«Режиссер всегда прежде всего режиссер»: Федор Бондарчук — о российском прокате, ценных кадрах и молодых артистах

Трифон Бебутов: С какими артистами я ни встречался, все говорят о вас и о своем абсолютно исключительном отношении к вам. Никакого негатива. А как же быть с тем, что у режиссера, у генерального продюсера непременно должны присутствовать, назовем это так, интонации диктата?

Федор Бондарчук: Знаете, я достаточно рано стал зарабатывать. И давал зарабатывать другим. С этого же момента я начал заботиться о своей кинорепутации и репутации студии, которой в этом году исполнится уже 32 года! Плюс я получил багаж, в котором уже были выстроены отношения к коллегам-кинематографистам, к актерам. Я говорю про отца. Это отношение я видел у себя дома.

Один раз я позволил себе неудачную шутку. По телевизору показывали какую-то юмористическую передачу, и два артиста выступали в таком гротескном жанре. И я позволил себе пошутить над ними. Сразу же получил в лоб от отца за высокомерное отношение к профессии и коллегам: «Мы такие же, как они. У нас разные жанры. Они могут выходить с чечетками и шутейками, юморесками и клоунадами. А ты сидишь и ерничаешь над их работой?! У них тоже дети, семьи, тоже желание прославиться». В общем, я получил...

Уважительное отношение к профессии и людям сформировалось у меня благодаря отцу и его товарищам. В нашем доме бывали большие кинематографисты. Абсолютно разные, например композитор «Войны и мира» и «Они сражались за Родину» Вячеслав Овчинников — человек, который писал музыку к фильмам Тарковского, Кончаловского, Василия Макаровича Шукшина (отец с ним дружил до последних дней).

И все это, как сегодня сказали бы, модерировал мой отец. Из этого складывалось мое отношение к киноиндустрии (хотя тогда ее так не называли). Я слежу за тем, как общаюсь с коллегами. Сегодня просто порядочные люди (неважно, какой профессии) в большой цене. Все знают, что я всегда возвращаю звонки, например. (Смеется.)

Трифон: Вы сказали: «модерировал». Я за вами наблюдал на премьерах, на больших мероприятиях. И складывалось ощущение, что вы и сами модерируете, направляете. Вы даже поправляете стойку микрофона.

Федор: Всегда! (Смеется.) Еще я знаю поименно практически всех коллег из группы. А группы бывают гигантские. Перед тем как выйти на сцену, я могу обнять гафера или дольщика. Например, такая мелочь, как здороваться за руку утром на смене, — мои коллеги подтвердят — это редкость большая.

Трифон: Это человеческое отношение, о котором вы сейчас говорите, в дефиците.

Федор: Да, порядочность.

Трифон: Насколько новая волна артистов, которые были нам представлены в первую очередь благодаря вам и «Слову пацана», отличается от артистов эпохи нулевых и десятых?

Федор: Нулевые — это тяжелые времена. Индустрия производила две с половиной картины в год. И если вы помните, в нулевых так громко не говорили о сериалах.

Я прекрасно помню слова одного из моих мастеров во ВГИКе, Сергея Александровича Соловьева, на одном из первых в нулевых кинофестивалей. В финале он награждал победителей и сказал: «Братцы, мы в этот раз выбирали из трех картин. Не знаю, будет ли у нас возможность посмотреть хотя бы один фильм в следующем году». Лютые времена были. Мы же высокотехнологичная индустрия. На самом деле, творцов в ней — процентов 30: режиссерская группа, операторская, второй режиссер, который общается со всеми департаментами. А дальше — огромный механизм, который передвигается, ест, спит.

Трифон: И постпродакшен весь.

Федор: Постпродакшен — это следующий этап. Я до него даже не дошел. И вот появляются совсем молодые люди. Они все много получают (никто этого не скрывает). Но вы бы видели, как они ведут себя на площадке! Во-первых, они готовятся. Таких случаев, чтобы артист пришел с невыученным текстом, чтобы артист был неподготовленный, я уже давно не помню. Они готовы радикально меняться на доверии к материалу или режиссеру. Я, к примеру, всегда выделяю ребят с театральным классическим образованием — его видно: у них дисциплина, у них скорость восприятия материала другая. Саша Петров, выпускник мастерской Леонида Хейфеца, в нашей новой комедии «Василий» играет сразу двух братьев-близнецов, моментально переключается из одного персонажа в другого. Натренировать этот навык можно только годами практики в театральном.

У нас есть артисты и артистки без профессионального образования. И все спрашивают, а нужно ли образование. Я всегда отвечаю, что нужно, потому что те, кого приводят в пример, — это исключения, самородки. Раньше так называли. К ним вообще другой подход.

Я уже сказал, артисты много получают. И добавлю: стали получать.

Трифон: Мне кажется, то, что они стали много получать, выражено не только в денежном эквиваленте. Какая-то новая волна пассионарности возникла.

Федор: Очень точно. Они проявляют невероятную жизненную энергию и сразу же становятся сетевыми любимцами. Плюс все они становятся создателями и модераторами своих медиа. Взять то же «Слово пацана». В какой-то момент артисты собирали миллионы пользователей. Не все журналы и телеграм-каналы имеют такие аудитории. Как на этом не сойти с ума? Честь им и хвала. Но это новые артисты в новое время, в новых обстоятельствах и с новыми площадками и рекламными возможностями. Это началось лет пять назад. Согласитесь?

Трифон: Абсолютно. Но настоящая волна движа началась именно после «Слова пацана».

Федор: Согласен.

Трифон: Хочется поговорить о формате. Если я правильно помню, вы создали Фонд поддержки кино вместе с НМГ?

Федор: Точнее, НМГ создает коммерческий фонд совместно с РФПИ.

Трифон: Расскажите об этом. Потому что есть ощущение, что с сериалами все неплохо. Появляются тайтлы. «Комбинация» и «Слово пацана» — явления времени.

Федор: «Фишер», «Актрисы», «Балет», «Слово пацана», «ГДР» и сейчас «Комбинация», которую за один лишь первый уик-энд на платформе посмотрело больше 1 млн человек! Последнему успеху мы с командой, которая создавала и выпускала сериал (а это наши партнеры из «Лунапарка» Саша Ремизова и Дима Нелидов и директор по контенту Wink Саша Косарим), очень рады.

Трифон: С сериалами все супер. А что с кино? Я имею в виду в целом индустрию.

Федор: Вы же знаете бокс-офис российского кино. Еще год не закончился, но уже шесть миллиардников отработали в российском прокате. Такого не было никогда.

В производство сериалов у нас вносят вклад не только сами платформы, но и Институт развития интернета (ИРИ), помощь которого в создании цифрового контента сложно переоценить. Если же возвращаться к кино и говорить о зрительском кинематографе, то сейчас практически единственный источник финансирования — Фонд кино. При этом все говорят, что при таком расцвете индустрии могут и должны появляться и другие фонды. Все так или иначе задумывались о коммерческих фондах. Мы его придумали и сделали. Сейчас он в самом начале пути. Могу сказать одно: индустрия восприняла его очень позитивно. Есть еще прекрасный фонд «Кинопрайм», но он занимается авторским кинематографом. Мы занимаемся зрительским.

Фильмы доходят до экрана и собирают свои миллиарды. Другое дело, репертуарный год разогрет донельзя. Сейчас сентябрь, а в декабре начнется битва за Новый год — это самый главный слот по времени для проката. Еще есть 14 Февраля, День всех влюбленных, 23 Февраля и 8 Марта — это длинный период и большие сборы, мы туда исторически ставили наш хит «Лед», например. Сегодня киноиндустрия чувствует себя самодостаточно и ищет новых сценаристов и режиссеров. И новые творческие группы.

А вы заметили, что сейчас не говорят уже: «Да в кино не попасть, там все по блату»? Это ерунда. Если у тебя есть талант и возможность показать на телефоне свой ролик, этого будет достаточно, чтобы понять, можно с тобой работать или нет.

Трифон: Мы поговорили про артистов и про кино. А если говорить о сценаристах, режиссерах? Я так понимаю, сейчас не хватает сценаристов?

Федор: Сценаристы как были, так и остаются самыми востребованными профессионалами. За это время появилось несколько хороших школ, где готовят сценаристов. Это, безусловно, наша школа «Индустрия»; это, конечно же, МШК; это, конечно, ВГИК. Программы делают разные, потому что сценарии полнометражного фильма и сериала — это две разные вселенные. У сериалов свои законы — просто так, с улицы не зайдешь. При этом желающих ворваться в эту индустрию много.

Если мы раньше говорили о дефиците сценаристов, то сейчас мы еще добавляем туда режиссеров.

Трифон: Количество растет на возможностях.

Федор: Возможностях заявить о себе. Вспомнить тот же фестиваль «Короче». Он создан, чтобы выявлять работы молодых кинематографистов. И приезжает множество продюсеров, чтобы хантить, договариваться о сотрудничестве.

Трифон: Про соединение платформ я тоже хотел спросить. Когда мы виделись на премьере «Комбинации», вы сказали, что не сторонник коллаборации. Лучше все самим делать.

Федор: Мы достаточно молодая компания. Я говорю про «НМГ Студию», где я работаю генеральным продюсером чуть меньше трех лет.

Сейчас это просто невероятная команда. Коллеги мало того что сами пишут, еще и преподают. Я говорю и про Андрея Николаевича Першина, и про Андрея Христофоровича Золотарева, про талантливый дуэт Сергея Тарамаева и Любови Львовой, который теперь работает с нами, про креативного продюсера проекта «Между нами химия» Евгению Хрипкову, креативного продюсера Дениса Уточкина и других очень ценных кадров. Получается, что достаточно большой процент рынка работает в «НМГ Студии». Подтягивает ли она молодых? Да, старается.

Никита Власов — режиссер «Комбинации», а до этого — успешной «Лады Голд», выпускник Школы кино и телевидения «Индустрия». Так же как и Женя Сангаджиев, который снял для Wink хиты Happy End и «Балет». Это ли не радость?

Трифон: Расскажите об «Индустрии» Я так понимаю, сейчас планируются изменения. Там сменился директор?

Федор: У нас сменился генеральный директор. Теперь это Светлана Максимченко. Мы рады. Она бодро взялась за дело. Мы расширяем школу, у нас появилось второе здание рядом, переводим программы из онлайна в офлайн, возвращаемся к маленьким — по 12–20 человек — курсам. У нас пять направлений двухгодичных очных программ: это режиссура, операторское мастерство и сценарное мастерство, продюсирование и актерское мастерство.

Трифон: Киноиндустрия вместит всех желающих? Я имею в виду — талантливых.

Федор: Есть куда поставлять кадры. Главное — их найти. Что еще радует? Еще немного об образовании. Мы и не скрывали, что сделали школу для себя, чтобы художники, авторы работали только с нами! Но вот «только» не получилось. Потому что надо было делать агентство и подписывать со всеми контракты. Но мы к этому еще придем. А возвращаясь к репутации — с нами хорошо работать. Приведу пример. Приходит парнишка, кинематографист. Я начинаю рассказывать: «Мы здесь, в НМГ...» Он говорит: «Да НМГ — это Мекка!» Все знают, как мы работаем. Это же огромные группы, это сотни людей, которые связаны только с нами.

Трифон: Давайте поговорим о сюжетах, сценариях. Успешные проекты последних лет — каким, думаю, станет и «Комбинация» — рассказывают про конец 1980-х, про ту эпоху. Это сейчас на волне, это модно. Как вы считаете, почему? Что в этом времени видят авторы и видит зритель?

Федор: Потому что выросло поколение людей, которые не помнят, как это было. А мы остаемся. Помню, я приходил на один большой федеральный канал лет 15 назад с предложением снять сериал, действие в котором разворачивается в 1990-е. В ответ я услышал: «Это некрасивое время, оно бедное. С этим временем связаны тяготы и лишения нашего народа. Люди их кожей чувствуют, поэтому есть отторжение к такому материалу». Вспоминать то время даже на экране мало кто хотел.

Потом вырос другой зритель. Начали выходить работы — мы их называем историческими сериалами. Молодая аудитория смотрит на историю нашей страны, и это действительно далеко от их современных проблем. То, что показано в «Слове пацана», — такого сейчас нет. Прошло время, и мы стали смотреть на эпоху, можно сказать, с ностальгией.

Трифон: То есть дело не в том, что это рифма времени, созвучие. Это именно на эмоциональном уровне работает?

Федор: Ну смотря что. Если говорить о нашей стране, все равно будут одни и те же вопросы, которые мы обсуждаем. А так, безусловно, это про эпоху.

Трифон: Я начал замечать по росту популярности всего, что связано с эпохой. Эти сериалы становятся своего рода толчком зрительского интереса к культуре того времени. К музыке, моде. Я вижу, что растет популярность музыкантов эпохи — группы «Мираж» или «Комбинации», например.

Федор: В моду возвращается огромное количество вещей, в особенности у парней. Я смотрю на улицу — там ребята из какого-нибудь 1995 года.

Трифон: Я задумался именно о музыке. Если с фильмами все слава богу — индустрия и в деньгах нуждается, и кадры новые ищет, — то с музыкой у нас сложнее. Я даже не спрашиваю почему. Люди нашли для себя новый контент. Может быть, в этом и состоит причина интереса к музыке того времени?

Федор: Да. А до этого, помните, была «Яхта, парус». Эта песня звучала из всех утюгов.

Трифон: После «Аритмии».

Федор: Ну конечно! Боря Хлебников первый... наив такой.

Трифон: Новая искренность.

Федор: Да, наив, новая искренность и минимализм в инструментах. Там одна драм-машина и синтезатор, по большому счету. Тогда страна еще менялась. Что и как будет, где будет мое место? В этом и есть какая-то наивность, надежда. И это модно. Эта мода зашла молодежи. И обязательно зашло свое. Потому что не переслушиваешь Boney M. или какую-нибудь западную музыку — ты слушаешь свое, что выпустили 20 лет назад.

Трифон: К разговору о времени. Вы сказали об историческом контенте. Вчера мы увидели первую серию «Челюскин. Первые». Масштабнейший проект, совершенно потрясающий.

Федор: Спасибо. Наша гордость.

Трифон: Расскажите, что это было? Это ведь что-то абсолютно новое для индустрии. Новое слово.

Федор: У этой истории есть имя и фамилия. Дима Табарчук. Мой друг, продюсер, и он же генеральный директор «НМГ Студии». Когда мы затевали этот проект, мы не представляли, с какими трудностями столкнемся. Сериал насыщен сложнейшими сценами с огромным количеством снега в кадре. Причем снег должен быть бескрайний, и вообще все должно быть по-настоящему. А еще есть актеры, у которых свой график. И вот мы уже понимаем, что съемка продлится год, а может, и больше. Дима все это прошел.

На натуре снимать казалось невозможным: у нас уносило декорации в море, под лед уходила техника. Поэтому решили перейти в павильон. Правда, совсем без экспедиций не обошлось. Мы съездили в Териберку, Архангельск и на Чукотку. Чтобы попасть в Териберку, Дима договорился с нашими друзьями с КамАЗа (мы работали с ними над проектом «Мастер»). Нам дали две машины, устойчивые к любому бездорожью, просто незаменимые при жестких погодных условиях. И они поехали с нашей экспедицией.

Другой задачей было найти пароход, который был бы похож на ледокол, на котором снимали масштабную сцену эвакуации. Снег, который нам нужен, в этом году просто не выпал. В прошлом году был, а в этом нет.

И в такой момент ты хватаешься за голову. Действие происходит на льдине. Ты не можешь постоянно прятаться в палатке и в палатке снимать.

Тогда только вышел «Мандалорец». Мы все следили. Собственно, студия, которая снимала «Мандалорца», не скрывала: весь сериал они сделали с LED-панелями, на которые заводили пейзажи и не только.

В результате мы приостановили съемки «Челюскина», потому что снимать было негде. В это время начали доделывать сценарий и искать новые возможности. И придумали такую огромную стену длиной 32 метра, то есть с десятиэтажный дом, которую собрали в отдельном павильоне.

Трифон: Из этих экранов?

Федор: Да. Туда завели не только фоны, а, например, северное сияние. Красоты неописуемой! Хотите верьте, хотите нет — как вживую это северное сияние! А оно у тебя на кнопке. Более того, закат и рассвет у тебя на кнопке. Это ли не свобода для художника?

Еще мы решили часть сериала снимать на синем фоне. Для этого арендовали огромный павильон, где раньше делали дирижабли. Масштаб невероятный. Там снег, там собачьи упряжки идут по этому пластиковому снегу. Мы придумывали, как это сделать, — на пластике есть скольжение. Это одна проблема из миллиона, которые на нашу голову свалились. Я даже, честно говоря, не верю, что мы это сделали.

Трифон: На ваш взгляд, ждет ли нас большое количество исторического контента, который еще глубже уходил бы — может, в дореволюционные времена?

Федор: Если говорить про время до революции, у нас вышел сериал «Чистые» Николая Хомерики. Сейчас у друга моего, Пети Анурова, создателя «Серебряных коньков», будет новый фильм, действие в котором тоже разворачивается до революции. Он делает дореволюционную историю автомобильных гонок.

А вообще, мы готовимся в этом году приступить к съемкам огромного проекта под названием «Трудно быть богом». Это не исторический сериал, конечно. Там действие разворачивается на другой планете. Мы строим большую декорацию, ищем локации от Индии до Марокко.

Трифон: У нас сейчас еще новая волна появилась. Мы сетовали, что нет детского контента. Сейчас появилось много сказок. Все что угодно: сказки, фантастика, мультфильмы. Развитие этого жанра с чем связано? С желанием платформ покорить и детскую аудиторию?

Федор: Такие сказочные хиты для детской аудитории, как «Последний богатырь» или «По щучьему велению», выходят прежде всего в кино, а после — на стримингах. На Wink с сентября идет детский детектив «Любопытная Варвара» — яркая история со своей стилистикой. Наши коллеги из компании «Водород» собираются продолжать историю блокбастера «Сто лет тому вперед», и режиссер фильма Саша Андрющенко будет не просто создателем последующих фильмов, но и шоураннером сериала по мотивам. Режиссер Игорь Волошин прямо сейчас снимает под Москвой нового «Буратино», для которого выстроили декорации целого городка. И они останутся стоять в кинопарке «Москино» и после окончания съемок. Создаются целые вселенные и для детской, и для подростковой аудитории в том числе.

У нас пока редко бывает так, чтобы платформа вкладывалась в производство не сериала, а художественного фильма. Но я уверен, что все к этому идет.

Есть примеры, когда платформа отменила показ в кинотеатрах, чтобы больше новых зрителей пришло на площадку. Премьеру фильма «Дом у дороги» отменили во всех кинотеатрах и показали только на стриминге Amazon Prime Video. Джефф Безос, по-моему, предложил режиссеру фильма $85 млн вместо $65 млн за релиз онлайн вместо выхода в прокат. Готов был заплатить больше, лишь бы фильм не шел в кино.

Трифон: Про доки я хотел задать вопрос. Вы чувствуете зрительский интерес к этому формату? В России готовы снимать и смотреть про наш отечественный контекст?

Федор: О, я бы надеялся на такой запрос. Это не наша (пока еще) территория, но и тут все меняется стремительно. Еще полтора года назад, например, не было доков на Wink, а теперь есть «Большая битва» про бойцов ММА, фильм о создании сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте» берет приз на фестивале «Одна шестая», готовится к релизу док «Хит» про популярные песни, на которых мы выросли. И во всем этом участвует «НМГ Студия».

Не было раньше кластера «НМГ ДОК». А летом они уже заявили о себе, готовят порядка 60 проектов: исторические шоу, познавательные программы, научпоп «Что мы знаем о Вселенной», где я буду ведущим.

Трифон: Персональные открытия в области кино и музыки (российские/зарубежные проекты) — что на вас произвело наибольшее впечатление за последний год?

Федор: Я очень впечатлен сериалом «Сёгун», который сейчас заслуженно получает все награды и похвалу критиков. Заоблачных масштабов production value: в Канаде, где проходили съемки, создали свой уголок Японии, с нуля построили побережье Осаки! Увлекательный сюжет, борьба за власть, неоднозначные интересные герои. А главное — как филигранно авторы шоу перевернули игру и показали зрителю не только жизнь главного героя, сёгуна, но и судьбу и традиции страны, которая до сих пор для многих остается загадкой.

Не удивлюсь, если приток туристов в Японию уже сильно вырос. А интерес к проектам про Японию так точно повысился.

Трифон: Вы существуете в нескольких профессиональных ролях, и везде очень успешно. Какое из этих направлений вы определяете как основное? Who is Mr Bondarchuk?

Федор: Режиссер всегда прежде всего режиссер. Другие мои роли не менее важны, а продюсерские задачи часто идут в связке с режиссерскими. Но именно на площадке я на своем месте.

Трифон: Вы остаетесь открытым для новых дружб? Возможна ли для вас дружба с теми, кто вас моложе на несколько поколений?

Федор: Конечно, возможна. И чаще всего эта дружба случается на съемках. Команда, с которой я делал «Притяжение», — молодые талантливые кинематографисты — это же моя новая молодая семья, с этими людьми я по-прежнему и дружу, и работаю. То же могу сказать про съемочную группу сериалов «Псих» и «Актрисы», с которой мы прошли огонь и воду. Еще больше прекрасных друзей и партнеров принесла в мою жизнь школа «Индустрия»: у учащихся там ребят горят глаза, они хотят и могут создавать что-то новое и двигаться вперед. Счастлив называть таких людей своими соратниками и коллегами.