Правила жизни Анатолия Кашпировского

Я согласился пойти туда (в Думу. — Прим. ПЖ) потому, что мне было интересно посмотреть на людей, обремененных властью. Интересно, как они себя ведут в столовой, в быту. То есть я был и, наверное, навсегда останусь охотником за людьми. Для меня категория таких людей известна — дурдом, где я 25 лет отпахал. Выступлений в городах, деревнях, городишках, за рубежом я уже имел сполна. Ну так эта категория ничего мне и не стоила. И я попал в Думу не потому, что я рвался в политику. Мне было интересно посмотреть на депутатов — и я видел депутатов.

Иногда говорят: живите 120 лет. Они не понимают, что говорят. 120 лет — а где же твои однокашники? Их давно нет. А где твои дети? Их же нет. Уже внуков многих нет. И ты кто? Абсолютно один. Никогда нельзя желать прожить 120 лет. Иначе столько же надо желать прожить всем друзьям и врагам. Тогда будет хорошее поздравление.

Я мало работал, я был большой лентяй. Надо было читать больше, быть более внимательным, откровенным — в выборе друзей и во всем прочем. Надо быть бдительным в построении всего — и личной жизни, и рода занятий. И прежде чем что-то делать, надо подумать и сказать: «Я переночую с этим вопросом. Ночь, а то и две. И когда созрею — отвечу». А в спешке ошибки неизбежны.

Я у подножия того, что мог бы сделать, но я упустил это. Первое — зачем я сделал в 1989 году всего шесть передач, когда надо было минимум десять, а то и 30–40? Это первый серьезнейший ляп, который мою жизнь полностью разрушил. Я мог бы все по-другому делать.

Чувствую себя человеком, которому легко ходить, легко дышать, легко спать. Что хочу, то могу кушать. Я не имею претензий к себе. Во-первых, я никогда не курил и не употреблял алкоголь. Иногда, конечно, мог на язык попробовать, но тяги к этому у меня никогда не было. Это одна сторона медали.

Все пошло прахом, поэтому сегодня я гол как сокол. Вот и в Москве у меня квартиры нет никакой. Мы с женой живем в той, что когда-то мне дала Госдума, но она не в моей собственности. Я иногда подхожу к окну, вижу дорогу. Думаю: «Люди едут. О чем они думают, что они знают?» Потом возвращаюсь к компьютеру. Вот это вся моя компания.

Экстрасенсы... Их на земле никогда не было и не будет. Мы все одинаковые: у всех по пять пальцев, все испытываем чувство голода, имеем определенный запас сил... Неужели встречался кто-то такой особенный, способный влиять на других людей? Чем влиять? Своим видом, своей энергией? Энергию никто не выделяет, это не присуще популяции человека. Так что от этого слова нужно отказаться.

Моя жена — исключительный человек. Знает восемь языков, с ней никогда не возникает никаких конфликтов, недоразумений. Такое воспитание, Гуля — мусульманка. Я считаю, что она подарок небес, попавший ко мне очень поздно.

Работа в психиатрической больнице обогатила меня знанием крайностей человеческого поведения. Поездки же по стране с демонстрацией психологических опытов — а мне пришлось побывать в разных регионах: Дальний Восток, Север, Украина, Молдавия, Грузия — помогли лучше увидеть человека вообще, создать для себя банк характеров, натур. Должен сказать, что столкновения с разнообразными людьми разрушали стереотипы, понятия о человеке и общепринятых в психотерапии способах воздействия.

Люблю приготовить утром завтрак, хотя в основном занимаюсь не приготовлением, а добыванием пищи. Мою посуду, вообще слежу за чистотой в доме. Не выношу грязи. Скажу больше: если в комнате хотя бы малейший беспорядок — книга не так лежит или еще что-то, — я уже неработоспособен.

Я не одержим деньгами. Основная моя деятельность — это борьба с вечностью.