«Курьер»: рассказ Софии Синицкой о курьере службы доставки с не совсем привычными обязанностями
курьер
Аудиоверсию этого рассказа в исполнении Софии Синицкой можно прослушатьв приложении
Училась у известных литературоведов Бориса Аверина и Марии Виролайнен, научную работу писала о связи народного театра и прозы Гоголя. Широкую известность как прозаик приобрела благодаря сборнику «Сияние Жеможаха», который стал финалистом крупных литературных премий — «Большая книга», «Национальный бестселлер», «НОС» и «Ясная Поляна». Синицкая работает с травмами советского прошлого, используя старинные жанры — феерию, фантасмагорию, гротеск, она смотрит на человека под новым углом. Специально для литературного номера Правила жизни Синицкая написала рассказ, в котором у курьера службы доставки не совсем привычные обязанности.
София Синицкая
Аудиоверсии всех рассказов из литературного номера Правила жизни уже появились в приложении Storytel и доступны всем подписчикам сервиса. Если у вас нет подписки, активируйте бесплатный доступ на 30 дней по этой ссылке.
Иллюстратор Мария Толстова
Мне думается, что, рассматривая явления духовные, мы уподобляемся устрицам, наблюдающим солнце сквозь толщу воды и полагающим, будто эта мутная вода есть наипрозрачнейший воздух.
Герман Мелвилл «Моби Дик»
Дети, я вам расскажу про Мазая.
Николай Некрасов «Дедушка Мазай и зайцы»
1. Бабушка
Господи, Боже мой, сегодня вообще жесть была с заказом: доставка обуви плюс примерка. Я ей сразу сказал, что в сервисный сбор включили пятнадцать минут, больше не жду, она такая — ладно-ладно, я быстро, а я завис там на целый час! Короче, сапоги «Hunter», «охотник» значит.
Товары при мне открываются, типа всё норм, вместе проверили, если что-то сейчас сломается, порвётся, ваши проблемы, сами будете платить, так что осторожнее с застёжками и прочим. Ну, тут просто резиновые сапоги были — зимние с мехом и летние.
Она летние натянула, говорит — беру. Осталось пять минут, у меня следующий адрес через мост. Прошу поторопиться. У неё в кроватке малыш слюнявый. Обдулся и прыгает от радости, она ему — «Тёмочка, мама быстро сапожок примерит!» Стала натягивать меховые.
В соседней комнате бабушка лежачая за нами наблюдает. «Здрасьте, — говорю. — Как самочувствие?» Кивает, улыбается. А этой сапоги не снять. Всё, намертво заклинило. А мне через мост! В общем, я её за ногу с диваном по всей комнате возил. За правую, потом за левую. Она ржёт и орёт, бабушка покатывается, младенец хохочет. Никогда не слышал, чтобы ребёнок смеялся таким басом.
Сообщил в приложении начальству о форс-мажоре, независящих от меня обстоятельствах, так они знать ничего не хотят. Не успеваешь завершить заказ? Снимаем 666 баллов, бонус не начислен, на минимальном тарифе сиди, лох. Господи, за что так цинично? Хорошо, бабушка мне пятьсот рублей дала на чай за такую развлекуху перед смертью, я из хулиганских побуждений её в губы поцеловал и погнал на Галерную.
2. Рустам Ибрагимович
Нева будто остывший расплесканный металл, вообще на речку не похоже, дождь мелкий в лицо и за шиворот, ветер бьёт вбок, с велика цепь слетела. Питер, конечно, классный город, Северная Пальмира и всё такое, но вот климат — не моё! Я привык к жаре. Родился в пальмовом оазисе и больше всего на свете люблю пустыню. На восходе она разноцветная. Песок, камни, воздух — всё голубое и розовое. И запахи! Около пустыни пахнет фруктами и мятой. И звуки! Петух кукарекает, воркуют горлинки, на рассвете скрипят колёса автолавки, продавец орёт так, словно началась война. А в Питере выхлоп и шипение шин по лужам. Милочка права, конечно, — не работа, а суходрочка. Но ведь не от хорошей жизни я с рюкзаком этим дурацким мотаюсь. Просто выхода нет.
Рассказываю дальше. На Галерной домофон сломался, день, конечно, исключительный. Звоню заказчику, Рустаму Ибрагимовичу, он говорит, что не может спуститься, живёт на последнем этаже, по лестнице ему никак.
Кто у нас основные заказчики? Одинокие матери младенцев и старики. Им из дома не выйти, а приобрести что-нибудь хочется. Даже ненужное. Лишь бы в дверь позвонили и с улыбкой мешок или коробку протянули. Я всегда улыбаюсь. Я ведь не мизантроп. Милочка считает, что у меня грязная работа, не престижная. Думаю, поэтому и бросила меня, разбила сердце. Но я всё равно улыбаюсь! Да, я лох, занимаюсь фигнёй. Но ведь кто-то должен это делать. Дворников тоже не уважают, а зря. Кто сметает мёртвые листья? Кто клумбы пропалывает к Девятому мая, сорняки выдирает? Кто дохлых котов убирает? Кто здоровается с вами по утрам? Правильно, человек в жилете «Магистраль». Меня только дворники жалеют и понимают.
— Рустам Ибрагимович, а вы бросьте в окно ключ от домофона!
Надо же, сколько цветов на лестнице, плющ мощный, как в ботаническом саду.
— Здравствуйте! Получите заказ. Проверьте, пожалуйста, и распишитесь.
Большая квартира, пахнет пригоревшей едой. Рустаму Ибрагимовичу, лет, наверно, девяносто, он, видимо, сам хозяйничает, сковородки жжёт. Я привёз ему тонометр. Ну что же он в пакете его крутит?
— Вы раскройте, я подожду. Хотите, вместе проверим? Положите руку на стол на одном уровне с сердцем, я надену манжетку.
У старика давление отличное.
— Вам не курьером надо быть, а врачом.
— Не сыпьте соль на сахар.
— Учиться надо.
— Не всё так просто. Кстати, в приложении можете меня оценить.
— Ставлю пятёрку! Благодарю вас, молодой человек.
— Не за что! Между прочим, Рустам Ибрагимович, не такой уж я молодой. Много чего повидал. Я вас гораздо старше.
Смеётся.
С тонометром всё в порядке, а с нижней дверью нет. Теперь она вообще не открывается. Мне не уйти от Рустама Ибрагимовича. Набежали соседи, вызвали специалиста, он не спешил. Я сидел на ступеньке и думал о Милочке. Мы расстались полгода назад, она забанила меня во всех сетях, съехала, поменяла номер телефона. То есть, решила вообще меня забыть. Статус, карьера, вот это всё ей нужно. А я никто и звать меня никак.
Рустам Ибрагимович напугал, положил холодную руку на шею. Чай позвал пить. Спасибо, дорогой человек! Моё имя Мазей, в Питере, конечно, зовут Мазаем, но я, к сожалению, никого не могу спасти.
Со стариком играли в шахматы, он, оказывается, гроссмейстер, и в ленинградском Доме пионеров учил ребят стратегии дебюта и мату в три хода. «Мат» по-арабски значит «мёртв». Я, конечно, продул Рустаму Ибрагимовичу. Мы сидели за старым дубовым столом, я прямо чувствовал, как от него пахнет историей, слышал голоса всех, кто в течение ста лет за ним обедал. У этого стола потайной выдвижной ящик. Рустам Ибрагимович сказал, что маленьким прятал туда от мамы котлетки, когда не хотелось кушать. Не успел спросить, где он был во время блокады, ему стало нехорошо, он прилёг и умер.
Я походил по квартире — зелёная, полутёмная. Поздоровался с Гарри Каспаровым и восточной красавицей на фото. Подоконники заставлены орхидеями с вылезшими корнями, казалось, цветы хотят удрать из горшков на этих тонких длинных ногах. Мне не хотелось оставлять Рустама Ибрагимовича одного здесь тухнуть, позвонил в неотложку и ноль два.
***
Ты полюби меня чёрненьким, беленьким каждая полюбит... Милочка работает в больнице Марии Магдалины, спасает детей. И я знаю, на кого она там глаз положила: врач скорой, Сергей Петрович! Когда пробки, он бегает с детьми наперевес. Это такой вид спорта — стипль-чез с ребёнком на руках. Бежит по Кадетской и орёт. Каждая влюбится. А что я? Полное ничтожество.
3. Балеринка
Силы небесные! Вчера было плохо, а сегодня ещё хуже. Спишите все бонусы, только не душите меня такой работой. Во-первых, велик подо мной рассыпается, проще пешком по городу ходить. Во-вторых, что за матери такие в Питере живут тщеславные, готовы сгноить ребёнка, лишь бы самим прославиться. Заказ с балетным барахлом плюс примерка. Я как увидел эту бабу, сразу понял, что история надолго. Вся прилизанная, нос между глаз, на меня даже не смотрит, не здоровается. Напомнила мне Милочкину Карамельку — злобную тварь породы чихуахуа.
Барахлишко для девочки. Стали распаковывать, она ахает, радуется, примеряет. Говорит, что бочок болит. Конечно, болит, у неё порок сердца первой группы. Мать об этом даже не подозревает. И на репетицию её потащит. Силой потащит, вместо того, чтобы к кардиологу сводить. Хочет быть мамой звезды. На эту тему гадит в инстаграме: «Я в детстве хотела серьёзно заниматься балетом, но родители меня не поддержали. Как здорово, что Машуня сможет реализовать свою мечту! Её цель — вагановка и быть в хорошей форме. Никакой еды после шести!»
Да Машуня ходит на занятия только, чтобы ты была довольна, чтоб тебя порадовать, недостойная ты мать. А мечтает съесть розовый пончик в кокосовой стружке и порисовать гуашью.
Я у них пробыл тридцать минут. Пачка с пайетками, трусы-невидимки, пуанты Гришко для начинающих.
— Спасибо, мамочка, мамочка, бочок болит!
— Не сочиняй!
— Сваришь макарошки?
— Только мяско! Отдай ему боди с длинным рукавом. Остальное берём.
Девочка, держись от меня подальше, я ангел смерти Мазай, брось всё ненужное, я подберу!
Суёт мне в руки.
Холодные пальцы.
— Мамочка, кружится головка.
— Не хитри, я по глазам всё вижу!
Ну ладно, мне пора. Прости меня, Машуня. И вы, мамаша, извините. Конечно, вам будет хуже, чем ребёнку. Машуню боженька возьмёт к себе за пазуху (я на это очень рассчитываю), а вы не сможете себя простить до гробовой доски.
***
Моя мама думала, что я стану учёным или мореплавателем. А я вот чем занимаюсь. Курьер на посылках у тощей с косой.
4. Поэтесса
В очереди у Макдоналдса разговорился с таджикским пареньком из «Достависты», он жаловался, что его «отслеживают» — и заказчики, и начальство. Вчера по пути к клиенту на минутку забежал в будку к дяде сапожнику, сделал крюк шагов триста, так возмутились и бонусы списали.
Око неусыпное! Меня сегодня тоже отследили и понизили рейтинг.
Вышел на двенадцатичасовую смену в полдесятого. Была запара с ресторанными заказами, метался туда-сюда. И всего двадцать минут, чтобы поесть, отлить, перекурить. К восьми часам я уже валился с ног.
Опаздывал на адрес, решил смухлевать, на пять минут раньше поставил статус «прибыл к клиенту». Открыла дверь курчавая тётка в блестящем халате с расстёгнутой пуговицей и чёрных колготках. Стала перебирать заказ — там у неё фигня какая-то дешёвая, мыло, туалетная бумага. Для проверки пшикнула мерзкими духами, я чуть не сблевал, тут же башка разболелась. И на меня косится, бёдрами шевелит. В общем, нужно ей было не мыло, а курьера соблазнить. «Распишитесь!» — говорю, а она жарко дышит и умоляет послушать её стихи. Принялась качаться и завывать:
Полярный день окутал фонари,
Морозов я не видела похожих!
Мой друг, я не смогла тебя найти,
Стена снега стесала черты несчастных прохожих!
— Скажите, что это гениально! Таких, как я, по пальцам пересчитать! Остальные — пустолайки. А я с большой буквы поэт. Или вот, пронзительное:
Провод души моей оголя,
Ходила в темноте вокзала.
Я заблудилась в поисках себя,
Стена снега черты прохожих несчастных стесала.
— Да вы, матушка, графоманка, — говорю, — и не лезьте ко мне, даже прикасаться к вам противно!
Выскочил, побежал вниз по лестнице. Так она сверху на меня плюнула, на волосы попала, и клеветнический донос в службу накатала, что при доставке воду разбил туалетную. В приложуху заглянул — ещё и штраф за опоздание. Бедный я, несчастный!
***
Мне нужно в месяц зарабатывать не меньше семидесяти тысяч, чтобы Милочка вернулась. Сейчас я в коммуналке живу. Надо снять квартиру на последнем этаже, чтобы был романтический вид. Повесить картиночки (искать в помойке Академии Художеств), купить кресло старое (смотреть на «Авито»), выложить фотку во ВКонтакте — «Новая хаза». Возможно, она полюбопытствует с чужого аккаунта, как бывший поживает, поразится новым моим великолепием, разбанит и вернётся.
5. Супруги
Господи, воззвах к Тебе, услыши мя, почему бы Тебе не дать мне электросамик, надёжный, с большим ходом? В день нужно проезжать минимум сорок километров. В мокрый ветреный день. Мой вес 60 килограммов плюс весь этот груз за спиной. Понимаю, что от бюджета всё зависит, но ведь, Господи, не последний я андроид в Твоём доме и не прошу скутер бензиновый, не прошу моноколесо, дай любой клон JackHota 20 километров в час. Подай, Господи!
А эти супруги прожили вместе четверть века и за всё время ни разу не поссорились, слова холодного друг другу не сказали. Бывает же такое! Он её старше на пятнадцать лет. Заболел, ему удалили лёгкое. Почти поправился. И купается в Жениной заботе и любви. Жену зовут Женя. Она страшно о нём беспокоится: лишь бы не умер, лишь бы не умер. И ей даже в голову не приходит, что может умереть как раз она, причём очень скоро. А Пётр Иванович переживёт её на десять лет. Научится варить суп и даже гладить рубашки. Она ни за что бы не поверила, что он в семьдесят четыре года будет залезать в Гугл и готовить плов — педантично, по рецепту, с курдюком и курагой. Хитрый Пётр Иванович не станет терять контакт с Женей. Она у него будет везде — на буфете, в сердце, на холодильнике, на подоконнике под декабристом, правда, с расплывшимся лицом — у него рука дрожит, он будет поливать и цветы, и Женю.
Я принёс супругам закуску из «Ленты», Женя проверяет заказ, Пётр Иванович красиво расписался — словно сделал несколько взмахов рапирой. Оба они красиво одеты — друг для друга. Сейчас будут обедать. Женя протянула мне две бумажки на чай. Я не удержался, поцеловал ей руку.
— Пётр Иванович, вы не ревнуете?
Ухмыляется, крутит ус. Внешне-то я гожусь им во внуки, которых у них нет.
Мужайтесь, Пётр Иванович. Вы справитесь. Отвезёте Женю на Шафировский, потом каждый день будете ей подробно рассказывать, что происходит на улице, в магазине, в телевизоре. Когда к вам явится мой коллега (я, видит Бог, к тому времени пойду уже на повышение), и проводит к Жене, она будет в курсе всех новостей.
6. Девочка из «Тик-тока»
Сегодня кидало в дальние районы. В новостройках всегда путаюсь — столько парадных, квартир, всё одинаковое. Ужасают мусоропроводы в домах, объедки и бутылки, летящие в преисподнюю. Мы с Милочкой на заре наших отношений снимали комнату в автовском «корабле». Мне постоянно снилось, что лифт едет не вверх, а вбок и по диагонали, причём на дикой скорости. Меня всю жизнь преследуют тревожные сны: бегаю по улицам, рынкам и торговым комплексам, пытаюсь оправдаться и что-то доказать маме, Милочке, начальству, с особенной силой чувствую несправедливость в устройстве мироздания. Почему мне быть мусорщиком, разгребать весь этот сор? Я хочу участвовать в созидании, а не задувать свечу. Возможно, в моей жизни, в моём предназначении есть высший смысл, но Господи, зачем насылать на меня мигрень? Она терзает днём и ночью, на пару дней отпустит, накатывает снова. Недавно даже приснилась головная боль — в виде цветка из мяса: розовый стебель без листьев, похожий на кровеносный сосуд, красные лепестки. Хищный влажный цветок.
Утром съел цитрамон и потащился на Приму. Вечером, когда сил уже не было педали крутить, оставил велик у магаза и перелетал с крыши на крышу. На сайте кампании указано, что передвигаться можно на чём удобно. Мне удобно на крыльях, в темноте, когда никто не видит. Мои складные не очень мощные, по прямой на них могу спокойно метров двести, а вверх или вниз трудновато.
Выходы на крыши, как правило, закрыты, особо не разгуляешься, приходится спускаться, цепляясь за балконы. Хорошо, что у меня крепкие перчатки. Я как-то делал доставку старому рокеру, ему друзья в день рождения послали перчатки без пальцев и в заклёпках. При мне развернул, похвастался, я заценил. У меня была сэкономленная парочка минут, мы поболтали, он мне сбацал «Дым над водой». Я расчувствовался, обнял его на прощание. Надо же, какое совпадение — умереть именно в тот день, когда родился.
Крыша точечной высотки, Господи, была открыта. Там стояла шестиклассница Варя. Она в «ТикТоке» на розовом фоне с сердечками написала тысяче подписчиков, что сейчас прыгнет с крыши, потому что завтра ВПР, она не готова и мама её убьёт. Пошла к краю пропасти. Я эту Варю схватил, потащил на лестницу — хотел объяснить, что лучше пусть мама завтра, чем самой сегодня. И вообще можно заболеть: прижмись лбом к батарее и дай матери пощупать, перец молотый вдохни(только не сильно) — воспаление носоглотки обеспечено. Под мышкой солью и репчатым луком потри. Я все эти хитрости знаю. Я тоже двоечник, позорно не сдал единый божественный экзамен, теперь курьером работаю.
Варя завопила и стала отбиваться от меня, будто от насильника. Из квартиры выскочил её отец в майке-алкоголичке, с татухой ВМФ — кривым якорьком и с крестом на шее. Я приготовился расстаться с несколькими зубами, но мужик, не обратив на меня внимания, стал колотить дочь.
Такое впечатление, что он меня не видит. Это что-то новенькое.
Я схватил его за руку, он замер, Варя кинулась вниз по лестнице. Мужик смотрел сквозь меня, дыша перегаром.
Чтобы человек умер, мне нужно до него дотронуться. Но не все, к кому я прикасаюсь, умирают.
Прощай, чувак. Бить надо меньше.
Я сложил крылья в рюкзак к бургерам и осетинским пирогам и вызвал лифт. Мужик лежал около мусоропровода, вокруг его головы была россыпь серебряных фантиков и картофельных очистков.
7. Вдовец, Бася Марковна и Абдурахманчик
Сегодня насмешил вдовец Николай Ильич. Была доставка через мост — тусклый день, ветер, лужи, ночью шёл дождь. Жалуюсь Тебе на мой отстойный «Стелс» с никаким амортизатором и вспоминаю Абдурахманчика: у него вообще прошлого века велик, антиквариат, брызжет на спину и за шиворот. Если я пойду на повышение, обязательно предложу тебе, Господи, взять на испытательный срок этого курьера. Настоящий терминатор, на доставке спешит, суетится, каждый день наезжает на детей и старушек. Собьёт — «извините, пожалуйста» и ныряет в подворотню, только его и видели.
Так вот, забавный Николай Ильич. У меня опять цепь слетела, надо было подтянуть, я остановился на мосту рядом с этим господином и не мог понять, что он делает. Не обращая на меня внимания, Николай Ильич достал из рюкзака чёрную вазу с крестиком. Откупорил её, вытащил пластиковый контейнер. Сначала я подумал, что там макароны по-флотски и Николай Ильич хочет перекусить в романтической обстановке: глядя на невские туманы и «зелёные, кишащие бациллами воды».
Сильный порыв ветра уронил велик, чёрную вазу, взметнул концы шарфа и сбил шляпу Николая Ильича. Чертыхаясь, он пытался открыть контейнер с женой Басей Марковной. При жизни Бася Марковна своими капризами отравляла существование Николая Ильича, после смерти тоже не дала расслабиться — написала в завещании, что хочет разлететься над Невой под Бродского. Бедный Николай Ильич открыл, наконец, контейнер и приготовился сказать с трудом заученное: «Бессмертия у смерти не прошу, пусть время обо мне молчит и над моей могилою еврейской младая жизнь настойчиво кричит», но Бася Марковна, оседлав Борея, вылетела из контейнера и забила мужу нос, рот, глаза. Отплёвываясь, Николай Ильич вытряхнул остатки пепла на мокрый асфальт, контейнер запихнул обратно в вазу, вазу — в рюкзак, рюкзак закинул на плечо и пошёл восвояси, бормоча что-то, ругаясь с Басей Марковной.
***
Вечером сидели с Абдурахманчиком на скамейке около хинкальной, ждали заказ. Абдурахманчик неважно себя чувствовал, работал с раннего утра и, кажется, ничего ещё не ел. Он попросил меня дойти до «Шавермы», взять ему классическую и газировку, дал карточку, сам даже встать не мог, колени дрожали — похоже, за день он сжёг все запасы своего тела. Я принес ему еду и посоветовал отдать мне свой заказ, а самому пойти домой, встать под душ или полежать в ванне, если таковая имеется.
— Абдурахманчик, чихать на бонусы, здоровье дороже!
Парень был настолько усталый, что даже не мог есть шаверму, не лезла она в него. Бутылку лимонада осушил в несколько глотков. Закрыл глаза.
— Абдурахманчик, отдай заказ!
Молчит.
— Ты похож на зомби, которым движет жадность. Отдай, иди домой!
Рюкзаки забиты шашлыками, хачапури, лобио, есть там хинкали с бараниной, хинкали свинина-говядина пополам, хинкали с сулугуни. Курица плавает в ореховом соусе. Плотно упакованы тушёные овощи, ткемали не разольётся, харчо согреет душу и пищевод. Мой коллега садится на велик и, ничего не соображая, кидается на проезжую часть на красный свет.
Его сбило насмерть, в аварию попало несколько машин, не успевших затормозить.
8. Неутешная вдова
А потом был заказ для неутешной вдовы, которую мне удалось утешить: мы напились, что было, не помню, проснулся утром в её постели. Она тихо дышала с закрытыми глазами. Ей было лет пятьдесят. На одеяло вскочила кошка, пришла ко мне на грудь, стала страстно урчать и месить лапками. Зачем столько нежности, животное, ведь ты меня совсем не знаешь. Как и твоя хозяйка. Я смотрел в окно на серый день и беззвучно выл с тоски по Милочке.
Я доставил вдове кучу еды и бутылок, она уже была пьяная, а я ещё не отошёл от гибели Абдурахманчика. Это был мой последний адрес, я посмотрел в её глаза и подумал, что рискую здесь зависнуть. Немолодая, но красивая, похожая на боттичеллиевскую Венеру на пенсии. На стенах висела куча чёрно-белых фоток, она сказала, что муж её был фотограф, а в две тысячи двадцатом помер от ковидлы. Я вытащил из пакетов баклажаны и фарш, который напомнил мне мой красный цветок мигрени. Она посоветовала выпить «Хеннесси» и посмотреть «Омбре, отважного стрелка» с Полом Ньюманом.
Я выпил рюмку, спугнул подкатывающую боль. Ещё одну. Ещё. Фильм отличный — всё строгое, минималистичное, без лишних слов, движения героев отточены, картинка идеальна. Пах-пах, бабах! Если уж на то пошло, дали бы мне убивать красиво, а не втихаря, исподтишка, с этим ломаным великом вместо мустанга и унижающим моё ангельское достоинство терморюкзаком.Так я думал перед мерцающим экраном, обнимая привалившуюся ко мне незнакомую женщину. А лучше — оставили бы в покое, отправили домой в пустыню. Я смогу прожить на пособие, куплю старый мотоцикл и уеду в закат. А Милочка пусть будет счастлива со своим Сергеем Петровичем или кем-нибудь другим, кто в сто раз престижнее меня.
9. Разговорчики в строю
Я курьер со стажем, долго работал на доставке в Карфагене, там у меня был ослик с корзиной, возил по адресам шмотки и готовую еду, примерно такую как и в Питере: пироги, овощи, мясо. Кстати, Милочка была там же, причём на грязной работе — насылала бури на римский флот, парней безжалостно топила в Средиземном море и бегала с львиной головой. Кто-то завёл моду приносить ей в жертву младенцев, был скандал, она написала заявление с просьбой о повышении статуса, добилась перевода в больницу Марии Магдалины, теперь ребятишек лечит. В отличие от некоторых лохов.
Господи, ты очень крутой, одним Своим голосом стираешь в прах баобабы, высекаешь пламя огня и сотрясаешь пустыню Кадис, но вот скажи мне — на хрена Тебе гибель детей? Господи, по словеси Твоему вразуми мя — на хре-на? Почему я должен приходить за всеми этими Машунями? Ты говоришь, что не нужны Тебе жертвы, разве что сокрушённые сердца людей и чурок типа меня, а Сам бедных зайчиков прибираешь. Неувязочка.
Понимаю, что после этих разговорчиков буду ещё тысячу лет с терморюкзаком бегать, ни о каком карьерном росте даже заикнуться не смогу.
Я плебей, низший ангельский чин, моё дело — двенадцать заказов в день и не питюкать.
Господи, вонми гласу моления моего, отправь меня шестерить на Кадетскую линию к Милочке!
10. Последний заказ
Был заказ еды из «Пятёрочки» по тарифу «срочная доставка».
Ну и двор! Огромная лужа, через неё брошены мостки из старых дверей. Всё настежь, пахнет котами. Давно не видел такой обшарпанной лестницы. Здесь квартира, видимо, горела — на площадке чёрный потолок.
С трудом втащил мешки на последний этаж. Постучал — даже нет звонка. Раздался знакомый мерзкий лай, от которого меня прошибло холодным потом: Милочка?!
Мы поразились, увидев друг друга. Что бы это значило?
— Я ничего не заказывала. Чекни приложение. Может, надо в другую квартиру?
— Милочка, я не могу без тебя.
— А я не могу с тобой.
— Что же делать?
— Не знаю.
— Я голодный и несчастный.
— Отнеси заказ и возвращайся.
Забарабанили в дверь. Карамелька снова залилась диким, захлёбывающимся лаем, можно было подумать, что пришёл медведь. Я действительно ошибся квартирой. Злая тётка забрала свою еду.
— Это математичка из СПБГУ СОШ, её всё достало.
Милочка вышла на лестницу и закричала:
— Зоя Захаровна, хорошего вечера и приятного аппетита!
Из-за лая мы не услышали, что ответила математичка.
Я хотел войти в приложение, чтобы отметить «заказ доставлен», но оно исчезло с экрана.
— Попробуй перезагрузить и снова закачать, — сказала Милочка.
Что-то странное происходило с моим айфоном: на экране все приложения дрожали, моргали и по очереди гасли. Последний «Фейсбук» остался, но и тот подрыгался, растаял и тьма воцарилась над бездной.
— Похоже, Гена (*Бог, генеральный директор на ангельском сленге) тебя уволил.
— И пожалуйста. Я, гад, забрал Машуню в пачке с пайетками.
— А я её спасла.
— Милочка, ты же не имела права!
— Вот и меня уволили.
— Что теперь делать?
— Ждать, когда перекинут.
— Куда?
— Хэзэ.
— Зачем Ему дети?
— А зачем мама Рустама Ибрагимовича?
— Милочка, что ты знаешь про неё? Почему старик вспомнил котлеты перед смертью?
— Насколько мне известно, маму он почти не помнит, лишь видит в ящике стола котлетки. Её расстреляли, когда ему было шесть лет.
— Зачем это?
— На всякий случай. Некоторые думают, что если бы молодых матерей не расстреливали, Сталин проиграл бы Гитлеру. А так все содержались в строгости и были заточены на победу.
— Какой бред. Это ты в соцсетях читаешь?
— Когда бессонница.
— Я хочу есть, лечь и умереть.
— Тебя утешит пицца из «Кастельсардо».
Милочка сделала заказ со своего мобильного, мой вёл себя безобразно, самозагрузил ютуб и показывал «Битву экстрасенсов» — по-моему, самое дебильное шоу.
Чота я разревелся.
— Иди ко мне!
Милочка раскинула крылья, но снова залаяла Карамелька. «Доставка пиццы!» Ну и скорость у этого курьера. Я только одного такого знал.
Господи, на пороге стоял Абдурахманчик!
— Как, это ты, живой?
— Не совсем. Распишитесь. Оцените, пожалуйста, заказ.
Пожав руку мне и Милочке, Абдурахманчик кинулся вниз по лестнице. Вот идеальный курьер, не то что я.
— Как ты думаешь, Милочка, он за нами приходил?
— Похоже, что так.
— Поужинать успеем?
— Давай не будем торопиться. У меня есть каберне по акции из «Дикси». Смотри, вот «маринара» и «четыре сыра» — тридцать два сантиметра, на традиционном тесте, дровяная печь, моцарелла с итальянской фермы.
— Что значит традиционное тесто?
— Ну вспомни мамины пироги.
— Мне есть, что вспомнить. Варёный ячмень с инжиром.
— А ещё у твоей мамы были офигенные маринованные артишоки.
— Бараньи рёбрышки.
— Мазай, я пью за твоё здоровье! Прости меня, дура я была амбициозная.
— Милочка, это ты меня прости, лошару. Обещаю, я добьюсь, я сделаю.
— Что сделаешь?
— Буду ползти по карьерной лестнице, заискивать перед начальством, локтями всех расталкивать. Бойтесь меня, конкуренты!
— Сделаешь-то что?
— Вырасту над собой. Пролезу в высший ангельский чин. Куплю квартиру в Камергерском переулке. Будешь в ГУМе ботинки Шанель покупать за девяносто тысяч.
— Не юродствуй.
— Мороженое каждый день клубничное.
— Ну не треплись, не время. Видишь, Гена быкует. Мы лоханулись — я без разрешения вернула ребёнка с Того света, ты роптал и выдрючивался. Почему поэтессу не забрал?
— Ну не мог к ней прикоснуться. Мерзкая!
— Ладно, забей. Будь, что будет.
— Главное, чтобы нас не разлучали, Милочка.
— Главное, не высовываться, Мазай. Не мы этот скорбный мир придумали.
— А можно его беспалевно подмандить?
— Даже не думай. Не нашего ума дело. Откуда ты знаешь, что правильно, что нет? «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно».
— Закажем на Озоне аккумуляторный стеклоочиститель со сменной всасывающей насадкой, делов-то.
— Всё, мой телефон тоже сдох. Ешь скорей. За нами скоро лифт приедет.
— Тот, что по диагонали гоняет? Да здравствует ночной кошмар.
— Лишь бы вниз не поехал.
— Нажмём на стоп и вызовем диспетчера.
— Выкрутимся. Нравится «маринара»? В «Кастельсардо» тесто тончайшее, осьминожки хрустящие и томат исключительный. Давай ещё чокнемся. «Сантэ!» — как говорят французы.
— Аминь! ≠
Слушайте все рассказы в Storytel