2 книги, которые мы читаем на этой неделе: минималистичный сканди-роман от автора песен Бьорк и психологический триллер о покончившем с собой студенте

Зачем читать: это один из тех редких романов, которым не нужен весь алфавит, чтобы вместить в себя несколько огромных историй. Все дело в хорошо продуманной структуре и том самом скандинавском минимализме, когда у вас и из кучки сосновых деталек получается просто хороший стул без вензелей и завитушек, и из кучки слов выходит просто хороший роман, который не силится любой ценой стать великим. Сьон, которого у нас, наверное, больше знают как автора песен Бьорк, в том числе и знаменитой I’ve seen It All из «Танцующей в темноте», и свои романы умещает в абсолютно песенные объемы: три-четыре ярких образа, пара сплетенных мотивов и дыхание подлинного волшебства. Рассказать, о чем же, собственно, роман «Скугга-Бальдур», довольно сложно — начнешь рассказывать, он и закончится. Но, если совсем вкратце, это художественный слепок с нескольких зимних дней в крохотной исландской деревушке XIX века. Священник, в своей жажде крови обернувшийся чем-то нечеловеческим, гонит сквозь снега голубую лису, а в это время травник-аптекарь рассказывает деревенскому дурачку о дарджилинге и собирает гроб из лакированных дощечек с латинскими цитатами, идет снег, потрескивает печка, и Абба, которую не пустили петь в церковь, в своем самом красивом наряде ждет погребения, — три эти сюжетные нитки при помощи простого, полусказочного повествования, тоже чистого и ясного, как снег, легко увязываются в разговоре о том, что делает нас людьми. Ответ: уж точно не другие люди.

О чем: девять человек используют самоубийство общего знакомого и/или родственника, чтобы поговорить о себе.

Зачем читать: если честно, у меня к этому роману довольно много претензий, в основном редакторских. Начало перегружено надрывными женскими голосами; в конце точки над i расставлены настолько явно, что так и видишь, как кончик шариковой ручки прорывает бумагу; античка больше напоминает макгаффин, и мальчик, вокруг самоубийства которого строится этот русский аналог «13 причин почему», так и остается бледной тенью, заранее нахлебавшейся воды из Леты и поэтому растерявшей все слова о себе. Но все мои претензии абсолютно нивелирует тот факт, что это очень талантливо написанный роман. На мой взгляд, Ася Володина умеет то, что умеют только очень немногие современные российские авторы, а именно — простроить внутреннюю динамику каждой отдельной сцены и всего повествования в частности, из-за чего роман приобретает то волшебное свойство, которого всякий раз ждешь от хорошей истории, — несущуюся вперед чух-чух-читабельность. Каждая из девяти новеллеток, из которых составлен роман, — девять голосов, которые вроде бы пытаются понять, почему покончил с собой мальчик Никита, но на самом деле вместе с Никитой хоронят своих стюардесс, — написана образцово увлекательно, с пружинистым драйвом, с живыми героями, с общей узнаваемостью времен: от раскрошившейся жизни 1990-х до вчерашнего масочного режима, когда-то казавшегося нам великой трагедией. Это и концентрат даже где-то по-настоящему большого романа о том, что делает с людьми навязанная им эпоха перемен, как внешних, так и внутренних, и университетская история а-ля рюс с узнаваемой антиэстетикой общежитий, и правдоподобный янг-эдалт о любви с привкусом стеклишка — и им бы всем чуть-чуть воздуха и границ, но вообще и так уже довольно неплохо.