Кто такой Михаил Елизаров — автор «Библиотекаря» и впечатляющих песен

В 2003 году выходит книга Pasternak. Итак, Пастернак — это не растение и не поэт, это демон отвечающий за все российские проблемы, а именно за интеллигенцию, отказ от веры, гибель Российской империи, гибель Советского Союза, расцвет оккультизма, расцвет теософии, расцвет веры в колдунов, засилье иностранных пасторов и разнообразных сект. С армией Пастернака и лжесвященниками его лжекульта борется небольшой сводный отряд православных и язычников при помощи холодного оружия и бомб. Реками льется клюквенный сок.

Либеральная критика вполне логично восприняла этот текст плевком в лицо — с технической точки зрения он им и был. Даже благожелательный критик Данилкин отмечал: «Это только поначалу Елизаров кажется озорным остроумцем, младо-Сорокиным; ближе к финалу автор — угрюмый мракобес». Ярлык фашиста сопровождает Елизарова по сей день. Аккуратно отмечу несколько моментов: автор этого текста не рвется к Елизарову в друзья, тем более что в определенные периоды таких людей бывает слишком много. Однако мы знакомы много лет. Михаил всегда очень обижается, когда кто-то называет его фашистом, нацистом и антисемитом. Сам он себя в разговорах называет левым. Дополним, что позиция, выраженная в художественном тексте, — это далеко не всегда позиция автора. Тогда, в нулевых, это не очень-то понимали, да и сейчас забыли. С другой стороны, важность романа Pasternak — в попытке деконструкции устоявшихся представлений о добре и зле в литературе. Деконструкция кумиров и скидывали их с постаментов — стандартная работа писателя, особенно если он молод и радикален. И снова роман полон смерти, знаков и пустыни на месте старого мира.

В 2008 году роман Елизарова «Библиотекарь» получил Букеровскую премию. Это был колоссальный по тем временам скандал, потому что премия вроде как делалась в расчете на то, что будет выдаваться за главный русский роман года, а таковой роман сочиняют живые классики, иногда для разнообразия классикессы, то есть люди всем известные, благонамеренные, одевающиеся как классики, разговаривающие как классики, уважаемые и со всеми знакомые. А тут премию получает писатель, который приходит на церемонию в одежде милитари и тяжелых берцах. Берцы фигурировали во всех репортажах с церемонии награждения и в рассуждениях об итогах литературного года, как будто существует какой-то писательский обувной дресс-код, нарушать который нельзя ни в коем случае. Только в зарегистрированной одежде ты можешь называться писателем, а без нее ты никто. «Шпане дают премию», — бросил кто-то из очевидцев. «Эпигон, а не лидер срывает банк», — написали недоброжелатели. А Елизаров со сцены провозгласил реванш Советского Союза, советской идеи и советской литературы. Великой идее посвящена и сама книга. Жил да был советский писатель Громов, его книги пылились в библиотеках и были никому не нужны. Однако внезапно оказалось, что они обладают почти магическим воздействием на людей, за эти романы идут схватки, люди готовы жертвовать здоровьем и жизнью за пыльные книги. Сцены битв с использованием холодного оружия всех видов и подручных средств написаны на уровне боевика. Ну да, кто-то прочел «Библиотекаря» как книгу, воспевающую неизбежный советский реванш, кто-то — как грозное предупреждение о возможности такового, кто-то — как роман о сектах и сектовом мышлении, кто-то — как треш-боевик. На треш Елизаров всегда отдельно обижался. «Библиотекарь» — роман-близнец Pasternak. Снова посреди разрушенного мира люди решают проблемы при помощи литературы. Интеллигентский «Пастернак» не решение, абстрактный советский писатель — решение. А кругом смерти и знамения. Вот только этот текст уже совсем самостоятельный, очень далеко ушедший и от Мамлеева, и от Сорокина, и от раннего самого себя. Споры об этом романе продолжаются до сих пор, и сериал пусть и подогрел их, но они шли и так. Оценки разнятся от «гениальный», до «безжизненный». Получается, что, даже с точки зрения хулителей, «Библиотекарь» работает как самосбывающееся пророчество: вокруг него бьются, пусть и мирно, и годы спустя после первой публикации. Значит, что-то в этом тексте есть такое, что ненавистники не оценили?

К 2010 году Елизаров уже очень известный, в том числе и скандально писатель. Дмитрий Быков пишет о нем: «Да, есть такой писатель. Только он совсем не писатель, к сожалению. Это такой харьковский парвеню». Елизаров устраивает с Быковым драку. Либеральная критика называет его Шариковым. Елизаров публикует эссе, в котором утверждает: если уж вы говорите про «Собачье сердце», то интеллигентский кумир профессор Преображенский вовсе не положительный персонаж, он не великий гений, он пародия на творца; когда же творение восстает против создателя, Преображенский его обратно превращает в собаку, это даже циничнее прямого убийства. Собственно, Елизаров был одним из первых, кто затеял деконструкцию образа Шарикова и Преображенского, попутно намекнув, что все фанаты профессора находятся в плену у образов из фильма Бортко, в булгаковском оригинале все не так очевидно. В 2010 году выходит роман «Мультики» — история харьковского подростка, который прошел путь от относительно хорошего подростка до гопника. Мультики — это такой нехитрый прием для вымогания денег, но вскоре герой попадает в детскую комнату, где ему показывают совсем другие мультики, которые потом будут преследовать героя всю жизнь. «Мультики» во всем творчестве Елизарова, возможно, самый технически умелый роман, но при этом не очень похожий на остальные, снова упреки в эпигонстве от недоброжелателей (на этот раз сравнивали с «Заводным апельсином»). Это переход от Елизарова, который плюет всем в лицо, к Елизарову, который пытается написать большой роман с подробным анализом происхождения и устройства российской жизни. Этот роман появится в 2020 году.

Десять лет Елизаров выпускает только сборники рассказов и эссе. А еще песни: в нулевые Елизаров становится популярным музыкантом, его песни поют у костра и на кухне, его песни цитируют, его песни крадут. Песни шокируют: Гитлер, буккаке, безвольные либералы. Это Семен Слепаков для избранных, Галич для хипстерских пивных, Высоцкий в котле постмодернизма, Окуджава с матом для циников, Oxxxymiron (признан иноагентом) для тех, кто считает Мирона ненастоящим; Елизаров точно настоящий, даже слишком. Митя Карамазов бы сузил. «Только скажет свобода: камон, камон, камон, / Как режим посылает ОМОН, ОМОН, ОМОН», — процитируем мы единственное цензурное четверостишие из песни «Кровавый режим». А в «Шаманской» процитировать в официальном издании подряд четыре строчки вообще не получится, но вы, пожалуйста, прослушайте. Название песни, оно же строчка из припева, «Квартира на проспекте Мира» стало нарицательным (признаком мещанства), и это лучшая оценка народной популярности песен. Аудитории книг и песен не всегда пересекаются, две подруги могут сходить с ума по Елизарову, одна — по писателю, другая — по барду, и обе будут думать, что у них разные Елизаровы в качестве объектов страсти. Новый роман выходит лишь в 2020 году. Почему так долго? Сам Елизаров как-то объяснял, что каждый день начинает писать роман не с того места, на котором закончил его вчера, а с самого начала. Впрочем, это все-таки была шутка. Книга называется «Земля», вернее, это лишь «Землекоп» — первая часть большого проекта. Итак, у главного героя Кротышева есть два умения: копать и пугать. Обе так или иначе связаны со смертью — с ней Кротышев и будет работать: станет землекопом на кладбище. Попутно уведя у старшего брата, опасного бандита, его подругу.

Впрочем, тут важен не сюжет, а наполнение, ежестрочная и ежеабзацная работа писателя, диалоги, взаимоотношения между героями, язык, образы, идеи, сама мысль, что смерть, давняя подруга писателя, становится национальной идеей. В «Земле» есть и другое: попытки понять героев, знаки, которые ему подает жизнь. Если герой Кротышев, то должен ли он, как крот, всю жизнь копаться в земле? Определила ли фамилия службу в стройбате и карьеру в похоронной индустрии? А игра в кладбище в детстве значит, что герой всю жизнь будет связан с кладбищем? Один из самых сильных подсюжетов романа — история с часами. Отец дарит герою и его старшему брату часы, которые должны отмечать их личное время. Их необходимо регулярно заводить. В одной из сцен братья будут биться за часы, и непонятно, что для них важнее: физическое устранение или уничтожение часов. И никто не знает, что произойдет, если часы сломаются.

«Земля» — это еще и диалоги или даже большие многосоставные разговоры. Не мертво-картонные, как у многих современных авторов, а настоящие. Со сложным распределением ролей и масок. «Земля» получила «Национальный бестселлер», но так и не дотянулась до «Большой книги». Причем так громко, что тот сезон многим запомнился как год, когда Елизарову не вручили премию. Дальше — тишина. Песни Елизарова сейчас используют для подтверждения своих гипотез люди со взаимоисключающими подходами к жизни. Романы для одних схема к действию, для других — грозный диагноз, для третьих — просто классная литература. Мир нового Гоголя ловит, но пока поймать не может, потому что Михаил Елизаров в громких высказываниях за последнее время не замечен. Ждем нового романа.