Правила жизни Винтона Серфа
Фраза «серфить интернет» — это лишь случайное совпадение.
Несмотря на то чтомоя карьера знала целый ряд необычайных взлетов, я до сих пор чувствую себя нерешительным и смущенным, когда мне предлагают что-то новое.
Мне нравятся люди, которые не отдают себе отчета в том, что они не в силах что-то сделать — и поэтому у них все получается.
На моей визитной карточке написано: «Вице-президент компании Google и верховный апостол интернета». Именно этот «верховный апостол» заставляет меня иногда задумываться о том, чтобы скинуть костюм-тройку и прикупить себе какую-нибудь церковную мантию.
Костюм-тройка — моя визитная карточка. На других людях я вижу их все реже и реже — наверное, люди считают это неудобным. Но у тройки есть ряд преимуществ: вы, конечно, можете оказаться чересчур разодетым для некоторых жизненных ситуаций, однако вы всегда будете готовы встретить события любой важности. Но я бы никогда не отправился в тройке на сафари.
Когда-то я играл на виолончели. А потом бросил музыку в пользу математики. Я редко рассказываю об этом — стараюсь хранить в секрете и от музыкантов, и от математиков.
Меня никогда не смущало, если на важной встрече кто-то просматривает свою электронную почту.
Меня несколько смущает количество порнографии в сети. Но этому есть простое объяснение: порнобизнес всегда самым первым начинает использовать новые технологии. Как только появится иной рынок, они сразу бросятся туда.
Чтобы разбираться в современных технологиях, не обязательно быть молодым. Достаточно себя чувствовать таковым.
Когда мы с женой смотрим на наших детей, мы часто говорим друг другу: они еще не готовы к браку. А потом мы смотрим друг на друга и думаем: черт, а почему нам кажется, что мы были готовы.
Мне кажется, счастье в браке покупается четырьмя словами: «Ты абсолютно права, милая».
Моя любимая книга «Швейцарская семья Робинзонов» (роман Йохана Дэвида Уисса 1812 года о большой семье, оказавшейся на необитаемом острове. — Правила жизни). Я люблю ее потому, что более всего меня сейчас волнует постапокалиптическое развитие общества.
Мне кажется, что из термина «научная фантастика» очень скоро должно исчезнуть второе слово.
Я уверен в одном: для того чтобы наша мысль вышла за пределы нашей планеты, время давно настало.
Спустя какое-то время — через сто или тысячу лет — вероятность того, что выпускаемые программы будут поддерживать те, которые написаны сегодня, сведется к нулю. Уже сегодня непросто достать проектор для восьмимиллиметровой пленки. Что это значит? Что очень скоро мы начнем терять информацию, но при нынешней скорости развития это мало кого волнует. Я называю этот процесс деградацией программного обеспечения.
Более всего мне интересно, как будет выглядеть интернет в 2050 году. Мысли об этом заставляют меня подумывать о том, чтобы превратиться в восьмилетнего и все-таки увидеть этот день.
Чем ближе ты окажешься к чему-то, тем сложнее оно представится тебе.
Ощущение того, что все знания мира находятся под подушечками ваших пальцев, воистину прекрасно.
Мы живем в непростом мире.
Когда я смотрю на действие президентской администрации Соединенных Штатов Америки, у меня возникает ощущение, что они просто игнорируют реальность.
У правительства и у террористов схожие цели — пугать граждан.
Ненавижу большие компании за их систему передачи информации — сверху вниз. Я также усвоил другое: в маленькой компании вы научитесь гораздо большему, чем в крупной.
Неужели это не великая мечта: ты смотришь фильм про Джеймса Бонда, где он пьет шампанское и, наводя мышь на экран, щелкаешь и заказываешь себе точно такое.
Изобретение — это всегда соединение того, что никто никогда не соединял. Интернет, например, это соединение человека и машины.
На сегодняшний день компьютер способен делать лишь то, о чем его попросят, и я бы предпочел, чтобы такое положение вещей оставалось нетронутым как можно дольше.
Когда мне будет нечем заняться, я начну писать книги. Сейчас в моей голове пять книг, и, думаю, в будущем количество их будет только расти.
Если вы хотите знать, каким будет интернет в будущем, спросите своих детей. Ваши дети — это те, для кого интернет был всегда. Они не застали его отсутствие. Они не застали его создание. Они знают лишь, что он есть.
Интернет еще слишком молод.