Ты просто космос, Стася: актриса Стася Милославская — о семье, отношениях и стереотипах

Трифон Бебутов: Ты из творческой семьи. Расскажи, как это на тебя повлияло? Подталкивали ли родители к тому или иному занятию?

Стася Милославская: Начну издалека. Мне кажется, что лет с трех у меня не было ни одной свободной минуты, потому что я постоянно была занята в каких-то кружках. У меня были рисование, балет и много всего другого. Не потому, что родители не хотели мной заниматься, наоборот – меня занимали по максимуму для общего развития. Потом я стала взрослеть. Меня отдали в музыкальную школу – и это уже было обязательное условие. В музыкальную школу я не хотела категорически. Но мой папа – выпускник московской консерватории по специальности «дирижер-хоровик», моя мама тоже окончила музыкальную школу. И они сказали: «Ты обязана закончить музыкалку, потом нам спасибо скажешь». Затем добавился акробатический рок-н-ролл (это уже было мое желание) и так далее. Пока вдруг кривая не вывела меня к театральной студии. Она находилась в центре творчества – многоэтажном здании, полном самых разных секций. К тому моменту я перепробовала уже все. И осталась только одна дверь, в которую я не входила. Она оказалась той самой.

В этом номере мы говорим о семьях, о преемственности. Как ты думаешь, этот выбор был так или иначе продиктован семьей?

В меня очень много всего вкладывали. Несколько раз в год мы с папой ходили на концерты в Зал Чайковского; меня водили по театрам, галереям, выставкам. То есть родители постоянно придумывали, как организовать семейный досуг, чтобы не просто валяться на диване или гулять во дворе, а постоянно что-то смотреть, изучать.

Тебе нравилось этим всем заниматься?

Мне нравилось все кроме музыкальной школы. Я ненавидела фортепиано. Потому что после школы со мной дома дополнительно занимался папа. Когда он уходил на работу, на листке записывал мне упражнения. Я боялась, что у нас дома есть камера или какие-нибудь микрофоны, и думала, что, если пропущу домашнее занятие, папа обязательно узнает. И честно выполняла все упражнения. Пока за окном пели птички, одноклассники гуляли, я сидела и наигрывала этюды Черни.

Ну то есть можно сказать, что у вас династия гуманитариев.

Абсолютно. Папа и композитор, и дирижер, и на радио работал музыкальным редактором, и клавишником в кавер-группе.

У мамы тоже, мне кажется, творческое начало. Но ей в свое время родители сказали, что нужно получить серьезную профессию. И она окончила московский экономико-статистический институт по специальности «прикладная математика». Работала в НИИ системных исследований, но, устав от математики, пришла в музыкальный коллектив «Мелодия», в самодеятельность, где и познакомилась с папой. При этом ходила на кастинги конкурсов красоты, снималась для Burda Moden, участвовала в первом советско-американском мюзикле Максима Дунаевского, который с успехом шел в Театре эстрады и МДМ. Даже обувью занималась и была переводчиком с итальянского. Вот такая интересная семья.

Твои родители повлияли на твое развитие в творчестве?

Тогда я не очень это понимала. Наоборот, даже как будто чуть-чуть стеснялась их. 

Ты не стремилась быть похожей на них?

Вообще нет. Мой папа был худруком коллектива творческой самодеятельности. Еще ребенком я часто ездила с ним на работу.

Они там пели, папа проводил репетиции. Проходили концерты. Мне почему-то от всего этого было немножко неловко. Мне всегда казалось, что я буду заниматься чем-то другим. Однажды меня попросили выступить на новогоднем концерте у папы, и я закатила невероятную истерику. Не хотела с другими детьми петь «Если снежинка не растает». Не выйду на сцену. Не хочу – и все. Это какой-то бред, что-то детское, дурацкое было во мне. Притом что мне нравилось, что они работают на сцене, что они поют. Но сказать открыто об этом я не могла.

Давай поговорим о семье в целом. Мы находимся в очень интересном моменте, когда институт семьи трансформируется — в мире, в России в частности. Что ты об этом думаешь?

Я думаю, сейчас возвращается тренд на семью. Не тот, который нам пытаются навязать. А в целом. Сейчас объясню. Среди моих знакомых много молодых отцов. И я сравниваю их с нашими отцами. Нынешние очень включены в воспитание своих детей. Они разделяют все обязанности родителя, помогают своим женам. То есть нет такого, что женщина родила, а я пошел работать. Нет, они отличные отцы. Я наблюдаю эту тенденцию, и она мне очень нравится. У нас не было так принято. У кого-то папа уходил на работу, возвращался – так и ходил туда и обратно. У кого-то вообще ушел за хлебом и не вернулся.

Мне кажется, все идет к тому, что у нынешних детей все будет по-другому. Да, я могу судить только по своему окружению. Но мне хочется верить, что такой тренд есть и глобально.

Более осознанное отцовство.

Вот! Осознанное отцовство!

Но вместе с тем есть множество людей, которые находятся в длительных отношениях и не собираются жениться или заводить детей. Что ты об этом думаешь? Почему так?

Мне кажется, нет какой-то стабильности. У моего поколения совсем другой подход, не как у моих родителей.

Хочется получить страховку. Не буквально, я имею в виду, а какую-то гарантию, что все будет хорошо. Но ее же не будет никогда.

И подходящего момента тоже не будет. Каждый думает: «Сначала нужно окончить институт. Потом устроиться на работу. Потом купить квартиру». Целый список —что нужно сделать, прежде чем завести семью. У наших родителей было по-другому. Мне кажется, они о таких вещах даже не думали. «Квартира? В смысле? Рожаем!» Плюс, конечно, очень важен контекст. В мире что-то происходит каждый день, и нет чувства безопасности, стабильности. Горизонт планирования очень сократился за последние несколько лет. Ну и честно – я боюсь брать ответственность за других людей. Я к этому не готова.

Ответственность за ребенка?

Да. Это огромная ответственность. Я пока не готова к ней.

Что должно произойти, чтобы это изменилось?

В том-то и дело — я не знаю. Может быть, просто всему свое время.

Интересно поговорить, как мы реагируем на все эти вещи. На сложности. Например, появляются проекты, связанные с домашним насилием. Или вот выходил сериал «Контейнер» — о суррогатном материнстве, усыновлении. Все это и есть реакция на те проблемы, которые существуют в обществе.

Здорово, что они появляются. Они подсвечивают важные темы, о которых не принято говорить.

Но вместе с этим появляются и какие-то тревожные вещи. Сериалы, которые демонстрируют возможность бесконечно тестировать разные варианты своей личной жизни. Не помню, как называется недавний сериал, в котором Дарья Мороз играет.

«Содержанки»?

Нет.

«Секс до и после»?

Да! Такие, например, вещи. В прошлом году появилось какое-то невероятное количество сериалов про секс.

Так это же хорошо! Наконец-то Россия начинает с себя снимать эти шоры. Наконец-то мы начинаем об этом говорить. Может, мы так дойдем до какого-то адекватного секспросвета в тех же школах. Может, на какой-то процент победим проблему ранней беременности, ранних абортов и так далее. Это первое. А второе – у нас же есть такая установка, что общество лояльнее относится к мужчине, который меняет партнерш, чем к женщине, которая меняет партнеров. Был «Секс в большом городе», но это не наш продукт.

Не наш, но он стал библией для нашего с тобой поколения. Для женщин – сто процентов.

Да. И это нормально. Не обязательно так случится в жизни, что ты встретишь одного человека и проживешь с ним всю жизнь. Классно, что есть выбор. И не надо за него женщину осуждать. Чем она хуже мужчины? Может быть, к этой адекватности и придем.

Продюсер: Оксана Радуга-Пашкевич; макияж и волосы: Маша Бажан; ассистент стилиста: Юлия Яроцкая