Правила жизни Мартина Лютера Кинга

Я верю в способности человека гораздо больше, чем в его жизненные обстоятельства и родословную.

Одна из самых разрушительных тенденций, тянущаяся испокон веков, — наша привычка избегать моральной ответственности. Человек пытается игнорировать реальность. Выдает желаемое за действительное, черное — за белое, уродство — за красоту, несправедливость — за должное.

Однажды мы поймем, что не стоит прислушиваться к сердцу, когда в голове — полный беспорядок.

Мы полжизни прожили с идеей борьбы за свои права, и люди все время твердили «сейчас не время, дождитесь удобного момента». Мне очень трудно это понять. Я буквально выхожу из себя, хотя прекрасно понимаю, что борьба требует времени. Но, по-моему, люди, которые так рассуждают, на самом деле не хотят ничего менять. Действовать постепенно на их языке означает «бездействовать», «стоять на месте». Время не может быть «более подходящим» или «менее подходящим» — оно нейтрально. Мы сами решаем, как им распоряжаться: во благо или во вред.

Мы не успокоимся до тех пор, пока люди не перестанут кричать «Сила белых!», «Сила черных!» и не поставят во главу угла человеческие способности и божественное провидение.

Мы отказываемся верить, что казна правосудия пуста. Мы отказываемся верить, что хранилища этой нации не набиты подзавязку возможностями. Мы пришли обналичить чек. Чек на свободу и защиту со стороны государства.

Смелость сталкивается со страхом и берет над ним верх. Трусость сталкивается со страхом — и проигрывает.

Думаю, белокожий ребенок, который учится исключительно с белокожими детьми, вырастает человеком узких взглядов. В нем развивается бессознательный провинциализм, который вполне может перерасти (опять же, бессознательно) в уверенность в собственной исключительности. У темнокожих, в свою очередь, подобная ситуация спровоцирует комплекс неполноценности.

Чернокожие — американцы. Мы не имеем ни малейшего представления об Африке, хотя наши предки родом оттуда. Поэтому пора, наконец, признаться себе, что мы американцы и живем в американской культуре. Приняв это, человек осознает, кто он такой. Человеку необходимо знать, кто он. Наши судьбы и судьба Америки неделимы.

От себя не убежишь. Невозможно развестись с самим собой. Ты для себя всегда будешь на первом месте. Мы много рассуждаем о том, что человека создает окружение, что он приспособленец. Но, по-моему, человек не сможет ни к кому приспособиться, пока не уживется сам с собой.

Мы должны развивать в себе способность прощать. Неспособный прощать не способен познать силу любви.

После того, как на меня в Гарлеме напали темнокожие, я был расстроен. Казалось несправедливым, что несмотря на все твои усилия, вместо понимания и благодарности ты встречаешь желание разрушать. А потом я пошел в церковь и общался с Богом, но теперь думал не столько о себе, сколько о людях, об обществе, которое побуждает к агрессии. Я удивился, насколько быстро удалось абстрагироваться от собственных переживаний, жалости к себе, и переключиться на этих, нападавших, людей. Я не могу их осуждать за акт вандализма, который они совершили, потому что общество до сих пор создает все условия для того, чтобы люди вели себя именно так.

Прощение — не одноразовая акция, а мировоззрение.

Я твердо решил любить. Если вы жаждете обрести высшее благо — вам поможет любовь. Самое волшебное свойство этого чувства в том, что когда мы любим, мы не способны ошибаться. Иоанн Златоуст был прав, сказав, что бог есть любовь. Тот, кто ненавидит, не знаком с богом. Тот, кто любит, постигает смысл вселенной.

Я все еще верю: настанет тот день, когда люди вложат мечи в ножны, повесят копья на стену, нация перестанет восставать против нации и больше никогда не познает войн. Я все еще верю, что когда-нибудь ягненок будет лежать рядом со львом, каждый человек будет сидеть у своего виноградника или под инжирным деревом — и никто ничего не будет бояться.

Бог уже наказал нас. Теперь мы должны либо стать братьями и выжить, либо умереть, как глупцы.