Уроки латыни. Поэма Демьяна Кудрявцева о России нулевых

смотреть за горизонтом в оба

не приближается ли где

континентальная хвороба

гляди с обрыва близорук

на изумрудную кривую

что отдалит твоих подруг

хотя они не существуют

лишь только плод пустых тревог

листает старый выпуск vogue

за наших славных мертвых их

не мало было – нам хватило

я поднимаю этот стих

точнее голос в четверть силы

пускай орут на площадях

кому так проще быть живыми

авось их черти пощадят

а мы потрогаем за вымя

склероза толстую тетрадь

и постараемся не врать

свидетель он на то свидетель

чтоб помнить с дальнего конца

то что потом расскажут детям

уже от третьего лица

пусть им накласть на басни нянек

меня не класс волнует весь

а только лузер и ботаник

что за прыщами прячет спесь

он мой наследник по прямой

он тоже родился зимой

и тут я удлиню строфу

страдал за пятую графу

/.../

с годами стала долгой ласка

но трудно перейти в партер

меня теперь зовут а вас как?

и врут что очень рады сэр

а я не победив акцента

живу на ренту с тех времен

когда мы были полпроцента

где каждый дерзок и умен

где каждый дерзок и умен?

никто не помнит тех имен

/.../

за тех кто сам не скажет слов

налей мне лучше выпить love

я помню эти приведенья

глядящие из всех углов

пора завязывать с введеньем

и плыть со скоростью узлов

проходит ночь за нею день я

смотрю поверх чужих голов

и дважды в эту реку пусть

меня за веко тянет грусть

итак продолжим наши игры

которых я и сам боюсь

с оскалом загнанного тигра

советский держится союз

лет через пять его не станет

но это слабенькая месть

за тех кого в афганистане

он смог сожрать или объесть

навесив сволочь по пути

моим ровесникам культи

когда иду по сан-тропе

от злого солнца плечи пряча

я вижу изредка в толпе

всех этих сложенных иначе

не павших жертвами на той

чтоб стать дворовой блатотой

и в каждом мучается зверь

что был царем иных предместий

когда-то мы учились вместе

я не здороваюсь теперь

прости мне боже аполлон

за то что я попал в полон

в уютный плен воспоминаний

где люди пьют одеколон

и мерзнут в очереди а не

меняют водку на талон

что будет позже с ними тоже

и я тому свидетель боже

я был своим душой и кожей

я был подростка эталон

вот это в зоопарке слон

вот это город ленинград

вот это я бегу в запарке

купить слоненка для заварки

вот это счастье в сто карат

отец живой сидит с котом

тошнит и крутит маму брат

он станет выкидыш потом

кота отравит злой сосед

теперь их всех на свете нет

/.../

вот это горечь языка

я к счастью сам не стал зэка

пока и нашего полка

не разнесли под кандагаром

я может быть еще в тюрьму

успею сладкую хурму

иного детства не возьму

хоть дайте мне его задаром

/.../

одна душа в некрупном теле

– привет тебе через канал –

мы с нею помнится хотели

переложить чтоб проканал

на новый русский слог пер гюнта

не получилось ни хрена

но там проходит контрапунктом

больная реплика одна

«в какой бы ни ввязался бой

ты должен быть в ладу с собой»

каким бы ты ни вырос boy

ты должен быть в ладу с собой

родился, скажем, голубой

ты должен быть в ладу с собой

ведешь корову на убой

ты должен быть в ладу с собой

раз отмудохали гурьбой

стоишь с разорванной губой

не повезло тебе с судьбой

ты должен быть в ладу с собой

я даже выдержу размер

назло исписанной тетради

на кой мне хер тот сдался пэр

мне не о чем с собою ладить

я лажу с миром как могу

но часто совершаю лажу

я глажу травы на лугу

и я в долгу согласно стажу

перед налоговой страны

что хочет снять с меня штаны

мы не затем явились свету

нас не затем рожала мама

а чтобы в поисках ответа

нам было сказанного мало

пускай меня на смех подымет

когда-нибудь прыщавый внук

но мы не опускали рук

покуда были молодыми

я до сих пор стою такой

с нелепо поднятой рукой

/.../

я взял недюжинный замах

война и мир в шести томах

про то как наше поколение

весь мир перевернуло нах

отсюда переходим к прениям

страна лежала будто прерия

а может заново империи

мираж качался на волнах

на то как были мы глупы

я не потрачу ни стопы

еще у каждого дружок

по жизни должен быть кружок

иначе вся твоя охота

пердеж в охотничий рожок

чтоб кто-то спину прикрывал

пока штурмуем перевал

чтоб кто-то документы жег

пока не выйдем на привал

и чтобы не попасть в беду

вот с ними нужно быть в ладу

не только я давно заметил

дюма-отец своим пером

писал что б ты ни делал этим

заняться лучше вчетвером

один – за покоренье мира

другой – за весь процесс внутри

за безопасность – это три

партнер под номером четыре

всех держит вместе чтоб они

поврозь не сделали фигни

мне часто вровень был напарник

но я же по итогу бит

a где-то в ливерпуле парни

на четверых играли бит

моя несчастная прослойка

тебе неписаный закон

бог любит троицу и тройку

поскольку там четвертый – он

четыре света стороны

четыре власти у страны

четыре буквы в слове блок

четыре пули держит глок

четыре года я вдали

от необещанной земли

четыре в комнате угла

обетованная – мала

ведь там четыре шага в бок

и сразу очень местный бог

а мы на русском языке

любили бога вдалеке

сначала мы ходили трое

хотя я путаюсь порой

в поэме этой нет героя

посколько умер в ней герой

один кирдык от героина

другой с неверного конца

глядел на вальтер половину

снесло зарыли без лица

четвертый парень из казани

не любит дачи показаний

а третий – я – живу за этих

неразорвавшихся шутих

казалось рядом воет ветер

а он за городом затих

зато мы не ходили строем

ломали быт и этикет

в ночное море плыли кролем

жевали красный китикэт

чтоб стать сюжета персонажи

когда сюжета нету даже

но в десять не вмещаясь строк

я буду сам с собою строг

учи мой друг простые числа

в них нет души но много смысла

они безумия барьер

они везувия размер

они бухгалтерских усилий

в россии красочный пример

я буду гад и лицемер

сказав, что все проходит гладко

конечно есть откат и взятка

и в доле тупо вице-мэр

но мы ходили как хотели

чужой не кланяясь ботве

давали б новой жизни в теле

то я сказал бы дайте две

пусть льется ром

пусть грянет гром

пусть все почувствуют на деле

пускай прочувствуют нутром

как мы пахали вчетвером

пока нас силой не раздели

уже в две тысячи втором

/.../

за что люблю я молодежь

ее легко не разведешь

ее так дешево не купишь

и на безграмотный бубнеж

она тебе покажет кукиш

и тут нужны твои записки

хоть говорили – уничтожь

они же где-то есть на диске

но я налью на палец виски

и точно вспомню все, антош

стоял две тысячи второй

страна за путина горой

но те кто вел его к престолу

вовсю ловили геморрой

а ты любовную истому

как мусор выносил из дома

мы жили возле ипподрома

и у тебя не помню даты

был флирт с троюродной сестрой

уже тогда сбежавшей в штаты

я не поклонник ю эс эй

как всякий подданный мандата

я либо сын вселенной всей

и я забыл куда когда-то

нас вывел дядька моисей

и либо я дитя синая

но сам себе пути не знаю

где каждый лысый фарисей

скажи мне правду на хрена я

жил в этой лучшей из рассей

где только ты откроешь рот

а там уже гэбэшный крот

где ты бежишь в районный суд

а там тебе в глаза смеются

и тянут чай за хвост из блюдца

и чушь немыслиму несут

а на лету переобуться

здесь учит каждый институт

но большинству учиться влом

им проще выкупить диплом

люблю тебя как только левый

алкает троцкого труды

как влюблена в адама ева

как пахарь в ожиданьи сева

геолог в поисках руды

как любит гражданин майор

прийти к буржую поживиться

как любит моргунова вицин

и был еще один актер

тут каждый мент в душе вахтер

с прекрасной памятью на лица

(чтоб рассказать о них увы

мне недостаточно главы)

я что-то желчен стал с годами

/.../

как государство богатеет

давай начнем издалека

с буранных полустанков где и

толпы не сыщешь у ларька

не ссышь еще туда поехать

где смена после буровой

орет в тайгу эдиту пьеху

а может это ветра вой

но все равно кто там не свой

рискует сильно головой

затем московский банк к бюджету

некрупный приваривший кран

за ним министр схему эту

когда-то взявший на таран

затем друзья того министра

что быстро сделались тузы

и к ним не подойдешь на выстрел

и это все еще азы

казы в котле безумном этом

и ты с рублевою котлетой

что меньше нужного в разы

куда ты со своим талантом

и бог не дай еще умом

тягаться будешь с лейтенантом

а о полковнике самом

поет в ушах последний кримсон

хотя играл маккартни пол

– а может мы договоримся

ну помудрим и ухитримся?

но мимо смотрит профиль римский

и секретарша смотрит в пол

– когда ты вырастешь пацан?

– когда отца похороню

– а что ты скажешь подлецам

тебя продавшим на корню?

а ничего и до конца

из страха потерять лицо

сойдешь с лубянского крыльца

оставишь закурить кацо

смотри какое тут кольцо

купи жене на именин

потом узнаешь что истцом

предстанет этот армянин

возьмет последний мерседес

судья мещанского сюда

пройдите стойте сядьте здесь

и чтоб я больше никогда

я лучше в польшу со стыда

зато я дольше проживу

я стану тоньше чем слюда

я не оставлю ни следа

и не вернусь в Москву

/.../

сегодня выясним с тобой мы

чего страшнее в мире нет

что не простит высокий свет

так это выпасть из обоймы

ты будешь выброшен в кювет

откуда приплываешь в пойму

реки забвения привет

моя москва слезам не верит

какой ни поминай сезам

но не распахивает двери

и не сочувствует потере

я был на этом месте сам

москва как девка полковая

дает решительным жлобам

что не уехали на бам

а прямо жрут от каравая

что даже тесно стало лбам

и тесто тянется к губам

вообще остыть не успевая

все это вместе называют

любовь к отеческим гробам

а в год предвестник неудач

народ не выезжает с дач

/.../

сначала снится страшный сон

потом как будто в унисон

все телефоны замолкают

и даже сони эриксон

и ты лишен объятий отчих

за сутки станешь сбитый летчик

у патриаршего пруда

герой вчерашнего труда

лишенный почести и званий

лежишь спиваясь на диване

я дам тебе совет тогда

не стоит никаких обид

всей этой шоблы жалкий вид

всей этой области признанье

и воблы с пивом цианид

а мир большой и трон творца

он вне садового кольца

тебя везде прекрасно примут

свободы дерзкого певца

морям от юрмалы до крыма

нет ни начала ни конца

пускай судьба проходит мимо

со старшей родины гонимый

пусть навсегда излечит климат

тоску фантомную крестца

труды и время могут вымыть

гнезда петровского птенца

и можно длинный стебель вынуть

из триумфального венца

(смешно особо что вторым

я называю местом крым)

ну что когда дела такие

герой копытом землю рой

я с ходу выбрал город киев

как раз когда меняли строй

шел спор меж уркой и банкиром

как между братом и сестрой

хоть оба были дураки а

приличней выглядел второй

еще с подержанной красой

вещала женщина с косой

читатель эти ли детали

нам столько лет спустя важны

уже давно землею стали

те горе-лидеры страны

мы сами сгинем и тогда нам

подымут прошлое со дна

всё в красках первого майдана

точней она была одна

в тот день когда у них земля

свободна стала от кремля

/.../

скажи мне honey что не зря я

здесь между кухней и софой

майданом первым козыряю

почти онегинской строфой

ну как там honey город киев

где пахнут смертью липки те

что покоренные стихией

мы прибавляли к наготе

нет ярче секса в жизни куцей

чем в дни побед и революций

открытый университе...

спустя года под хвост собаке

кому мы забивали баки

на что надеялись глупцы

ругаясь в кабаке по-русски

к горилке требуя закуски

и винегрет и голубцы

в то время как уже бойцы

не выпуская рукоять

держа на мушке и на спуске

вовсю готовились стрелять

прости господь дебилы ***ядь

як в іншом випадку казав

міністр закордонних справ

то спор славян между собой

как мордобой раба с рабой

тут прапор жолто-голубой

то спор славян между собой

раз отмудохали гурьбой

то спор славян между собой

стоишь с разорванной губой

не повезло тебе с судьбой

с огнем и медною трубой

то спор славян между собой

а ты поскольку не славян

застыл от страха оловян

за тех кто это изнутри

налей без слов стакана три

не спорь тебя никто не слышит

не сквернословь и не остри

на свете счастья нет и выше

чем светят наши фонари

совсем не мы богатыри

грызем в траншеях сухари

снабженец что ни говори

у нашей крыши никудышен

но всем для этих восьмистиший

необходимы словари

чем меньше женщину мужчину

работу родину детей

тем больше господи тащи нам

дурных до рвоты новостей

мы потеряли украину

всю кроме нескольких частей

и я тут не про половину

ее восточных областей

скорее речь про пуповину

про фрикативный звук страстей

про дух языческий вальяжный

про аромат степей и трав

который запахом бумажным

плывет в собраньи пестрых глав

что от диканек до полтав

запомнил недоросль кажный

и то что местный нрав отважный

меня лишает прежних прав

переживу хотя заденет

но в целом не дороже денег

we spoke about it enough

что отличает русский гений

от остальных – любовь к граблям

нам было мало откровений

уже звучащих по ролям

и ветер прежних представлений

гнул мачты старым кораблям

и вместо чтоб остановиться

нам месть и доллар руки жгли

мы штурмом брали все столицы

все уголки родной земли

точней углы ее колоний

пока не встретили полоний

в любой игре где ставка высь

всегда откуда ни возьмись

берется тот кто насмерть бьется

кому не в падлу грязь и слизь

кому вообще не пестолоцци

как наше слово отзовется

они идут за полководцем

и по дороге травят крыс

а ты кричишь со дна колодца

– уже давно никак, проснись

скажи мне двадцать лет тому

где мы сумеем оказаться

я б сразу съехал в кострому

ходил охотиться на зайца

смотрел бы катеру в корму

на пену как на бахрому

затопленных цивилизаций

писал бы письма в трех абзацах

сейчас не знаю сам кому

бывают дни когда бельмо

зовешь себе на оба глаза

а можно удавиться сразу

оставив глупое письмо

я не могу закончить фразу

надстройка тщетно ищет базу

еще не пóжили ни разу

а все закончилось само

любой кто смертен примет яд

для всех бутылочки стоят

туман давно достигший окон

с далеких поднятый лугов

нам станет саван или кокон

чтоб от гранитных берегов

к иным отплыть волну качая

главу девятую кончая

без накоплений и долгов

наш перечень друзей случаен

но очевиден круг врагов

эту главу

начитаем другим размером

потому что десятая –

призрак мираж химера

школьник зевает

и чешет в затылке репу

какую он рифму слышит

бедный помимо рэпа

как ему в этом будущем

где как теперь и прежде

всем заправляют тут еще

народившиеся невежды

все ему предстоящее

пойди осознай осиль

я бы жил даже ящерицей

в прекраснейшей из россий

о чем эта повесть дети

как и любая кстати

кроме любви на свете

кем вы хотите стать и

как далеко зайдете

свой подтверждая выбор

будут ли вам границей

калининград и выборг

какой вам готовит ужас

время когда сужаясь

а бремя не принеся

уже улетает аист

что по себе оставят

когда исчезают леди и

якобы джентльмены

речь идет о наследии

она же о свойствах памяти

и об ее изъянах

иначе бы я писал

только книги об обезьянах

укусами на листах

мочой на длине лианы

с перегибами на местах

типа ленинианы

обычно среди отцов

основателей чего-либо

отлита в воспоминаниях

только крупная рыба

я же сидя в долине темзы

или ну ее пусть луары

на иную тему

замышлял свои мемуары

/.../

факты фантазии

домыслы и догадки

был березовский визирь из азии

алчный и гадкий

или был он себе во вред

либерал крайнего толка

и какое дело до этого

есть или нет потомкам

/.../

истина есть еще бы

но дело ее нечисто

во дворцах и трущобах

на дорогах где хоть умчись ты

хоть блудным вернись домой

подсчитывая потери как

в универе где хошь учись

хочешь бросишь в истерике

чтобы барыжить мет

в бибирево и беляево

прошлого нет

если только зануда я его

не запишу в сонет

в оду или касыду

как приходит господь во сне

к ксендзу или хасиду

никому соавтор не является наяву

но пока сочиняю главу живу

говорю спасибо

/.../

вся эта повесть без остатка

как вся страна с ее тайгой

с ее больной идеей шаткой

с ее немыслимой камчаткой

горит вольфрамовой дугой

сжигая детскую сетчатку

и оставляя опечатку

на строчке весточки благой

здесь воин полчища христова

был за хищенье арестован

и найден был бюджет ростова

в шкафу с посудой дорогой

здесь было можно долго вольным

быть человеком и дельцом

тусить плейбоем в граде стольном

отгородясь его кольцом

любым желательно бульварным

от территорий где бездарным

лужков явил себя отцом

но ночью накануне казни

страна тебя простором дразнит

ты то ли мнешь марину мнишек

а то ли мнишь себя стрельцом

хоть прокурор не просит вышек

здесь не булатом и свинцом

но зная хватку этих выжиг

ты б на свободу если б вышел

охолощенным жеребцом

стоял б качая бубенцом

а был вчера бойцом резерва

тут никаких не хватит нервов

хоть старцем будешь хоть юнцом

когда тебя в прайм-тайм на первом

с открытым выведут лицом

а помнишь как бывало ране

придешь домой кивнешь охране

просмотришь запись на экране

и выпьешь ежели с утра не

идти к начальству с докладной

как ты шпионил за женой

за всей компанией честной

с кем начинал в афганистане

сейчас иной танцуешь танец

но ты родной теперь не ной

зазря тебя учили что ли

во всем известной высшей школе

кто соглашался брать отдел

тот знал каких желает дел

и присягая дяде коле

ты тоже знал чего хотел

ты верил что сыскарь не мытарь?

брось мы прослушивали тел.

и ты теперь средь тел немытых

уже осип и потолстел

а мы-то миленький а мы-то

все у разбитого корыта

ты на кого тянул открыто

ты чей копытом бил кусок

быть можно дельным думать если

а то в своей мудацкой тесле

ты мог бы сдохнуть прямо в кресле

в соседский вывезен лесок

теперь получишь десять с куем

а мы все просто конфискуем

не нужно выстрела в висок

/.../

и он от этаких вестей

забудет про красу ногтей

и поплетется под конвоем

в браслетах поверху кистей

а там ему навстречу двое

еще практически детей

и что-то непонятно воет

кусая локти до костей

в дешевых тряпках чья-то мать

нет сил и смысла понимать

скажу кому не все равно

он вышел вскорости в окно

а там в туннеле света нету

и вне туннеля там темно

его нам жаль читатель но

пора следить внимательно

за новой парочкой за этой

непримечательной хотя

он нелюдим она дитя

и как случается в кино

мы встретим их главу спустя

уже суставами хрустя

о чем должна быть эта повесть

о том что выбор наша совесть

я в поле чистого листа

отправив пассажирский поезд

не управляю всеми ста

его наполнившими то есть

мне не дано предвидеть кто из

героев будет без виста

но знать кто занял чьи места

архивный нам поможет поиск

тех дальних лет которых нет

на самых старых жестких дисках

в шкафах нетронутый скелет

сюжетов из судебных исков

смотри партнеры дружбу рвут

а тут жена желает мужу

такой маршрут в каком кашрут

и невозможен и ненужен

прости потомок мне цинизм

как врач не прячет грязных клизм

так я не сдержан без узды

пишу про русские суды

в прекрасном будущем когда

из иностранного суда

мы привезем невесть откуда

святых желающих сюда

чтоб ими заменить паскуду

здесь просидевшую года

тогда я может быть не буду

о стенку биться со стыда

ну а пока не обессудь

учи суда гнилую суть

за этой дверью нежный гений

когда еще бывал в москве

своих не избегал гонений

и обвинений в воровстве

любой его собрат по цеху

над этим умер бы со смеху

когда бы иск не собирал

в церковной рясе генерал

и сам судья любитель мантий

угрозу видел в фигуранте

но верю что об эту дверь

студент зачетку трет теперь

а в этом зале осудили

иных любителей идиллий

здесь лили слезы крокодильи

региональные хорьки

пожить хотевшие по-царски

но так подсевшие на цацки

что их сажали по дурацки

любой поруке вопреки

скажи за что он впал в немилость

ведь он украл такую малость

и у кого такая смелость

кремлю же это не с руки

(я этот аргумент люблю

про как невыгодно кремлю)

ночь улица фонарь погашен

не спит звезда кремлевских башен

проходит поезд мимо пашен

и мимо сжатых колосков

вахтер заканчивает смену

актер оглядывает сцену

и все что здесь имеет цену

мы собираем из кусков

сын выжил после двух контузий

его избили на кутузе

они в одном учились вузе

он был опорой стариков

его обидчики не сели

как раз на этом этаже

а он прикованный к постели

костей не чувствует уже

а в этой комнате – броня

тут государевы клевреты

храня ненужные секреты

судили в частности меня

фемида русская слепа

как агрессивная толпа

что тупо загоняет в угол

и там уже сбивает с ног

все имена запомнит гугл

в далеком будущем сынок

когда не будет этих пугал

пошли им траурный венок

любое сказанное слово

последним станет на суде

нам не дождавшимся иного

и вам не ведающим где

случится если суд небес

нас не оставят места без

всем кто сидел на точке ровно

и тряс очком от мести кровной

кто никогда не ел коров но

желал жены соседа щей

тем кто пилил бюджет и недра

всем прокурор запросит щедро

возьмет за сморщенные ядра

до хруста связок и хрящей

не все ж кошмарить невиновных

как это царь вершил мирской

не век вам титульные говны

ходить с неглинной до тверской

я ваш присяжный завсегдатай

я ваш вожатый пристяжной

я ваш запомнил путь земной

до каждой сволочи пожатой

и непомытой пятерни

и как резину ни тяни

как ни гони на адвоката

но я свидетель борозды

до третьей выстою звезды

глава 14

Vana sine

viribus ira

пускай моя звезда неярко

зато она в любом порту

как тлеет медленно сигарка

в уже неразличимом рту

а я сижу один и парюсь

смотря через канал во тьму

где невесть как белеет парус

подвластный только самому

кто на такой забрался ярус

что клал на русскую тюрьму

кому что ниспослать чуму

что всех сослать на колыму

все до чего отец не дожил

я сделал сам и сыновья

смеялся над палаццо дожей

и восхищался им же тоже

когда значительно моложе

во много раз глупее я

делил с кем было страсти ложе

чтоб с кем-то ближе стать чем кожа

не зная что всего дороже

на этом свете не семья

а те с кем вас сведет скамья

вот эти четверо детей

не вылезали из сетей

они себя не узнавали

в трюмо последних новостей

ее все люди звали валей

а дознаватели скотины

ну что ж ты против валентина

законно избранных властей?

прости нас милая прости нам

всю эту армию чертей

еще недавно вы за партой

читали очерки про спарту

гоняли автостопом в тарту

и спор вели до темноты

все оборвалось мордой на пол

мент не обыскивал а лапал

и вызывали в область папу

читать фейсбучные посты

вас всех отправят по этапу

но не доедешь только ты

среди чужой тебе сибири

что дальше леса не видна

вас было якобы четыре

на самом деле – ты одна

не подписала эту лажу

а с димой вы гуляли даже

и тон в судебном репортаже

казалось ниже нету дна

а ты смотри сумела ловко

из пустоты скрутив веревку

взлететь над уровнем говна

гори гори моя в тумане

за всех кто ночью ходит в рейд

за тех кто умер making money

за тех кто выжил doing great

за всех кто знает эти буквы

и будет через сотню лет

читать их вслух с барахты бухты

но и за тех гори кто нет

за это времечко дурное

где с этой девочкой аврал

я всю ее придумал но и

я ни на йоту не соврал

пора закончить эту тему

что шире родины широт

сквозь всю судебную систему

пусть время движется вперед

под неизбывный вой трубы и

штабы жлобы рабы гробы и

где вы мундиры голубые

и ты им преданный народ

я твой отринутый урод

уже давно не жду щедрот

/.../

/.../

хотя меня и не просили

но я за месяц написал

энциклопедию россии

где были росси и россини и

качались желтые и синие

для тех кто сразу не всосал

я был ей преданный вассал

я помнил рифмы покрасивее

покуда в гневе и бессилии

всех новый век не искромсал

я знал красавиц недоступных

и неподкупных судей знал

чей цвет достоинств совокупных

сквозь оба эн хранил аннал

вот календарь восьмого года

любви ждала ждала природа

пока ее не доконал

юрист который начинал

свободой лучше несвободы

где грибоедова канал

/.../

сперва мельчали сами бесы

и по влиянию и весу

но только множились в числе

одни пилили тундру леса

другие темного замеса

искали жидкости в земле

выпускники капээсэса

париж для них не стоил мессы

намного дальше чем одесса

красот не видели в кремле

потом для них мельчала банка

лишалась мякиша буханка

и оттого росла лубянка

уже без феликса одна

сначала подвиги рубанка

потом кувалда и киянка

но как-то съежилась полянка

и эта глупая луна

ночами заставляла зомби

все чаще вспоминать о бомбе

и то сказать при всем апломбе

не ясно было на хрена

никто ж не держит деньги подле

чтоб не достались разной кодле

у всех давно лицо в повидле

по вилле у лазурных волн

но вызывали страшный гнев те

у пастуха казенной нефти

что при хорошем терапевте

стоял бы дум высоких полн

а чтоб не зарывались все

им посылал по колбасе

что сам готовил по субботам

трудясь как белка в колесе

никто не хочет местной снеди

а только калия и меди

вокруг поганые соседи

внутри пройдохи и ворье

такую я люблю державу

ее фасад и задник ржавый

где только всадником кружа вы

лихое встретите зверье

я ж чем ясней пишу главу

тем с ней как будто наяву

бодаюсь с каменным утесом

но только падаю в траву

и лучше так чем под колеса

когда воротимся в москву

теперь когда я стал любого

кого цитирую взрослей

то мне сначала выдай повод

а после этого налей

вообще с тех пор как модный повар

обходит по числу нулей

не только тех кто нас смелей

а кулинары королей

с цепи спускают кобелей

я лучше автора слепого

пойду отмечу юбилей

я этот список кораблей

когда другие собирались

в полуподвалах нюхать клей

учил когда на uber alles

тут мятых клянчили рублей

учил его как матанализ

иные не зубрили злей

перед толпой учителей

не променяв ни на елей

ни на роскошный дедов талес

учил его когда катались

по темным линиям аллей

и на задворках где пытались

мне выдать порцию люлей

я помню разные детали

до слез и даже до соплей

/.../

нас всех хранит живое слово

от неизбежного и злого

вот текст закончится и снова

вергилий спустится во тьму

где немота страшнее жара

и сатана с лицом бежара

не раскрывая формуляра

укажет камеру ему

а потому лелея славы

надежду тщетную дурак

я мучаю экран и клаву

перечисленьем старых драк

за что мы бились люди вроде

тогда в двенадесятом годе

и что скажи пошло не так

я до сих пор не понимаю

в чем был ущерб шестого мая

замах похоже был на рубль

а воплощенье на пятак

они в ответ сыграли грубо

протест уже пошел на убыль

потом в финале слил спартак

и как усохшие сырым

орлы без боя сдали крым

прости читатель что не сладко

но мы еще раз повторим

тут каждый в чем-то виноват как

тот епископ питирим

москва не просто третий рим

а третий рим времен упадка

и как ни поправляйте грим

и как ни штопайте заплатку

но между взлетом и посадкой

разумный выберет гольфстрим

проблема в том что нам ни разу

не мил европ холодный разум

нам нужен собственный маразм

для разведения углей

как из ствола сочится камедь

и значит он живой пока ведь

так я во сне веду на камень

весь этот список кораблей

и если мне не брешет память

там ни милей ни веселей

я так хотел чтоб вышло чтиво

чтоб были драма и сюжет

ведь все читают детективы

что пишет в лондоне сосед

не тот что продал все активы

а у кого активов нет

зато герои так учтиво

глядят в серебряный лорнет

но есть сосна а есть олива

одна растет неприхотливо

другой зато две рощи лет

я начинал писать сонет

но все пошло куда-то криво

быть знаменитым некрасиво

я слышу музыку – кларнет

пока несут ему кларет

пока бригетт звонит обед

я соблюдаю этикет

ем русский кислый винегрет

за то одно твержу спасибо

что смерти нету смерти нет

всю жизнь пройдя до половины

а смерти нету смерти нет

с такой девицей с украины

а смерти нету смерти нет

река еще качает льдины

а смерти нету смерти нет

но есть над нами бог единый

он видит полностью картину

мост через реку перекинут

на том мосту стреляют в спину

теперь закрой глаза и спи но

смерти нету смерти нет

а есть прижизненная мука

разлуки темная беда

года что прожил близоруко

под перекладиной вода

в далекой гавани фелука

на быстрой скорости езда

его пример другим наука

московского башибузука

нижегородского жида

ори ори моя звезда

кричи моя звезда без звука

лет продолжайся чехарда

(а вы заметили ***зда

я не использовал и сука

ну вот использую тогда)

я часто думаю немцов

не поколения отцов

он мог бы стать мне старшим братом

вожатым быть в конце концов

другое качество утраты

чем лучше знаешь мертвецов

на все смотря из-за зубцов

ты будешь лишь администратор

кремлевских башен и дворцов

но жизнь уходит без возврата

как мимо старого кастрата

течет толпа нагих юнцов

я говорю про нашу страту

любовь моя кому сестра ты

горят не двигаясь караты

в созвездьях вечных близнецов

опять не вышло с детективом

и как-то мало позитива

читатель выпей кружку пива

конферансье уйми чтецов

/.../

жить в старой англии копейки

считать перед тревожным сном

копить на корм для канарейки

и мерзнуть летом под окном

читать бесплатную газету

и после резать для клозета

статьи о рынке нефтяном

я не уверен в том что это

реальной перспективы смета

но убежден зато в одном

что не пойду искать по свету

и в небесах как астроном

что грустно смотрит на комету

таких мирских и плотских благ

ради которых спустим флаг

/.../

я вышел затворив калитку

я вышел ростом и лицом

я вышел в кэш и пару слитков

так все задумано творцом

что нашей правды нет и выше

одна шестая доля суши

не испарится не сгорит

и будут новые чинуши

ее залечивать артрит

ее распухшие суставы

ее иссохший глинозем

любви надежды тихой славы

гранит отчаяния грызем

кто в ожидании облавы

а кто-то в поисках халявы

гуляя пешкой и ферзем

/.../

там с видом на море и ригу

по узкой бровке ходит пригов

там пьер ришар и вертов дзига

и все мои учителя

ждут недописанную книгу

пока я тут интригу для

тебя читатель веселя

в пустом кармане прячу фигу

и выпекаю кренделя

а ты гуляешь дотемна

но нет ни мамы ни окна

/.../

осталась пара сотен строчек

а я еще не посвятил

любви раздел и краткий очерк

распространению сети

хотя сидевши у истоков

в кругу пророков и светил

я помню виденного столько

что лишь бы господи простил

в твоем грядущем где востока

давно сливаются пути

с укладом западного толка

экран китайского тиктока

сжимают девочки в горсти

а в наше время вместо убер

орал в машинах джастин бибер

и вайбер тех кто раньше умер

ты забирал себе на выбор

а чтоб быстрее шел сигнал

его провайдер плеткой гнал:)

а кто в обход тянул канал

те очень быстро за решеткой

ментам отсчитывали нал

и в каждой шутке долю жуткий

себе карманил криминал

я помню как не чтя субботу

я шел на чертову работу

где интернет не знавший ботов

в пяти каморках расцветал

теперь меня там больше нету

я не последовал совету

людей что бились за металл

а я дурила за газету

последним бисером метал

но опыт в нашей части света

считался тоже капитал

опять я дважды в ту же воду

крича что в наш жестокий век

не интернет дает свободу

берет свободу человек

точней ее берут народы

она как маска кислорода

она как в голод огороды

по сторонам глубоких рек

кончайте слушать это дрек

поставьте лучше новый трек

во глубине сибирских руд

you can’t be gentle should be rude

уже давно не пишут писем

и в мегафоны не орут

речным низинам горным высям

везде где строим мы и крысим

где правят сила или труд

что магадан что беирут

и сам еще не знаю где мы

с тобой окажемся внучок

везде теперь гудят модемы

я помню первый их щелчок

уже тогда не новичок

– не той опять коснулся темы –

ошибся думая что все мы

подсядем на один крючок

что радость преобразований

важнее должностей и званий

раз можно сидя на диване

дать всей конструкции толчок

сейчас лишенный упований

я был наивный дурачок

когда ты покоритель мира

к тебе придут не сняв мундира

а покажи-ка нам мудила

твой пресловутый интернет

и где в нем нужно сделать дыры

чтоб даже наши командиры

могли бы из своей квартиры

послать противнику привет

и ты такой махнешь рукой

и на заслуженный покой

чтоб помидорами и сыром

заесть отчаянье с тоской

прости меня читатель юный

за то что странно я пою но

не обойтись без i love you на

берегах москвы-реки

приток в россию капитала

был не за нефтью и металлом

не чтоб страна с колен привстала

а чтоб надела каблуки

то вид отечества лобки

где слаб не пол а потолки

моих последних закорючек

неровный строй благослови

тут было много слов колючих

а мы продолжим о любви

как о хождении по насту

досужих сплетен и интриг

не важно любишь ли гимнастку

что милых глупостей чирик

или врача по локоть в лимфе

или урча от страсти к нимфе

или лысея (тут как все я)

или пардон нося парик

пусть купидон нелепый лучник

льет приворотных зелий смесь

а вы держитесь тех с кем лучше

вы сами делаетесь здесь

кто знал немного по латыни

забавным почерком в тетрадь

еще не скоро кровь остынет

но ты ее скорее трать

трать нежной речи изумруды

на груды вымытой посуды

на непонятные причуды

и на постриженную прядь

цени что выдано и пестуй

с кем гений времени и места

тебя сводил внутри невесты

ищи зародыша вдовы

зачин прекрасен и неведом

отсель грозить мы будем шведам

но настоящая победа

не покорение литвы

с кем молодиться это вы

без мудрой справитесь совы

а с кем ты старым станешь дедом

пора задуматься увы

любовь не та что ходит следом

а та что ждет в конце главы

любви все возрасты покорны

под звуки траурной валторны

в соседской комнате просторной

глухого порно слышен стук

о как на склоне наших лестниц

не важен вес и рост прелестниц

что сильно старших что ровесниц

любого возраста подруг

вот я теперь живу в деревне

где нет девиц профессий древних

какая в наше время ревность

сидим не разнимая рук

и это кажется важней

чем все тираны наших дней

я видел сон где на коней

свои не долечивши раны

любви садились ветераны

от аппенин до пиреней

читатель моего романа

нет ничего нужней романа

что оторвавшись от экрана

ты прямо тут имеешь с ней

(а чтоб потом не быть гоним

поправлю – с нею или с ним)

/.../

друзья прекрасен наш союз

боюсь он долго не продлится

приятно видеть ваши лица

но с вами я не остаюсь

кто помнит австрии аншлюс

тот даже сидя заграницей

вам никогда не скажет «чюс»

и мне придется удалиться

не стоит дожидаться блица

пока погода двадцать плюс

маэстро жарь коронный блюз

мы рождены чтоб сделать птицу

из яица того мальца

что перелистывал страницы

пока они не кон-чат-ся

что примерял себе на пояс

разнообразные клинки

а самого себя на полюс

но чаще плавал у доски

и прыгал ласточкой с обрыва

теперь когда осталась треть

в какой момент тебе обрыдло

на это зеркало смотреть

/.../

друзья людмилы и руслана

вы современники беслана

все что россия припасла нам

в поэму вместится с трудом

оно у нас в крови и плоти

оно трясет нас и колотит

но как в предании о лоте

не всех с собой возьмет содом

как про иону в кашалоте

не всех безумие проглотит

не все накроет вечным льдом

а я себе назначил стрелку

по эту сторону листа

где теплый чай в постель и грелка

где даже если не чиста

разбитой памяти тарелка

то сроком давности покрыта

всей нашей сути суета

мы у разбитого корыта

а эти письма – береста

прощай культуры дальних родин

и физкультура основной

не знаю яхве или один

в конце склонятся надо мной

что я возможно не успею

кого не встречу на беду

в другой опишут эпопее

куда я сам не попаду

иное время завершит

this piece of sheet and peace of shit

в эпоху вечных инноваций

мне трудно с вами расставаться

и в горле – сухость и першит