«Ты становишься своего рода детективом»: Ольга Ползикова — о любви к зарубежному глянцу, стоимости всей коллекции и монетизации своего увлечения
С чего началась твоя коллекция? Может быть, с какого-то определенного предмета?
Началось все в 1997 году с русского L'Officiel (Эвелина Хромченко тогда еще не была главным редактором) — это был второй номер. Он был полностью синдицирован с французской версии. Тогда журналы по большей части перепечатывали (синдицировали). По-моему, в те годы существовали только Elle, Cosmopolitan и Harper's Bazaar. До этого я еще покупала журнал Top Model — проект журнала Elle.
Но спустя два года (или даже быстрее) я начала покупать зарубежные журналы. Например, в журнале Top Model было очень много портфолио с зарубежным глянцем. Так я поняла, что этот мир огромен и существуют не только перепечатки.
Рядом с моим домом находился спорткомплекс «Олимпийский», в котором была книжная ярмарка. Там я встретила своего первого журнального дилера. В моем случае это как первая любовь. С октября 1999 года я покупала у него много глянцевых изданий. Мой первый зарубежный номер — американский Vogue. Ну и потом я начала покупать уже независимый глянец — французский, немецкий, итальянский и так далее.
Уже позже, в 2005 году, в моей жизни появился еВау. Там началась, конечно же, просто массовая скупка огромных коллекций. Коллекция журнала The Face у меня с 1991-го по последний номер, а i-D с 1994-го. Я скупала подшивками по 30 кило из каких-то экзотических Австралий.
Потом я очень много путешествовала за рубежом и все время буквально чемоданами таскала эти журналы, был вечный перевес. Таскала на себе эти холщовые сумки, которые я скрывала под куртками, притворялась, будто у меня невесомая ручная кладь, а на самом деле там 20 кг журналов и у меня отваливалась рука. Я каждый раз себе говорила: «Больше никогда!» Но кого я обманывала... И вот я снова стою на контроле, подпирая чемодан ногой снизу, чтобы уменьшить его вес. (Смеется.)
Получается, ты еще подростком начала коллекционировать. Насколько сложно было собирать глянец в тот период?
Дорого просто. Естественно, все свои карманные деньги я на это расходовала. Конечно, выбор был небогатый. Много журналов тут не продавалось — одна коммерция. В лучшем случае ты найдешь какой-нибудь i-D из относительно независимого. Остальное — это «Воги», «Харперс Базаар» и прочее. А какие-нибудь «с подвыподвертом» вообще не продавались. Их начали ввозить с 2005-2006 года, а старые номера приходилось заказывать из-за рубежа.
Уже позднее был ларек на «Савеловской, а потом и на Пушкинской, который возил через Польшу. Но в 2014 году он закрылся.
Глянец — первое, что ты начала коллекционировать?
В детстве я коллекционировала карты, потому что у меня родители очень много в преферанс играли и по выходным у них собирались большие компании. Периодически, кстати, возобновляла свою карточную коллекцию. Пины коллекционировала. Но это тоже недолго просуществовало, потому что любовь одна и я не могу распыляться, потому что ты тратишь на это очень много денег и внимания.
Коллекционирование — дорогое удовольствие. Тем более из-за веса, из-за пересылок. Зарубежный глянец сам по себе всегда дорогой. А учитывая, что я очень часто беру суперраритетные вещи, они в цене вырастают. Какой-то маленький каталог стоит €400, хотя там 20 страниц. Непонятно, за что ты платишь. Но на самом деле у него ценность €2 тыс.
Treasure hunting, естественно. Ты становишься своего рода детективом. Надо всем написать, узнать, где может продаваться конкретная вещь. У меня есть каталог Дриса Ван Нотена, который я реально искала 20 лет (без шуток). Я не прекращала поиски. Он мне очень сложно достался, я долго вела переговоры с продавцом. Тот все время увиливал, менял цены. Я думаю: «Ну, видимо, и в этот раз не повезло и это все просто обман. А спустя месяц после того, как он все-таки попал ко мне в руки, Стелла Теннант, которая была главной героиней в этом каталоге, покончила с собой.
Жестоко. Расскажешь про treasure hunting? Как ты охотишься за предметами?
еВау в основном. Сейчас это все довольно проблематично, только если через знакомых или какой-то логистикой сложной заниматься. У меня есть журнальный дилер в Лондоне, у которого свой табачный киоск и любые журналы из любых стран. Он мне отправляет огромные посылки, консолидируя с другими моими заказами. У меня еще есть несколько магазинов, в которых я покупаю. Они как библиотеки со своими архивами. Таких несколько существует. Один в Британии и один в Милане находится, в Париже бывает.
Существует ли комьюнити коллекционеров глянца?
Есть форум The Fashion Spot, на котором я с кучей людей по всему миру познакомилась. Но это модный форум, там всё на свете, в том числе коллекционеры. Этих людей очень немного. На весь мир, мне кажется, 100 человек. Многих из них знаю лично, потому что это очень редкое увлечение. Некоторые, например, только продажей занимаются, но не коллекционируют сами. Для них это бизнес.
Кого ты коллекционируешь? Это главные редакторы, фотографы, стилисты?
Это фотографы. Иногда модели, стилисты, иногда просто журналы с классной версткой. Вот Dutch, например, один из самых ярких независимых глянцев. Я отдельно про него даже лекцию читала. Он выпускался с 1994 по 2002 год. Всего вышло 40 номеров, и они все коллекционные. Там была какая-то уникальная совершенно атмосфера — фотографы, которые там снимали, сделали там свои лучшие работы. Какой-то свой стиль, сильный арт-дирекшен. Им удавалось всех креативщиков держать в своем аутентичном ключе. Те работы, что они делали для других журналов, — зачастую очень пресные, а для Dutch — уникальные и узнаваемые.
Каких-то фотографов я собираю периодами, не все подряд. Ньютона я очень много коллекционировала, сейчас уже какие-то остатки покупаю. Но дедушка был еще тем графоманом, поэтому не все его творчество мне одинаково интересно, портреты знаменитостей меня, к примеру, совсем не тревожат.
Терри Ричардсона собирала, но опять же не знаменитостей. Я знаю, что его очень много кто недооценивает, потому что воспринимают его как такого порнушного фотографа: снимки на белом фоне, вспышка в лоб. Но на самом деле у него очень разный спектр работ.
Люблю Mario Sorrenti до сих пор, хотя он в последнее время часто вяло и устало работает. Nick Knight, David Sims, Craig McDean, Chris Von Wangenheim, Bob Richardson, Steven Klein, Juergen Teller.
Из стилистов — Карин Ройтфельд, но не новые работы, а старые. Нравится Alastair McKimm, но как стилист, главред он, как это часто бывает у стилистов, слабый. Кстати, буквально недавно закрыли печатную версию i-D, в которой он им и работал, но это связано с реорганизацией издания. Карл Темплер, Панос Япанис, который скорее даже театральный костюмер, а не просто стилист.
Тебе интересна история вещи, которая попадает к тебе в коллекцию? Может быть, хозяин бывший?
Нет, абсолютно. Чем новее эта вещь, тем это лучше для меня. Меня совершенно не смущает, если вещь лежит новая на полке и никто ею не пользуется. Журналы я листаю в перчатках. Бумага очень хрупкая. На нее воздействует температура, свет, любое соприкосновение. У людей всегда есть жир на пальцах, это нормально, это выработка кожного сала. Оно необходимо коже, но разрушительно воздействует на бумагу — на ней остаются следы, особенно если она мелованная. А это ведь дорога в один конец для моей коллекции.
Есть какой-то учет или систематизация коллекции?
Не всё, но есть. Я что-то учитываю, чтобы не дублировать. Раньше полагалась на свою память. Но часто бывало, что у меня где-то далеко лежат журналы, я думаю: «Так, у меня этого номера нет, надо его купить». А потом вижу, что он у меня в двойном экземпляре есть.
А известно общее количество предметов?
Порядка 10 тыс. журналов, каталогов, книг. Журнал 1971 года — самый ранний.
Бывало такое, что ты случайно натыкалась на коллекционный предмет, который продавец отдавал за бесценок (возможно, сам не понимал, насколько это ценный «лот»)?
Довольно часто такое бывает. Особенно на eBay.
Джекпот.
Да, это джекпот. Журнал в каком-нибудь Elegantly Papered продается за £300 (за самую неадекватную цену), а ты покупаешь за £20 в абсолютно новом состоянии, просто люди разгружают свои жилища. Дело даже не в том, что «они такие дурачки, не знают настоящей цены этим вещам». Им просто это не нужно. У них нет желания наварить какую-то кругленькую сумму на коллекционных предметах. Они просто отдают вещи людям, которым это важнее.
К тому же журналы занимают много места, мало кто может себе позволить их хранение. А еще для хранения нужны упругие стеллажи, плотные, не книжные, потому что книжные не выдержат. Журналы ведь очень много весят из-за бумаги. Они того же размера, как и книга, но весят в три-четыре раза больше книги.
Насколько у тебя длинный wish list для коллекционера с 27-летним стажем?
Очень большой! На самом деле он все увеличивается и увеличивается. Сейчас в вишлисте появилось много старых журналов. А старые еще сложнее купить, потому что, во-первых, их сложнее найти в хорошем состоянии. Во-вторых, естественно, их очень сложно найти по неколлекционным ценам. Это прям надо тусоваться на локации — грубо говоря, жить в Лондоне. Вот ты живешь в Лондоне — на каких-то развалах можешь отыскать. Или ты живешь в Париже — ходишь на эти развалы и за копейки покупаешь парижские «Воги». В онлайне вероятность купить этот парижский «Вог» хоть и есть, но очень маленькая. Гораздо проще это сделать в каких-то старьевщицких лавках.
Еще недавно перечитала биографию Боба Ричардсона (отца Терри Ричардсона), которого я тоже стала коллекционировать. Там также какие-то названия журналов. И я понимаю, что это целый пласт. Журнал Twen, например, немецкий. В Германии вообще публицистика очень слабая всегда была, особенно модная. А это реально классный журнал с очень революционной версткой для своего времени. И каждый раз ты открываешь новые ящики Пандоры, и тебе нужно собирать новые названия. Поэтому он все время растет. Он уменьшается, но потом пополняется какими-то новыми историями.
И каждый раз, когда открываю анонс журнала, который обычно покупаю, думаю: «Ой, ну хоть бы неудачный номер. Одной проблемой меньше».
Что тебя мотивирует продолжать собирать современный глянец? Какая-то летопись?
Нет. Мне просто нравятся какие-то съемки, приемы, стилисты. Иногда бывает просто на автомате я коллекционирую какого-то фотографа. Вышла его новая съемка и она не вызывает у меня тошноты — беру.
Я невысокого мнения о том, что происходит в современном глянце. Это не то, что раньше съемки делали по две недели с суперрасширенными бюджетами. Было креативное время, давали денег, был творческий процесс. Бывало, что сделали супердорогую съемку, но что-то «не то, не цепляет» — и все, в архив. Могли истратить трехмесячный бюджет всего издания. А сейчас себе никто не может такого позволить. Все съемки — максимум один-два дня, и даже в этих условиях экономят.
Было какое-то желание монетизировать коллекцию?
Я веду свой телеграм-канал wasted paper. Моя педагогическая практика в ВШЭ тоже связана с коллекцией. А еще я маркетинг-директор, поэтому и тут мода. Но так, чтобы это была библиотека или ресейл, — не хочу. Хотя я стала уже покупать что-то в двойном экземпляре. Мне приятель говорит: «Я не понимаю, почему ты только сейчас этим занялась, ты же знаешь цену этим вещам, для тебя это вложение. Ты продашь все это через пять лет ×5 от цены». И я стала периодически так делать.
Ты рисуешь себе какое-то будущее коллекции? Отдать в архив, музей или библиотеку на хранение?
При жизни — точно нет. После смерти, наверное, да.
Я читала, например, у Джованни Бьянко, известного арт-директора (сам он из Бразилии, из совершенно нищего квартала). Приехал в Милан, начал работать с Dolce&Gabbana. И для него покупка книг была настоящий хеппенингом, еще и жутко дорогим. И Джованни дал себе зарок, что в 60 лет он сдаст всю свою коллекцию в институцию. А потом он говорит: «Мне исполнилось 60, и я понял, что я ни хрена не хочу от этого избавляться, мне это все очень дорого. Значит, позже, потому что я продолжаю покупать, продолжаю собирать, продолжаю это все хранить и мне совершенно не хочется от этого избавляться». В будущем, наверное, я хотела бы лучше квартиру оборудовать, сделать библиотеку дома, чтобы не производить раскопки стопок в поисках далекого экземпляра, а все было бы под рукой — больше использовать коллекцию по назначению. Например, я преподаю для ребят в Вышке — хочется делиться этими знаниями. Они, может быть, будущее нашей модной индустрии.
И мне бы хотелось, чтобы они отсылали не к «Пинтересту», к этой «вонючке» непонятной, или к тому, что в инстаграме (соцсеть принадлежит компании Meta, которая признана экстремистской и запрещена в РФ) происходит или в телеграм-каналах, которые таскают из того же инстаграма информацию и дублируют друг друга постоянно. Вот чтобы они имели доступ к какому-то первоисточнику и видели, что не в общем доступе.
Раньше люди брали референс из каких-то источников. Им для поиска вдохновения нужно было что-то сделать: сходить на выставку, пополнить свой визуальный багаж, сходить в библиотеку, посмотреть редкую книжку или посмотреть фильм какого-нибудь Антониони. Они брали свое вдохновение из кросс-дисциплинарных источников.
А можешь подробнее рассказать про пользование журналами? Ты упомянула про перчатки.
Для съемки материалов в телеграм-канал пользуюсь нитриловыми перчатками, они как обычные одноразовые. Текстильными не очень удобно пользоваться. Еще не пользуюсь сканером, он очень портит корешки. Соответственно, снимаю просто развороты. И чтобы держать, не трогать их лишний раз и так далее, смотрю в перчатках.
По твоим оценкам, какова стоимость коллекции?
Более четверти миллиона долларов. Это домик в Испании уже давно.
Мне очень многие друзья говорят: «Вот что ты не съездишь куда-нибудь в путешествие?» А я в путешествии получу меньше эмоций (и потрачу очень много денег), чем получу здесь, получая посылку с журналами. Если для меня стоит выбор: купить новую подшивку классных журналов, которые для меня дороги и которые останутся со мной, или съездить в какое-то разовое путешествие с кучей неудобств, с кучей каких-то перекладных... Господи, да, конечно, журналы! Идите к черту! Правда.
Какая самая редкая вещь в коллекции?
Редких достаточно много. Это сложно измерить. Каталоги — это самое редкое, потому что там даже непонятен тираж.
Что для тебя коллекционирование?
Это самое главное хобби в моей жизни. Я довольно давно поняла, но только недавно осознала, что у бóльшей части людей нет хобби. Они себе придумывают занятие для того, чтобы заполнить какую-то пустоту: какие-то йоги, какие-то курсы тортов, какой-то ерунды просто! Многие женщины, например, успокаиваются, когда рожают ребенка. У них заполняется пустота таким объемом, что ты туда уже не всунешь ничего больше. Это в принципе считается нормальным. Но мне кажется, что это просто зияющая пропасть, потому что мне без моего хобби было бы очень плохо. Честно. Я увлекающийся человек.
Несмотря на то что у меня было много увлечений, это то, что мне не надоело. И я не останавливаюсь даже сейчас, хотя сейчас очень тяжело собирать. Раньше это делалось в два клика. Просто жмешь buy now с деньгами на счете. Всё везде отправляют, везде можно заплатить. Сейчас это каждый раз будто ты кондоминиум на Манхэттене покупаешь. Это такие сложные логистические цепочки! Тебе надо 20 раз перепроверить, 30 раз списаться с продавцом, зачастую даже на языке, которым ты не владеешь, типа на итальянском. Если это не Центральная Европа, а что-то другое, то тебе приходится на каком-то коряво-шведском языке изъясняться через Google Translate. Для меня это bitter sweet, скорее. Ложка дегтя в бочке меда.