Что мы читали в ноябре: 8 книг, которые вы могли пропустить (а зря)
Наталья Осояну, «Румынские мифы. От вырколаков и фараонок до Мумы Пэдурий и Дракулы»
МИФ
Благодаря популярной культуре весь мир знает, что граф Дракула – национальное достояние Румынии, международный бренд, неживой символ. Однако, если копнуть поглубже, выясняется, что благодаря географическому положению граф оказывается в интереснейшей компании: вурдалаки и колдуны, драконы и жар-птицы, великое разнообразие волшебных существ, и некоторые из них нам знакомы из фольклора и мифологий других стран, а некоторые — нет. Увлекательное чтение, раскрывающее русскоязычному читателю культуру страны, которая редко попадает в его поле зрения, а еще всегда полезно изучать чужую нечисть, чтобы лучше понимать свою.
Сильвия Плат, «Ариэль»
Inspiria
Перевод: Нина Сидемон-Эристави
Без Сильвии Плат невозможно представить англоязычную поэзию XX века, особенно американскую. Блестящее восхождение, сложнейшие отношения с мужем, поэтом Тедом Хьюзом, и их разрыв, поэтическое перерождение, жутковатые и пронзительные стихи об экзистенциальном одиночестве на фоне умопомрачительных пейзажей, а затем решение расстаться с жизнью — в десятках биографий каждое обстоятельство ее жизни изучено под лупой (попытка понять?) и представлено публике. «Ариэль» — третья книга Плат, первый посмертный сборник ее стихотворений, после прижизненного «Колосса» и романа «Под стеклянным колпаком». Именно «Ариэль» принес ей славу — пора познакомиться с ним.
Элизабет Шимпфёссль, «Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии»
Individuum
Перевод: Ирина Евстигнеева
«Русский олигарх» — миф, штамп, мем, бренд, пугало, объект ненависти, предмет пристального интереса. Кажется, что в 2010-е, после агрессивных 1990-х и звездных нулевых, этот образ немного потускнел и начал терять былую славу, но сейчас, в «стремительно меняющемся мире» 2020-х, снова вызывает любопытство. Элизабет Шимпфёссль, австрийский социолог, проинтервьюировала десятки представителей высшего класса, живущих в Лондоне и Москве, а также информированных людей из их окружения, чтобы описать явление: откуда взялись олигархи, как сколотили состояние, какая у них рутина и политическая позиция. Безусловно, во многих книга спровоцирует, скажем так, классовую неприязнь, но этот нон-фикшен читается действительно как необыкновенный репортаж с другой планеты, взгляд на действительность, приближенную к нашей, но далекую от нее. Специально для российского издания автор написала свежее предисловие, учитывающее актуальные события.
Ирина Савкина, «Пути, перепутья и тупики русской женской литературы»
«Новое литературное обозрение»
Ирина Савкина из тех исследовательниц, в которых влюбляешься сразу и бесповоротно — она столь внимательна к своим сюжетам и персонажам, ее мысль столь смела и остра, что не покориться решительно невозможно. Со второй половины 2010-х о женской литературе, как о явлении, которое заслуживает специального обсуждения, заговорили все — как и, например, о возвращении забытых имен в читательский и исследовательский оборот. Савкина заинтересовалась этим еще в конце 1980-х — задолго до того, как это стало мейнстримом. Она пишет о феномене личного дневника, о публикациях забытых поэтесс 1830-х, об образе молодой девушки в XIX веке и об образе бабушки сейчас, о Татьяне Толстой, Александре Марининой и Дарье Донцовой. Сомнения в легитимности подхода отпадают, оторваться нельзя.
Герлинде Пауэр-Штудер, Дж. Дэвид Веллеман, «Конрад Морген: Совесть нацистского судьи»
«Альпина нон-фикшн»
Перевод: Юрий Чижов
Спустя годы после разгрома нацистской Германии, Нюрнбергского процесса, осуждения холокоста, тысяч и тысяч написанных книг мы понимаем, что в тех невыносимых обстоятельствах тотального насилия нашлось немало людей, сопротивлявшихся происходившему, боровшихся с ненавистью и злом. В этом необыкновенном ряду фигура Конрада Моргена смотрится экзотично — профессиональный юрист, судья СС. Он расследовал коррупционные дела в концентрационных лагерях, чтобы выйти за рамки своих полномочий и начать преследование за убийства, — и, невероятно, добивался ордера на арест Эйхмана, этакого взбесившегося винтика бесчеловечной системы. Морген совсем не был героем, но и не обвинялся в военных преступлениях. Авторы, начиная рассказ о нем, предупреждают, что персонаж он двойственный и потому безумно привлекательный и заслуживающий внимания — нельзя не согласиться.
Наталья Ильина, «Дороги и судьбы»
«Редакция Елены Шубиной»
Как-то даже неловко говорить о невероятности чьей-то судьбы в ХХ веке: непредсказуемому времени — непредсказуемые судьбы. С такой «обыкновенностью невероятного» мы сталкиваемся в воспоминаниях Натальи Ильиной: детство в аристократической семье в Санкт-Петербурге и Петрограде, эмиграция в Харбин, работа журналисткой в Шанхае, репатриация в советскую Россию, литературный институт, писательская карьера, круг московской интеллигенции и, в конце концов, смерть уже в Новой России. У Ильиной можно поучиться остроумию, очень специальной драматургии письма о себе, принятию жизненного пути, а можно просто в очередной раз встретиться с Чуковским и Вертинским, с Ахматовой и Реформатским — дополнить их раскидистые портреты очередным пазлом.
Джозеф Гиз и Фрэнсис Гиз, «Жизнь в средневековом замке»
«КоЛибри»
Перевод: Владимир Петров
Кто ребенком не зачитывался сказками о рыцарях и трубадурах, прекрасных дамах и благородных королях, коварных интриганах и колдунах? Взрослея, мы понимаем, что Средневековье, откуда родом все эти герои, отнюдь не приятное, очень сложное время — не в последнюю очередь с бытовой точки зрения. Книга Гизов — хороший повод посмотреть на Средневековье по-взрослому: как жили в замке, что ели, что пили, как строили отношения, как проводили турниры, как оборонялись от врагов. Тонны исторической литературы перемолоты в сравнительно небольшую книгу — тем лучше, пусть она станет отправной точкой для нового интереса. К тому же после нее будет куда интереснее смотреть кино — сам Джордж Мартин, автор «Песни льда и пламени», держал ее под рукой при написании своих книг и сценариев.
Виолен Беро, «Как звери»
Polyandria NoAge
Перевод: Мария Пшеничникова
Необычайное происшествие: турист находит маленькую девочку мертвой в пещере и ставит с ног на голову деревушку во Французских Пиренеях. За дело берутся следователи, им необходимо выяснить, что произошло. Подозрение падает на Медведя — молодого человека с ментальными особенностями, много лет назад переехавшего сюда с матерью. Так, в каждой из четырнадцати глав, стилизованных под допрос, мы по кусочку восстанавливаем картину произошедшего, узнаем историю деревушки, Медведя и его мамы и приближаемся к разгадке. Это красивый социальный роман с ярко выведенным «другим» внутри закрытого сообщества — человеком, не вписывающимся в привычные рамки и оттого кругом виноватым.