Детские книги на взрослые темы: «Сахарный ребенок» — повесть о девочке, отправленной в лагеря как дочь врага народа
«Сахарный ребенок. История девочки из прошлого века, рассказанная Стеллой Нудольской». Автор — Ольга Громова
Обычная советская девочка растет в обычной советской семье. В 1937 году папу внезапно арестовывают, и девочка с мамой отправляются в ЧСИР — лагерь для членов семей изменников родины. Им предстоит испытать на себе лишения того страшного времени: добывать еду, рыть себе землянку и жить в ней, переносить болезнь без медицинской помощи. Повесть, основанная на реальных воспоминаниях Стеллы Нудольской, не только пробирает до дрожи, но и и учит тому, что надежда живет всегда, а добро все-таки сильнее.
Книга переведена на 16 языков, вошла вошла в лонг-лист премии «Книгуру» (2013) и шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна» (2015), была отмечена дипломом им. В. П. Крапивина (2014) и попала в список выдающихся детских книг мира «Белые вороны», составляемый Мюнхенской международной детской библиотекой (2015).
Как создавалась книга
С автором, Ольгой Константиновной Громовой, мы были знакомы достаточно давно — как с главным редактором журнала «Библиотека в школе». Она много писала о наших книгах, мы сотрудничали в разных областях. Однажды она поделилась с нашим главным редактором и издателем Виталием Зюсько своими мыслями по поводу книги, которую она обещала написать своей хорошей подруге и соседке Стелле Нудольской. Стелла, к сожалению, умерла, но оставила воспоминания, которые она последние годы записывала — сначала сама, освоив компьютер в 80 лет, а потом уже надиктовывала на диктофон.
Стелла просила не делать из этого обычную книжку мемуаров, и Оля поняла, что может сложиться подростковая повесть. У нее долго вынашивался замысел, она не понимала, как к этому материалу подойти, но в конце концов у нее начало получаться, она прислала первые страницы, после чего Виталий сказал: «Оля, вот вам срок, ждем текст, все!» Это было хорошим стимулом для автора взяться и наконец написать текст, который сейчас все читают.
В целом мы говорим, что это повесть, основанная на реальных событиях. Воспоминания воспоминаниями, там всё правда, но автору приходилось что-то додумывать в тот момент, когда героини Стеллы уже не было в живых. Пришлось перекопать кучу материалов, разобраться, как и что могло происходить в то время, чтобы это выглядело естественно и органично в повести. С этим много работали редакторы, читали, чтобы стыки были не видны. Но основа, собственно канва, воспоминания остались нетронутыми.
Книга писалась с тем расчетом, чтобы она была понятна ребенку-подростку. Мы понимаем, что дети подходят к этому этапу нашей истории только в самых старших классах, в тот момент, когда в голове уже ЕГЭ и ничего кроме, а младшие дети с этим еще практически не сталкивались. Одиннадцать-двенадцать лет — это тот момент, когда им уже можно рассказать, но приходится многое еще объяснять. Мне кажется, это оптимальный возраст для этой книги.
Реакция детей
Дети реагируют на книгу по-разному — зависит от социального слоя, культуры, образования, воспитания. Если еще несколько лет назад мы могли сказать, что в постсоветском пространстве нет человека, которого бы не коснулись репрессии, то сейчас выросло поколение, которое знает об этом совсем мало или ничего не знает вовсе. В семье могут не говорить на эту тему, потому что это случилось с каким-нибудь прапрадедушкой — удлинилась связь, цепочка, по которой можно говорить и вспоминать. Такие дети читают эту повесть как нечто новое для себя.
При этом «Сахарный ребенок» написан очень живо и искренне, и дети воспринимают ее очень близко к сердцу. Не то чтобы они ставят себя на место этой девочки, но они, по крайней мере, могут осознать, что и как происходило. Книга ценна не только тем, что она знакомит с историческими событиями, а тем, что она показывает характер героини, что она говорит о силе характера подростка, о силе взаимоотношений ребенка и взрослого, а это такая вневременная тема. Не каждый сейчас сталкивается с необходимостью рыть землянку или искать еду для выживания, но ситуации в школе, ситуации с болезнью, ситуации с глубоким интересом к какой-то теме — они знакомы любому подростку, через это они видят исторические события и лучше их воспринимают.
Реакция родителей
Родители тоже реагируют по-разному. Есть родители, которые в принципе отрицают тему репрессий, до них эта книга не доходит — они просто блокируют ее для себя и для детей. Обычно происходит так: если книга попадает в семью, то ее читают все. Ее дарят, рекомендуют, дают почитать всем вокруг. Бывает такое, что ребенок прочитал, хочет обсудить с родителем, спрашивает — родитель, естественно, тоже читает. Бывает наоборот — сначала читают мамы и папы, а потом дают книгу ребенку, и они вместе стараются обсудить прочитанное.
Кому-то тема историческая заходит, кому-то нет, но мы стараемся говорить, что это и про историю, и про жизнь, и про отношения. Очень часто «Сахарного ребенка» на выставочных стендах замечают родители. Для них мы сделали взрослую версию «Сахарного ребенка»; у нас сейчас два издания — условно детское с иллюстрациями, второе — условно взрослое с дополнительными статьями, с большей информацией о том, как книга создавалась, с архивными фотографиями — каждый покупает то издание, которое ему больше нравится.
Книга, в принципе, написана так, что там нет каких-то тайн и сенсаций. Никакого скандала вокруг книги нет и не было. У нас есть один человек, фанат-преследователь, который в интернете везде, где видит упоминание «Сахарного ребенка», старается прокомментировать, что это все вранье, что Ольга Константиновна переврала факты, исказила и всего этого быть не могло. Но мы видим, что это один человек — не знаем, с чем это связано. Книга взяла международный уровень — переведена на шестнадцать языков, вышла во Франции, Болгарии, Бельгии и выйдет в этом году в Германии и еще в нескольких странах.
О миссии детских книг
«КомпасГид» издает книги для думающих детей и подростков, книги, которые ведут к диалогу между детьми и взрослыми, и эта книга идеально встает в эту концепцию. Я со своей колокольни скажу, что когда услышала от нашего издателя, что у нас будет рукопись о репрессиях, написанная по мотивам воспоминаний, была настроена скептически. В тот момент уже вышло какое-то количество воспоминаний и мемуаров, и я не была уверена в коммерческом успехе книги. Я понимала, что издать воспоминания, наверное, стоит, но окей — издадим, посмотрим, что получится. Когда я получила уже эту рукопись, все сомнения развеялись — стало понятно, что это прекрасный текст. Ни один издатель не сможет предсказать успех однозначно, но такого, скажем честно, мы не ожидали. За эти годы книга стала реальным успешным лонгселлером, собрала большое количество премий, переведена на множество иностранных языков.
Нет тем, на которые с подростками говорить нельзя — нужно найти правильный язык, правильный код. В нашей стране сложилась такая ситуация — и мы ее остро ощущаем, — что на какие-то темы не говорят, какие-то темы замалчиваются в силу того, что события произошли не так давно. Это происходит потому, что в стране нет какого-то единого мнения, единой концепции. Может быть, она и не нужна, но разговор должен быть. Подростку нужно найти свое понимание мира, свой язык, сформировать свое мнение об истории — и книги должны ему с этим помочь.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: