Правила жизни Фила Донахью

Американский журналист, телеведущий и режиссер. Умер 19 августа 2024 года в возрасте 88 лет.
Barbara Alper/Getty Images
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Самоубийство — это постоянное решение временной проблемы.

Самые важные вещи в жизни происходят тогда, когда вы их не ждете.

Некоторым людям не нравится мысль, что люди принадлежат к тому же классу животных, что и кошки, коровы и еноты. Они похожи на людей, которые добились успеха, а затем не хотят, чтобы им напоминали о старой жизни.

Самая большая угроза для нашей страны не русские, а наша собственная неспособность заставить демократию или капитализм работать.

Женщины умнее мужчин, потому что умеют слушать.

Меня мотивирует лишь постоянное ощущение, что завтра все может исчезнуть.

Идея создания телевизионного источника новостей, не привязанного к корпоративным интересам, — это нирвана.

Признание должно прийти к репортеру, который раскрывает публичное мошенничество или доказывает невиновность осужденного.

Прославление Господа и передача боеприпасов — понятия взаимоисключающие.

В 1953 году у ирландского мальчика-католика было два способа произвести впечатление на своих родителей: стать священником или поступить в Нотр-Дам.

Для журналиста хорошие новости часто вовсе не новости.

Я нахожусь в программе защиты свидетелей последние три недели. Я агитировал за Ральфа Нейдера. Сейчас я живу как женщина в Миссисипи.

У меня было время проанализировать свои чувства. Я уверен, что они совершенно невротические, сексистские, глупые, а еще были пустой тратой времени.

Поначалу мне очень нравилось быть знаменитым.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я гордился волнами, которые я поднял, но задавался вопросом, сколько лодок мне предстоит раскачать.

Я считаю, что популярность портит людей — некоторых больше, чем других.

Я даю чаевые как сумасшедший. Они меня запомнят.

Мне трудно быть знаменитостью, когда я нахожусь в компании своей матери.

Порка и словесная критика стали для многих родителей более важными инструментами воспитания детей, чем одобрение.

Стоит ли удивляться, что для миллионов мужчин единственная близость физическая, тихая и предсказуемая?

Без инакомыслия не бывает демократии.

Я не пацифист. Я не настолько смелый.

Будете ли вы помнить обо мне, когда меня не станет?