Две книги, которые мы читаем на этой неделе. Выбор Анастасии Завозовой

Издательство «Городец», перевод Ольги Маркеловой

О чем: о том, как селедка меняет жизнь.

Зачем читать: нельзя сказать, чтобы у этого огромного, полнокровного и местами соплечавкающего романа (да, перевод тут прекрасный) был какой-то один единый и понятный сюжет. Скорее, это такая река из самых разных сюжетцев, которые то сливаются, то расходятся, то перетекают один в другой, собираясь в историю одного бедного поселения (где однажды даже церковь сдуло ветром, молитесь теперь как хотите) и укрупняясь до истории всей Исландии, которая в один прекрасный день открыла для себя селедку и лучшую жизнь. Объемное повествование с добрым, почти ленинским постмодернистским прищуром начинается с Эйлива, который ушел за мукой, а вернулся к занесенному снежной лавиной дому, и затем, разрастаясь, катится к улетевшему в могилу пастору, плавучему гробу, мальчику Гесту, сменившему трех отцов, двум мадамам и новому пастору Ауртни, его будущей жене, его пока еще не улетевшей церкви, народным песням, Магнусу с Верхнего Обвала и даже одноглазому младенцу. Это роман о том, что без труда не выловишь рыбку, не вытянешь репку и не выкопаешь коров из-под снежного завала, если тебя угораздило родиться в Исландии на стыке XIX и XX веков, когда страна, как та корова, пыталась встать на ноги в тяжелых погодных условиях. Однако спасение может прийти с самой неожиданной стороны, и исландцев спасает сельдь, и люди по отдельности кажутся вполне безумными, но зато вместе составляют удивительно здоровую нацию.

Издательство «Фолиант», перевод Дарьи Расковой

О чем: эпистолярный роман о том, что не надо себя заранее закапывать.

Зачем читать: дебютный роман Энн Янгсон, который она написала в 69 лет, начинается как своего рода ASMR-чтение. Двое людей переписываются. Она — шестидесятилетняя фермерша из английской глубинки: куры, гуси, тракторы, муж, дети, внуки. Если не сбор урожая, то закатка огурчиков, если не забой птицы к Рождеству, то фазанья охота и так далее. Он — куратор Силькеборгского музея в Дании: мумифицированный человек из Толлунда, фигурки богини плодородия, орудия и украшения железного века, открыто по будням с десяти до пяти. У них нет ничего общего, кроме письма, которое она как-то отправила в музей и на которое он ответил. Поначалу переписка между Андерсом и Тиной — это такое тихое, фиксированное течение плотного времени. Она пытается найти опору после смерти подруги и пользуется бумагой как психотерапевтом. Он вежливо и педантично отвечает, постепенно обнаруживая, что ему и самому есть что сказать этой приятной женщине с той стороны конверта. Они говорят о смерти и торфе, об археологии и о памяти, о железном веке и веке нынешнем, о своих мелочах и ежедневностях: что каждый видит из окна, чем за годы жизни обросли их дома, о том, кто куда пошел и кто что видел. И это медленное, медитативное свивание текста, эпистолярный разговор двух людей, которым кажется, что их жизни уже накрепко вошли в берега, вросли в них и больше не сдвинутся с места, — это чтение невероятно успокаивает и замедляет, но не останавливает. Переписываясь друг с другом, Тина и Андерс постепенно переоценивают свою жизнь, разбирают ее на кирпичики и собирают снова, но уже в другом виде — и когда в их тихую переписку вмешиваются неотвратимые семейные события, рождения и расставания, они понимают, что все, возможно, только начинается.