Чтение выходного дня: как ткань влияла на историю и культуру?

«Правила жизни» публикуют фрагмент о ткани кенте из Ганы — и ее роли в движении за равные права в США.

В сентябре 2019 года палата представителей конгресса США отметила 400-летнюю годовщину прибытия рабов- африканцев в колониальную Америку. По этому случаю члены черного кокуса в конгрессе и лидеры палаты, в том числе ее спикер Нэнси Пелоси, надели накидки- столы с орнаментами, хорошо знакомыми по регалиям университетских выпускников-афроамериканцев. На ткани напечатаны чередующиеся блоки: первый — с желтыми, зелеными и красными полосами, второй — черный с желтым «золотым троном» — символом власти у ашанти. В Африке обычно блоки не печатают, а ткут, и каждая десятисантиметровая полоса вместе еще с двадцатью четырьмя сшивается в одно полотно, которое носят как накидку. Это знаменитая ткань кенте из Ганы.

Тысячу лет или дольше жители Западной Африки изготавливали ткани: ткали полосы шириной в несколько дюймов и сшивали их. Но собственно кентевозниклане ранее конца XVIII века. Ее характерные орнаменты требовали привозной цветной пряжи, новых ткацких приемов и взаимовлияния ткачей ашантии эве. Вид и значение кенте менялись на родине и за рубежом. В итоге величественные облачения работорговцев превратились в накидки- столы, которые носят в память о наследии и достижениях тех, чьи предки были рабами.

Столетиями ткачи ашантиимели дело почти исключительно с белым и синим цветами. У них не было иных, кроме индиго, сильных красителей для хлопчатобумажной ткани, зато из Ливии (через Сахару) и вдоль побережья (из Европы) для обмена на золото и рабов в страну доставлялись богато расцвеченные шелка. Распуская их, ткачи ашанти получали яркую пряжу для расцвечивания своих орнаментов.

Датский купец Людвиг Фердинанд Ромер в своих мемуарах 1760 года приписывает оригинальную идею правителю ашанти Отумфуо Нана Опоку Варе Катакьие I (1700-1750). Король (ашантихене) приказал купцам «скупать шелковую тафту всех цветов. Затем ремесленники их распустили, так что вместо красных, синих, зеленых и так далее тканей и тафты они получили много тысяч альнов [датская единица длины, ок. 60 сантиметров] шерстяной и шелковой нити». Принадлежала ли идея самому ашантихене, неясно, однако он безоговорочно принял ее. Новая многоцветная тканьпользовалась монаршей благосклонностью, ее покупала знать. Она стоила вдесятеро дороже более простого материала.

Эта яркая тканьне соответствовала нашим сегодняшним представлениям о кенте . От иных тканей с узкими полосами кенте отличают чередование секции основонастилочного и уточнонастилочного плетения. Это не клетка (gingham), которую можно получить на любом станке, а вертикальные узоры, чередующиеся с горизонтальными. В вертикальных секциях видны лишь основные нити, уток же скрыт. А в горизонтальных видны только уточные нити, но не основные.

Создание рисунка требует не только планирования и навыков, но и особенного оборудования — станка с двумя раздельными парами ремизок. Лицевую сторону ткут как обычно, и в каждую ремизку пропускается основная нить: первая ремизка поднимает четные нити, вторая — нечетные. Так получаются основонастилочные блоки. Для получения изнанки нужно провести в ремизки по 6 (иногда 4) нитей сразу, чередуя не отдельные четные и нечетные нити, а целые пучки. Собранные вместе основные нити покрываются уточными. Для изготовления ткани асасия — самой дорогой разновидности кенте, предназначенной только для царственных особ, прибавляется и третья пара ремизок, что позволяет получить саржевое переплетение.

Ученые продолжают спорить, как и где появился «двухремизный» станок. Простые ганцы много спорято происхождении кенте , и на их споры влияют этнические разногласия. На авторство национальной ткани претендуюти ашанти, и эве. Впрочем, кенте, скорее всего, породило смешение традиций ткачества.

Ткачи ашанти , обслуживавшие своего ашантихенеи королевский двор, жили компактно, в городе Бонвиреблизстолицы Кумаси. Ткачество было иерархически организованной, строго контролируемой отраслью. Особое должностное лицо — бонвирехене — надзирало за соблюдением стандартов и следило за королевскими заказами. Этот же человек наблюдал, чтобы никто не нарушал социальных норм, приобретая не соответствующие его статусу ткани. Венис Лэмб, один из первых ученых, собиравших и описывавших западноафриканские ткани, рассказывает: в начале 1970-х годов бонвирехене сказал ему:

«что примерно полвека назад отказался бы продать хорошую шелковую тканьюнцу или человеку без общественного положения, а появление молодого человека на публике в такой одежде сочли бы знаком неуважения к старшим. Хорошие ткани предназначены лишь для вождей и "больших людей"»

Обслуживавшие узкий рынок ткачи ашанти научились придумывать и очень искусно выполнять орнаменты на шелке. Бонвиредля ремесленников с амбициями стал раем. Но монаршее покровительство и централизация, благоприятствовавшие высокому качеству работы, одновременно ограничивали разнообразие и технические инновации в производстве.

Жившим в саванне эве было проще заполучить хлопок ,нежели лесным ашанти . Также они не разделяли страсть последних к кричащим цветам. Поэтому эве хотя и приняли шелк в принципе, даже дорогой текстиль ткали преимущественно из хлопка, окрашенного в неброские цвета. Ткачи эве жили не так компактно, были независимы и ориентированы на рынок. Лучшие их произведения предназначались не только для короля и его семьи: любой человек, располагавший средствами, мог позволить себе изготовленную на заказ ткань.

Кроме того, принципиально различалась структура тканей: все ткани ашанти основонастилочные, а эве производили и основонастилочные, и уточнонастилочные ткани. На текстиле эве нередко присутствуют стилизованные фигуры — птицы, рыбы, крокодилы, люди, листья и цветы, вытканные как дополнительный уток. Ткачи эве имели опыт создания чередующихся осново- и уточнонастилочныхблоков.

Исследователь текстиля Малика Крамер, опираясь на исследования сохранившихся тканей, сделанные миссионерами фотографии и лингвистический анализ, предложила убедительную гипотезу: ткачи эве первыми стали применять две пары ремизок для получения характерных блоков. Это нововведение, однако, быстро распространилось. На границах племенных территорий ткачи ашантии эве иногда работали бок о бок, что способствовало взаимовлиянию.

Благодаря интенсивному обмену новая идея получила распространение. Рассматривая блоки на ткани эве ,сообразительный ткач ашанти мог догадаться, как их воспроизвести, или хотя бы начать задавать правильные вопросы.

Как бы то ни было, к середине XIX века и эве, и ашантистали чередовать блоки и придали орнаментам своеобразие. Эве предпочитали мягкие цвета и орнаменты, изображающие реальные предметы. Ашанти ценили яркую одежду с геометрическими узорами — притягивающий внимание символ власти и престижа.

Именно кенте, эти орнаменты ашанти , которые популяризовал первый президент Ганы Кваме Нкрума, получили мировую известность как «униформа панафриканизма» и символ гордости африканской диаспоры. Нкрума носил кенте во время официального визита в США в 1958 году, и журнал Life поместил снимки группы гостей в характерной одежде на встрече с Эйзенхауэром и других официальных мероприятиях. Когда пять лет спустя Университет Ганы сделал почетным доктором У. Э. Б. Дюбуа, американского социолога и лидера движения за гражданские права, тот носил нашитые на академическую мантию полосы кенте. Идею подхватили другие известные афроамериканцы, в том числе Адам Клейтон Пауэлл — младший, Тэргуд Маршалл и Майя Энджелоу. В  году сложившийся в высших слоях общества обычай распространился в студенческой среде, и Уэст- Честерский университет(Пенсильвания) провел в честь темнокожих выпускников «церемонию кенте». Теперь все выпускники надевают накидки- столы кенте, нередко с вытканными на них годами учебы или другими надписями.

Темнокожие студенты, надевающие накидки кенте в знак успешного зачисления... превращают свое тело в живые, дышащие иносказания», — пишет историк Джеймс Падильони — младший (выпускник Уэст- Честерскогоуниверситета, теперь в колледже Суортмор). В обращении к выпускникам он поясняет значение, теперь приписываемое этой ткани:

«Накидка кенте на ваших плечах указывает на древнюю мудрость Африки и отсылает к "мечте и надежде раба". Ашанти выражали свои ценности и принципы через поэтику кенте. Диаспорное происхождение кенте ткет узор африканского знания и гордости, который напоминает темнокожим выпускникам в шапочках и мантиях о Среднем пути»

Красивая, изощренная, символическая, необычная ткань кенте соединяет тех в диаспоре, кто носит эту ткань, с их родиной, настоящей и воображаемой, и с идеальными версиями их самих. «Когда я ношу кенте, ткань говорит, что я из Африки. Я королевских кровей», — говорит аспирант из Нью- Джерси.

Когда мир узнал о кенте , ее стали использовать так, как создатели и не предполагали. «Кенте одной из первых стала синонимом афроцентричной одежды», — заявил The NewYork Times в 1992 году, когда орнаменты кенте вызвали у афроамериканцев всплеск интереса, манхэттенский импортер. Опасайтесь подделок, предупреждал он покупателей. «При изготовлении настоящей ткани, — объясняла журналистка, — хлопчатобумажную тканьсначала обесцвечивают до белого, а затем на обеих ее сторонах наносят оттиски. Поскольку это относительно недешевая процедура, обычно на подделках узоры набивают лишь с одной стороны». Она ошиблась: строго говоря, кентене набивная ткань, и узоры вытканы цветными нитями и объединены в один, что требует гораздо большей подготовки, нежели набойка по хлопчатобумажной ткани.

Чтобы удовлетворить туристический спрос, теперь мастера кенте ткут полосы не для того, чтобы сшивать их. Одни полосы служат накидками- столами или используются в качестве драпировки, другие разрезают, чтобы шить, например, шляпы или сумки. «Если можно говорить о "традиции" кенте, то эти вещи должны быть учтены как часть этой традиции, — отмечает историк искусства. — На планете очень мало (если они вообще существуют) текстильных "традиций" с такой бурной историей. Определенно существует немного текстильных "традиций", в рамках которых квадратный сантиметр ткани покрывает поверхность бусины, которая становится серьгой».

Кенте и изготовленные по ее мотивам серьги, галстукибабочки и брюки для йоги могут шокировать сугубых традиционалистов: некоторые из них не одобряют даже настенные ковры и скатерти из такой ткани. «Кенте ткут, чтобы носить», — объявил ганский ученый и социальный критик, осудивший такие предметы интерьера как «культурную провокацию». Но пытаться диктовать форму и функцию тканей и тщетно, и опрометчиво. Если простыни кенте — культурная провокация, то не большая, чем использование иноземного шелка ради удовольствия монарха. Живые текстильные традиции меняются, отражая дух и желания народа, пользующегося тканями.