Филолог Олег Лекманов — о книгах, которые он читает вслух

У нас с женой есть традиция — мы читаем книги вслух. Недавно закончили одиннадцатую книгу из цикла детективов норвежца Ю Несбё про Харри Холе. Это немного Шерлок Холмс в современных реалиях и немного сериал, вроде «Игры престолов», с кровью, жестокостью, сексом и неожиданными сюжетными ходами. Обычно мне скучно читать детективы, потому что я всегда слишком рано угадываю преступника, а здесь все так хитро построено, что не догадаешься.

Мы перечитываем и книги, изданные давно, — сейчас это «Занимательная Греция» Михаила Леоновича Гаспарова. Я очень высоко ставлю его не только как филолога, но и как писателя. Когда меня спрашивают, кто лучший прозаик последних 30 лет, то в списке из 4-5 имен обязательно будет Гаспаров. Мы все в детстве читали «Легенды и мифы Древней Греции» Куна — так вот, мне кажется, что «Занимательная Греция» лучше.

В дальних планах у нас с женой перечитать — она во второй или третий раз, а я в двадцатый или тридцатый — «Войну и мир» Толстого. Мне очень понравился сериал BBC по роману, поэтому интересно будет сравнить впечатления. Вообще мой критерий прост: что я с женой вот так, вслух, перечитываю, то и люблю.

Книги для перечитывания

Есть книги, которые устроены как бы специально для перечитывания. Например, «Дар» Набокова. Вообще, «Защиту Лужина», «Лолиту» и другие набоковские романы можно открывать много раз. То же самое с романами Диккенса, книгами вроде «Войны и мира», «Капитанской дочки», «Сентиментального путешествия» Стерна — сколько не читай, столько раз они поражают новыми смысловыми оттенками.

Есть писатели, которых я очень люблю и готов читать бесконечно. Например, Пруст — семь томов «В поисках утраченного времени». Но в них надо погружаться. Стоит остановиться, отложить денька на два — и все, надо начинать заново. Вот «Мертвые души» я могу открыть с любой страницы. Меня в них цепляет количество смешных и разных подробностей о русской жизни того времени — я наслаждаюсь просто каждым гоголевским словечком.

Книги, которые лучше оставить в детстве

Я регулярно перечитываю книги, которые любил в детстве. Некоторые, естественно, разочаровывают. Например, Жюль Верн. В детстве я его очень любил. «Таинственный остров» был одной из моих самых любимых книг. Недавно заболел, начал перечитывать, думал, получу удовольствие. Но оказалось, что это невозможно устаревшая, плохо написанная проза.

Есть еще одна книга, которая в юности очень много для меня значила, но сейчас почти утратила свою привлекательность — это «Три товарища» Ремарка. Остроумие, отношение к дружбе, тип женщины, воспеваемый в романе, и понимание любви — все это было очень важно для меня. Вплоть до алкогольных пристрастий! В книге все герои пьют ром. В советское время у нас его не было, и я пил какой-то портвейн и воображал, что пью ром. Я перерос это юношеское чтение, хотя у романа осталось местечко в уголке моего сердца, я от него не отказываюсь. Но каждой книге свое время.

Самые смешные книги

Наряду с Пушкиным мой самый любимый писатель — Вудхаус, знакомый многим благодаря сериалу «Дживс и Вустер». У него еще есть прекрасный цикл «Замок Блэндингс», удивительно смешной и жизнерадостный. При этом тексты Вудхауса построены по довольно таки однообразной схеме: в центре романа обаятельный дурачок, а вокруг него невротики — такие идеальные пациенты доктора Фрейда, каждый с какой-то фобией. В результате этот простачок побеждает во всех конфликтах, в которые оказывается вовлеченным, и еще часть этих невротиков излечивает, успокаивает. Это очень смешное чтение.

На самом деле, Вудхаус отчасти заменил мне другого знаменитого смешного писателя — Джерома. Его «Трое в лодке, не считая собаки», как известно, писались как путеводитель по Англии, и это заметно: Джером может остановиться посреди смешной сцены и на десяти страницах описывать какое-нибудь графство. Ты думаешь: «Господи, зачем?» Про Вудхауса мне сказали: он лучше Джерома. Я ответил, что лучше не может быть. Прочитал. Да, оказалось, лучше.

Про детские книги

Я до сих пор читаю детские книги, в том числе по работе: например, вместе с Ильей Бернштейном и Романом Лейбовым подготовил недавно комментарии к трилогии «Приключения Васи Куролесова» одного из лучших русских детский писателей второй половины ХХ века Юрия Коваля и к «Приключениям капитана Врунгеля» Андрея Некрасова (эту книгу больше по мультфильму сейчас знают). Могу признаться, что я большой поклонник «Гарри Поттера». Я считаю, это великие семь книг. Ко мне часто приходят с жалобой, что ребенок ничего не читает, только телевизор смотрит. Раньше я советовал, например, «Винни-Пуха» Алана Милна. Но все-таки, это не каждый полюбит сразу. А сейчас я безошибочно могу рекомендовать «Гарри Поттера» — и это сработает. Дальше дети сами переходят к остальным книжкам.

Роман десятилетия

Мое главное впечатление последних десяти лет — роман Александра Павловича Чудакова «Ложится мгла на старые ступени». Я его везде пропагандирую и даже разбираю на своих лекциях, потому что, на мой взгляд, это прекрасная русская проза.

Я немножко знал Александра Павловича. Это был высокий, почти двухметровый, здоровый крепкий человек. Он был не только замечательным специалистом по Чехову и русской литературе XIX века, но и энциклопедией самых разных знаний — он очень многое умел делать и интересовался удивительными вещами из всевозможных областей. Скажем, в его романе рассказывается о том, как размножаются киты, — и это страшно интересно. Его книга — четко выстроенный текст о том, как хаосу советского строя можно противопоставить разум, о попытке жить нормальной жизнью в ненормальном страшном обществе. Мне кажется, это лучшее, что было написано на русском языке за последние тридцать лет.

В целом, мне кажется, что многих современных русских писателей хватает только на один текст, в который они вкладывают все, что накопили и поняли в жизни (пример – хороший роман Евгения Водолазкина «Лавр»). Есть, конечно, исключения — в частности, Владимир Сорокин. Он, конечно, по-разному придумывает и строит свои книги, у него есть разные писательские стратегии. Мне он не близок, хоть я и считаю его большим писателем. Его проза кажется мне суховатой, в ней слишком много от головы.

Толстой или Достоевский?

Вообще, в русском сознании каким-то странным образом обязательно нужно выбирать между Толстым и Достоевским. Причем, если ты любишь Достоевского, то нужно проклинать Толстого. Скажем, Анна Ахматова была поклонницей Достоевского, следовательно, Толстому в ее разговорах доставалось по полной программе.

Я не могу сказать, кого больше люблю — Толстого или Достоевского. Да, я много раз перечитывал «Войну и мир», но и в «Братьев Карамазовых», например, погружался неоднократно, или в роман «Бесы». Я для чего это говорю? Когда мы начинаем вырабатывать такие абстрактные критерии или на основе прочитанных книг говорить, что и как должно быть, то мы рискуем лишить себя удовольствия, пропустить что-нибудь по-настоящему интересное.

О духе времени

У нас очень быстро сменяются эпохи, и в свои 51 я успел пожить в нескольких. Одна из самых важных книг 1970-х для меня — позабытые «3 минуты молчания» Георгия Владимова. Там герой плывет на рыболовном траулере... Прежде чем написать роман, Владимов, уже будучи известным писателем, плавал простым матросом.

Что до 1990-х, то тут сложнее. Это моя самая любимая эпоха в истории России, время свободы. Но все, что я читал, сводится к публицистике двух типов — либо автор воспевает и восхваляет этот период, либо проклинает. Вот в поэзии — да, Тимур Кибиров прекрасно про эту эпоху написал. А в прозе? Может, нелюбимый мною Пелевин и его «Generation "П". Или, может, "Асан" Владимира Маканина — это роман про Чечню, но что-то важное, мне кажется, автор там нащупал.

Если говорить про современность, я бы назвал книжку Сорокина «День опричника». Как я уже говорил, у меня сложное отношение к этому писателю, но передавать время он умеет отлично. «День опричника» Сорокин написал с неким опережением. Казалось, что это почти антиутопия, а потом, смотришь — все, о чем он пишет, воплощается в жизнь.