь» об отце и «Роза» о тете. За несколько лет до этого, в 2017-м, режиссер и сценарист Наталия Мещанинова выпустила сборник «Рассказы», где с откровенностью, которую некоторые сочли шокирующей, рассказала о взрослении в 1990-е годы и об опыте семейного насилия. В 2018 году книга получила премию «Национальный бестселлер».

В том же году в стране открылось издательство No Kidding Press, специализирующееся на автофикшене (преимущественно женском). В его портфеле в числе прочего — Анни Эрно, Крис Краус и шведка Тове Дитлевсен. Другие крупные издательства вроде НЛО и Ad Marginem сегодня выпускают целые серии, посвященные автофикшену.

По мнению критика Натальи Ломыкиной, за то, что люди в последнее время всерьез увлеклись чужими автобиографическими текстами, можно благодарить растущую цифровизацию и увеличивающееся стремление каждого из нас к индивидуальности и самоопределению. «В последнее время мир перестал быть литературоцентричным и стал медиацентричным, — говорит Ломыкина. — Сегодня каждый сам себе медиа, соответственно, выросла роль авторского "я". Автором может стать каждый — для этого не требуется чужого одобрения. Можно писать просто о том, что сам пережил и что знаешь. Все это позволило литературе сделать закономерный шаг вперед».

С этим мнением отчасти согласна Наталья Калинникова: в числе причин моды на автофикшен она называет любовь современного читателя к блогам, документалистике и нон-фикшену: «Нам проще "подключиться" к истории, которая произошла в реальности, чем к той, которая на 100% выдумана. Второй фактор популярности, безусловно, потребность высказаться. Автофикшен — терапевтичный жанр. Он дает возможность рассуждать о вещах и явлениях, для которых в обычной литературе — как пресловутого "западного канона", так и в российской школьной, например, — порой просто не было языка. Например, в 1960-е годы в США было "не принято" говорить о женской депрессии — и тут Сильвия Плат пишет роман "Под стеклянным колпаком". У нас в 2010-х очень мало кто говорил о домашнем насилии — и тут появились автофикциональные рассказы Наталии Мещаниновой».

Вполне вероятно, мода на автофикшен — явление отнюдь не кратковременное и авторов, работающих в этом жанре, будет становиться все больше. Редактор Popcorn Books Маша Гаврилова признается, что периодически получает от авторов автофикшен-рукописи, хотя издательство на них не специализируется. Наталья Калинникова, которая с 2019 года ведет мастерские для писателей, желающих научиться создавать автофикшен-тексты, рассказывает, что за последние три года количество заявок увеличилось в разы: с 20 в 2019-м до 130 в 2023-м.

«Сейчас появляется много писательских курсов, на которые приходят совсем разные люди, — говорит Маша Гаврилова. — В том числе те, кто вообще никогда не писал, — люди технических профессий или те, кто занимается физическим трудом. Проще всего таким начинающим писателям использовать личный опыт и события из жизни как точку отправления. Кроме того, в обществе произошел некоторый "терапевтический поворот" — вырос интерес к психотерапии и самопознанию. Благодаря ему многие стали обращаться к себе, вербализировать травмы, открывать про себя новое. Один из способов прожить это — пойти писать».