Как создавался российский Esquire: фрагмент из «Книги про мои буквы» Юрия Гордона
С одной стороны, это увлекательнейшая экскурсия в рабочую мастерскую художника, на работу которого редко обращают внимание: леттеринг и каллиграфию люди часто воспринимают как должное. С другой стороны, работы, о которых рассказывает Гордон, охватывают период с 1995 по 2019 год — и это настоящая, богатая и фантастическая история визуальной культуры, российского графического дизайна и, не в последнюю очередь, российских медиа, с которыми сотрудничал автор.
«Правила жизни» публикуют главу «Esquire леттеринг» — Юрий Гордон вспоминает журнал Esquire в самом начале его пути — при первом главном редакторе Филиппе Бахтине.
Не помню, с чего началась безумная эсквайровская гонка, которую как-то смешно называть работой или сотрудничеством. Феерическая команда журнала во главе с мрачным Филиппом Бахтиным, ненавидящим гламур и глянец. Невероятный жулик ипровокатор Дима Барбанель, каждый раз выискивавший в качестве референса что-нибудь такое, что у меня руки опускались и нечем было подхватить отвалившуюся челюсть. В контраст к нему — тончайший и привередливый Макс Никаноров, низводивший мои тщательно простроенные оригиналы до статуса заготовок, а потом возгонявший их до шедевров сделанности. Общая атмосфера постоянного вылета за скобки и рамки,— нет, эта эфемерная типографика заслуживает целой летописи.
Обычно журналы придерживаются какого-то одного стиля. В раннем российском Эсквайре прилететь могло откуда угодно, от средневековья до лас-вегасского китча. Поп-арт, ар-нуво, викторианство, панк, пост-панк, неумелые каракули, буквы из волос, советский ампир, оттепель, тюремные наколки из Латинской Америки, деконструированная Футура, шрифт, сделанный на основе уличных немецких табличек начала XIX века, элегантная ленточная антиква пяти-десятых— всё это присутствовало в одном журнале за три года.
В моём фолдере Esquire —сто один субфолдер, каждый на один заказ. То есть в среднем я делал три объекта в номер. Казалось бы, немного. Но один объект мог включать целый шрифт, а средний срок работы был от двух до пяти дней, причём часто первые референсы сопровождались воплем «СРОЧНО!!!». После Esquire мне не были страшны никакие сложности, связанные с буквами или картинками, и не пугали никакие дедлайны.
Типичный эсквайровский кейс из 2006 года. Для «Правил жизни» требуется изготовить леттеринг: а) заголовок, имитирующий подпись, б) подзаголовок, имитирующий старый набор. Дано в качестве исходников: каллиграфическая виньетка из рекламы начала прошлого века и обрезок набора из другой рекламы. Важно: старый набор — не шрифт, покупать лицензию не требуется. Мои оригиналы должны быть сделаны в Фотошопе, чтобы сохранить неровности и растискивание винтажных заготовок
Мои действия: для подзаголовка сначала набрасываю недостающую кириллицу. Потом монтирую буквы из кусочков заготовки. Это сравнительно несложно и делается быстро.
С подписью пришлось повозиться: копировать из исходника практически нечего, а сохранить стилистику необходимо. Пришлось позаимствовать центральный росчерк и феминин хвост, а остальное докручивать вакомом вручную
Материал получен 20 апреля в 23:55
Оригиналы закончены 25 апреля в 12:42
Иногда эсквайровцы использовали меня как иллюстратора. Как правило, это были коллажи из серии про бесполезные знания о ненужных вещах, но случались заказы и покруче. Моя любимая серия — чувствительный рассказ про жизнь и смерть неотразимой шпионки Маты Хари. Как раз в это время выходила из принтера газета Alcools, и шрифт Костро оказался точно в тему.
Слева: Необязательные знания об усах и бороде. Справа: «За милых дам — пли!». Иллюстрация к рассказу про Мату Хари (Маргериту Зелле). Внизу: убийственной сложности цитаты из Шона Пенна, нарисованные в Фотошопе по средневековому манускрипту
Эсквайр — мужской журнал, поэтому в нём было полно брутальных тем и страшилок для самых храбрых. Однажды мне пришлось нарисовать серию иллюстраций к дуэльному кодексу, от условно бескровной разминки «на благородном расстояньи» до стопроцентно смертельной дуэли через платок, когда заряжали только один пистолет. Но самый сложный заказ был на полосную инфографику о мужской смертности. Для него мне пришлось срочно нарисовать мужественный шрифт Numberland из четырёх начертаний. Вся работа уложилась в четыре дня.
Всё проходит, прошёл и Эсквайр. От него остались сотни файлов с буквами, похожие по прошествии времени на антикварную лавку. На этом развороте — беспорядочный развал буквобезделушек, след исчезнувших смыслов. Смотрите, вдруг подмигнёт что-нибудь забытое новое.
Некоторые из эсквайровских заказов были почти невыполнимыми. Например, выносы в виде лас-вегасских рекламных щитов, на которых оригинальный текст был заменён цитатой из рассказа.
Кое-что из заказанного не пошло в работу. Например, поле для прекрасной игры «ОПА», придуманной Филиппом Бахтиным после какого-то особенно не вегетарианского действия наших властей. Или грандиозный проект «Семь смертных грехов», для которого я подготовил чрезвычайно греховные рубрики.
