Айзек Хэмпстед-Райт: «После съемок финальной сцены "Игры престолов" я разрыдался»

Поэтому Айзек Хэмпстед-Райт — известный как Бран Старк, Трехглазый Ворон или, если вам по душе эта теория, Король Ночи — держится спокойно, попивая черный кофе и закусывая его печеньем.

Мы оказались здесь, потому что Хэмпстеду-Райту нравится классическая музыка. Он сам неплохой пианист и даже обучался музыке профессионально, пока все не пошло под откос (о чем несколько позже). Он терпеливо отвечает на мои дилетантские вопросы и объясняет, как отличить Бетховена от Прокофьева. Мимо нас все время снуют люди, и в какой-то момент седовласый мужчина, занявший место рядом с нами, жалуется на неустойчивый столик. Очевидно, он понятия не имеет, что рядом с ним сидит звезда самого популярного телешоу в истории. Айзек реагирует быстро: наклоняется и подкладывает под одну из ножек свернутую программку.

Первый в 2019 году лучик солнца робко заглядывает в окна величественного здания, словно делая комплимент всем присутствующим. Два юных дарования выходят на сцену и занимают свои места перед публикой. Один садится за рояль, другой встает чуть впереди, держа в руках скрипку. Музыканты собираются с мыслями и начинают играть.

В мире «Игры престолов» существуют два железных правила: первое — любой герой, даже ключевой, может умереть (не считая одного, самого ключевого); второе — всем актерам строжайше запрещено выдавать спойлеры, вплоть до таких мелочей, как дизайн костюмов дома Ланнистеров. Фанаты изводятся, строят безумные теории и продолжают допрашивать актеров. Для Айзека Хэмпстеда-Райта это уже давно стало частью жизни, и сейчас долгий этап подходит к концу.

— Продюсеры просят нас не болтать лишнего, но, так или иначе, это случалось с каждым из нас, — рассказывает мне Айзек позднее за стейком в Hawksmoor. — Помню, как-то в школе разговор зашел о Дине-Чарльзе Чэпмене (исполнитель роли короля Томмена Баратеона. — Правила жизни), и я сказал: «Только мы с ним сдружились, как Томмена решили убить!» Только вот по сюжету сериала он еще был жив.

Когда Хэмпстед-Райт пробовался на роль Брана, ему было всего 11 лет. Он был обычным ребенком из кентской деревушки. По сути, «Игра престолов» стала его актерским дебютом, если не считать школьных спектаклей и эпизодической роли в фильме телеканала Channel 4.

— Мне уже сложно представить свою жизнь до «Престолов». Я был обычным ребенком, любил играть в футбол и гулять с друзьями по лесу. Я рос за городом, где даже нормальных магазинов не было. Когда сериал стал набирать популярность, мои друзья были слишком маленькими, поэтому моими главными фанатами стали учителя. Надо сказать, что в дальнейшем это не раз сыграло на руку.

Мать Айзека, внештатный преподаватель в университете, делала все возможное, чтобы сохранить для сына хотя бы подобие нормальной жизни между съемочной площадкой в Белфасте и школой в Кенте. Хэмпстед-Райт не сопротивлялся и продолжал ходить в школу: он называет себя «настоящим ботаником».

— В какой-то степени мне повезло, потому что у меня в сериале не так много экранного времени, плюс оно распределено по нескольким сезонам. Так что особых трудностей с посещением школы у меня не было. Пару раз приходилось пропускать занятия, но я быстро нагонял. Надо сказать, что заниматься с репетитором во время съемок — пустая трата времени, потому что обычно это выглядит так: я снимаюсь в сцене, затем у меня перерыв перед следующей сценой, во время которого я еще должен высидеть пятиминутку урока географии.

На выпускных экзаменах Хэмпстед-Райт получил высший балл по математике и химии. Добавьте к этому способности в музыке, и вы убедитесь, что Айзек — очень талантливый и умный молодой человек.

В телешоу, прославившемся обилием сцен насилия, секса и политических интриг, Бран Старк выглядит белой вороной. В самом начале сериала он оказывается парализован — и все экранное время проводит в стороне от интриг и кровавых битв, в изнурительном странствии на Севере в компании гиганта Ходора (прекрасный носильщик, но скуповат на слова) и других второстепенных персонажей.

Иными словами, Бран Старк не самый простой персонаж. Да, его роль в сериале очень важна, но наблюдать за ним не так интересно, как за остальными. Все сцены с ним происходят в такой темени, словно на дворе в это время два часа ночи; Брану не удается вдоволь помахать мечом или острить (досадное упущение со стороны шоураннеров «Игры престолов», поскольку в жизни Айзек Хэмпстед-Райт обладает замечательным чувством юмора), поэтому фанаты питают к нему смешанные чувства: особой любви он не вызывает, но и ненависти тоже. Зато вокруг него больше всего самых странных теорий и, конечно, мемов.

— Когда мы отсняли сцену, в которой я лежу у входа в пещеру, я сразу понял, что кто-нибудь обязательно сделает мем а-ля «Титаник» — тот, что с подписью «Нарисуй меня как одну из тех французских девушек». Конечно, так и вышло!

Как это часто бывает в соцсетях, одними лишь безобидными мемами дело не обходится и актерам приходится получать негативный фидбэк.

— Мне кажется, что люди взялись за меня после шестого сезона, в котором Бран стал Трехглазым Вороном. А сколько же ненависти на меня обрушилось после смерти Ходора, будто бы в этом был виноват я! Потом стали критиковать мою внешность: «А что с твоим носом?» — спрашивали меня. Не знаю! Чтобы испытать настоящее отвращение к себе, мне было достаточно зайти в личные сообщения в Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации). Как-то раз один тип мне написал: «Привет, я пластический хирург и с радостью сделаю тебе ринопластику. Я смотрел на это все и думал: "Ну просто охренеть теперь!»

В седьмом сезоне Бран наконец воссоединяется с оставшимися Старками и окончательно завершает свое превращение в Трехглазого Ворона, всеведущего варга, которому известны все тайны прошлого и будущего. Сейчас трудно предсказать, какая судьба ожидает Брана в финальных сериях: станет ли он тем, кто победит и в итоге будет взирать на опустошенное королевство с вершины горы, или его имя скроется в глубинах истории.

Какой бы ни была концовка, роль Брана Старка требует большого актерского таланта, и Айзек Хэмпстед-Райт с успехом оправдал все ожидания шоураннеров. Дэвид Бениофф, человек, который вместе с Дэном Уайссом ответственен за производство «Игры престолов», вспоминает первые дни работы с юным актером:

— В одной из первых съемочных сцен, где Нед Старк отрубает голову дезертиру, а Брану приходится на это смотреть, Айзеку удалось избежать одну из самых распространенных ошибок, которые допускают дети-актеры, — пишет Бениофф в электронном письме. — Он не пытался казаться милым. Глядя на него, зрителю верилось, что перед ним сын могущественного лорда, мальчик, которому не чужды не только детские забавы, но и обостренное чувство ответственности будущего лидера.

Говоря о взрослом Айзеке, Бениофф также не скупится на похвалы:

— За кадром мы наблюдали, как из очаровательного и очень воспитанного мальчика Айзек превращается в красивого и очень воспитанного молодого человека. Бывало, он всех нас ставил в неловкое положение, разумеется, не специально, когда говорил о своих успехах в математике или поражал нас великолепной игрой на фортепиано.

В сентябре 2017 года Хэмпстеду-Райту самому пришлось оказаться на месте многих студентов-первокурсников, робко оглядывающих студенческое общежитие со своими пожитками. Несмотря на постоянную занятость в проекте, он поступил в престижный Бирмингемский университет и совмещал изучение своих двух главных страстей — математики и музыки.

— Я вошел в гостиную общежития, и одна из девушек посмотрела прямо на меня, — вспоминает он. — Я сказал: «Привет!», она поздоровалась в ответ. Затем я спустился на первый этаж за остальными вещами, а когда поднялся, то увидел, что компания, в которой сидела та девушка, перешептывалась, и до меня долетела фраза: «Какого хрена здесь вообще происходит?!»

За ужином мы особо не разговаривали, пока наконец один из парней не спросил меня: «Так, значит, ты из "Игры престолов?" После этого мы поехали в какой-то ужасный клуб, а там уже началась настоящая жесть.

В последующие недели сокурсники Хэмпстеда-Райта стали выкладывать в социальные сети фото актера из повседневной жизни. В газете Telegraph появилась статья «Бран Старк стал первокурсником: звезде "Игры престолов" не дают прохода в Бирмингеме». И смех, и слезы. Но, с другой стороны, решение актера действительно было немного наивным: а чего еще можно было ожидать?

— Я понимал, что привлеку внимание окружающих и вокруг меня будет много шумихи, но я не ожидал хаоса такого масштаба, — говорит он.

Но вскоре стало только хуже.

— В сеть попал мой адрес, и после этого не было и дня, когда со мной не делали селфи. В конечном счете ко мне приставили сотрудника полиции. А сколько было твитов! Поскольку я пользуюсь обычной электронной почтой, меня стали заваливать сообщениями, все они были примерно такого содержания: «Привет, Трехглазый Ворон!» Я просто пытался сосредоточиться на учебе.

Сейчас он вспоминает об этом с улыбкой, но в те месяцы ему было не до смеха.

— Мне повезло с соседями, но друзей заводить было очень непросто. Не думаю, что у меня бы было нормальное студенчество, и осознавать это печально. Я ни на секунду не мог расслабиться и выйти за пределы университета, сходить в бар или даже напиться на вечеринке, ведь тогда на следующий день весь интернет пестрил бы постами людей, которые увидели пьяного в хлам Брана Старка. Как-то раз ко мне приехала моя бывшая девушка, и мы просто просидели целую неделю в моей комнате.

В скором времени Хэмпстед-Райт принял решение забрать документы и вместо уравнений и нотной грамоты посвятить себя актерской карьере.

Мэйси Уильямс, сыгравшей сестру Брана, Арью Старк, тоже пришлось пережить сложное взросление.

— Всем нам было нелегко расти на съемочной площадке, — говорит она. — Но Айзек перенес это испытание как настоящий солдат.

Интересно, как отличалось взросление Уильямс, Хэмпстеда-Райта и Софи Тернер, другой «старшей сестры» Брана Старка. Если девочки, особенно Уильямс, довольно быстро привыкли к известности и свету софитов, то Хэмпстед-Райт как будто бы до сих пор не определился: со стороны он выглядит как человек, который снимается за компанию, просто потому, что это весело.

— Айзек очень общительный, но в меру. У него прекрасное чувство юмора, но демонстрирует его он только избранным, — комментирует Мэйси Уильямс. — А еще он очень непредсказуемый. Вот он рассказывает мне о рейве, на который он недавно сходил, и о своей любимой музыке, а в следующую минуту он садится за фортепиано и начинает играть. Никогда не угадаешь, что он сделает в следующую минуту!

В Альберт-холле Юмэ Фудзисе (скрипка) и Стен Хейнодза (рояль) завершают четвертую и финальную часть концерта — «Синкопу» австрийского композитора Фрица Крейслера. Айзек Хэмпстед-Райт не отрывал глаз от исполнителей, впитывал музыку и внимательно следил за каждым взмахом смычка, за каждой модуляцией, понимая, какой сложной работы и невероятного таланта требует подобное исполнение.

После небольшой прогулки по Кингсбриджу, где на моего спутника оглянулись несколько прохожих (слава богу, обошлось без селфи), мы пришли в ресторан. Наше время почти подошло к концу, и я все-таки спрашиваю Хэмпстеда-Райта о восьмом сезоне «Игры престолов»: чего нам ждать?

— Это будет еще круче, еще лучше, еще эпичнее! — говорит он с комичным американским акцентом.

Но сразу же становится серьезным, потому что понимает, что я не шучу. Нам всем интересно знать, что произойдет в новом сезоне.

— Серии будут длиннее, кроме первых двух. Разумеется, будет много сцен сражений. Третья серия будет немного отличаться от остальных. Еще будет много вещей, связанных с предыдущими сезонами, которых зрители точно не ожидают увидеть. А еще герои, которые раньше никогда не пересекались, окажутся по одну сторону баррикад. На самом деле, было здорово поработать с актерами, с которыми из-за расхождения в сюжетных линиях я никогда не работал, — например, с Эмилией (Кларк), она очень милая.

В общем, вывод напрашивается такой: ни за что не пропускайте третью серию и готовьтесь к тому, что в последний момент даже Горячий Пирожок может вступить в борьбу за престол. Я спросил у Хэмпстеда-Райта, что он чувствует в связи с окончанием шоу.

— Конечно, мне грустно. Но настало время подойти к финалу. В последней сцене, которая стала таковой не только для меня, но и для многих актеров, было очень тяжело: почти все плакали. Мы закончили съемки, после чего Дэвид и Дэн сказали прощальную речь. Я сказал себе, что не буду плакать, я в порядке! Но когда нам стали вручать прощальные подарки — раскадровку ключевой сцены, — я разрыдался.