максимы
максима
матвеева
Пятый год подряд Максим Матвеев лечит людей методом шоковой терапии. Точнее, не он сам, а его персонаж Артем Стрелецкий в сериале «Триггер». Злоключения странноватого, но суперэффективного психотерапевта доросли до полного метра — его покажут в сентябре на фестивале «Новый сезон», а затем на Кинопоиске. Кроме этого, летом 2023-го шоураннер Саша Ремизова начала съемки третьего сезона сериала. Матвееву роль Стрелецкого более чем близка — он сам относится к актерской профессии, как к врачеванию. С этого мы и решили начать диалог — и вышли на тропу метаморфоз, которых требует профессия актера, важности работы с телом (что Максим наглядно демонстрирует в съемке) и страхов.
Вы рассказывали, что персонаж Стрелецкого встретился вам неслучайно. Какой процент неслучайности в вашей жизни вообще? Вы верите в грамотное целеполагание, во вселенную, в судьбу?
Плащ Archivio J.M. Ribot, лонгслив Greg Lauren, шорты Hannibal
Случайностей как таковых, на мой взгляд, не бывает. Я в этом убежден. Это правило распространяется не только на профессию, но и на жизнь в целом. Просто нужно научиться останавливаться и анализировать, попытаться найти связь с предыдущими действиями и выявить закономерность произошедшего. По поводу Стрелецкого: я свою профессию воспринимаю как терапию для себя и для зрителя, потому что она позволяет говорить на животрепещущие темы и осмысливать важные вопросы, которые есть у каждого из нас. Верю, что человек приходит в театр или включает фильм в надежде провести параллель со своей жизнью и научиться лучше понимать себя и мир вокруг, наладить контакт со своей психофизической оболочкой, подлатать ее. Видимо, в какой-то момент мои рассуждения на этот счет стали настолько явными и прозрачными, что оформились в роль психолога.
Вы изначально к актерскому ремеслу так относились?
Интуитивно, думаю, да! Благодаря внутренним поискам и вопросам эти мысли приобрели сейчас более внятный смысл.
Если профессия в некоторой степени врачебная, повысилась ли степень ответственности за последний год (или даже за три последних года)? Как вы ее ощущаете?
Плащ Archivio J.M. Ribot, лонгслив Greg Lauren, шорты Hannibal
На мой взгляд, повестка не должна влиять на актера. Вне зависимости от внешних обстоятельств необходимо всегда серьезно относиться и к материалу, и к зрителю. Публика чувствует, когда ей врут. Включает эмоциональный интеллект и понимает, что искусство ей предлагает. Лично я не замечаю разницы между тем, как работал, условно, три года назад и как работаю сейчас: ответственность остается на том же высоком уровне. А вот запросы зрителей меняются. Сейчас они стали острее, что можно заметить по контенту, который пользуется наибольшей популярностью на стримингах. Но это отдельная тема, к обсуждению которой лучше привлечь аналитиков контента, социологов и прочих. Что касается ответственности перед материалом,то для меня это, как и зритель, своего рода партнер, до которого нужно дотягиваться, пытаться его понять, соответствовать ему. Каждый сценарий предлагает новый набор смыслов, требований и психофизических особенностей. Они накладывают на тебя, как на транслятора, оболочку, а порой меняют и тело.
Можем привести пример такого материала? Наверное, самым выпуклым получился Николай Ставрогин в «Бесах»?
Ставрогин изначально был объектом моего интереса — очень загадочный персонаж. Что-то было в этом замороженном красавце, что не давало мне покоя и в чем хотелось разобраться. При подготовке к роли углубился в биографию Достоевского. Узнал, что во время работы над романом он посещал желтый дом и уместил в Николае Всеволодовиче несколько диагнозов. Потом я обнаружил любопытный разбор психиатра, в котором говорилось, что движущее заболевание Ставрогина — шубообразная шизофрения. Затем я познакомился со специалистами, съездил в больницу, пообщался с людьми с подобным диагнозом и попытался понять их природу. Это очень любопытный опыт, который открыл причины тех или иных проявлений Николая Всеволодовича и дал мне невероятные пласты материала для работы.
Актеры все чаще говорят, что разбирают роли с психологами и с психиатрами. Один из свежих примеров — Никита Ефремов и «Здоровый человек». Почему это важно, что меняет в работе?
Плащ Archivio J.M. Ribot, лонгслив Greg Lauren, шорты Hannibal
Это дает понимание психологических и физических особенностей персонажа — двух составляющих, тесно переплетенных между собой. Не всегда можно расшифровать, как персонаж ведет себя (говорит, смотрит, двигается) в тех или иных состояниях и обстоятельствах, нам непривычных. В этом случае работа со специалистом — очень большое подспорье на пути подготовки к роли. Она заключается в том, чтобы попытаться найти ответы на массу вопросов и нигде не соврать зрителю. Я, например, еще очень люблю находить энергетический центр персонажа (эту методику подробно описал Михаил Чехов). Это дает понимание природы физической составляющей. Возьмем Николая III в сериале «Фандорин. Азазель». Если у волевого человека центр в груди, то у него — сзади, будто человека выбили из собственного тела, поэтому Николай получился немного сгорбленный, с безвольными руками и неоформленным телом.
А образ Николая III, раз уж мы о нем заговорили, был прописан?
О Николае были известны некоторые факты биографии, которые в сам сценарий не вошли, но дали стимул для создания его образа. Еще на этапе читки совместно с режиссером Нурбеком Эгеном, продюсером и шоураннером Александрой Ремизовой, авторами сценария Сергеем и Никитой Поповыми мы обсудили, как и какие события могли на него повлиять, какого человека было бы важно видеть на экране для поддержания смысла сценария. Из этих набросков сформировался финальный образ Николая III, человека в золотой клетке, который по долгу рождения обязан стать императором, но сам этого не выбирал и у него нет сил сопротивляться. Он ребенок, который чувствует, что упустил свое время...
Что вы львиную долю внимания уделяете работе с телом, было понятно и по спектаклю «Кинастон». Ваши коллеги рассказывали, что в какой-то момент у вас изменились жесты, походка — вы за собой это замечали?
Спасибо, что спросили про «Кинастона»! Работа очень дорогая для меня во многих смыслах. Усилия, вложенные в этот спектакль, и объем заключенного в нем смысла — это было редкое совпадение. Можно сказать, катарсис... Освоение физических и психологических особенностей персонажа во время репетиционного процесса, который длится несколько месяцев, так или иначе влияет на жизнь в целом. Это в кино можно играть одну, две, три и более сцен в день, и результат будет на экране. В театре же можно находиться в состоянии повтора роли на протяжении долгих месяцев, и образ настолько в тебя проникает, что порой отражается на других ролях. Кинастон — реально существовавший человек, актер шекспировского времени, когда театр был сугубо мужским делом. По законам того времени женщинам было запрещено выходить на сцену. Мальчиков, исполнителей женских ролей, с детства обучали женской пластике, что, конечно, накладывало отпечаток на их жизнь. Потому, когда весь день репетируешь роль Дездемоны в исполнении Кинастона, а вечером играешь спектакль «Дьявол» по Толстому (роль дворянина, который мучается и сгорает от запретной страсти к крестьянке), иногда проскальзывал тот или иной манерный жест, который не свойственен герою Толстого. Было даже забавно.
Пиджак, рубашка, брюки — Master BO
С кого вы «снимали» Кинастона?
Ох, это был очень интересный процесс! Я много наблюдал за коллегами — Женей Борзых и Аней Чиповской, пересматривал «8 женщин» с Катрин Денев и Изабель Юппер — детективную историю, где женщины с разной органикой собрались в одном доме. Повторял за ними движения: как женщина садится, как ходит, как взаимодействует с платьем, как заигрывает и так далее. Снимал себя на телефон, чтобы проверить, достоверно ли это выглядит. Искал энергетический центр — а у женщин он, конечно, расположен иначе. Для меня одной из самых интересных вещей в этом спектакле стало то, что нужно было играть три разные составляющие одного человека: непосредственно Кинастона, Кинастона, играющего Дездемону, Кинастона, играющего Отелло.
Лонгслив Rick Owen, футболка Marc Point, платок Uma Wang, брюки Uma Wang
Еще немного поблуждаем в психологических дебрях. Кажется, одна из основных бед творческого человека — ежедневное обнуление. Сколь бы гениальную роль ты ни сыграл сегодня, какую бы премию ни получил, какой бы бестселлер ни написал, с утра перед тобой снова чистый лист. Вам это знакомо?
Лонгслив Rick Owen, футболка Marc Point, платок Uma Wang, брюки Uma Wang
Рубашка и шорты— Uma Wang
Обнуление необходимо перед сценой, но не в жизни. Об этом писал польский режиссер Ежи Гротовский. Он считал, что актер должен уметь приходить в состояние нуля. Понимаете, в чем штука: зритель приходит в театр в семь часов вечера, за плечами у него удачный или провальный день, дети, проблемы, странный шеф, а тут у него свидание с кем-то или с самим собой, чтобы переключиться. Каждый приходит со своим багажом, наполненный собственными заботами. Если актер выйдет к нему, переполненный своими эмоциями и представлениями о том, как сейчас должна пойти роль, зритель просто не примет его. А наша задача — увлечь. Для этого необходимо быть очень чутким, внимательным, «обнулиться» перед началом спектакля, выйти «чистым листом» и создавать спектакль совместно со зрителем! Как я уже говорил, это диалог! Это все про сотворчество: искусство не существует в вакууме и само по себе никому не нужно.
Лонгслив Rick Owen, футболка Marc Point, платок Uma Wang, брюки Uma Wang
Популярнее психологов, наверное, только маньяки — вы сыграли Владислава Вихрова в «Мосгазе». Как по-вашему, нужно ли погружаться в биографии преступников, маньяков при работе над ролью?
Рубашка и шорты — Uma Wang
А как иначе? Невозможно сыграть роль, не погрузившись в обстоятельства персонажа, каким бы он ни был. Мне хочется верить, что подобные проекты нужны и важны с художественной точки зрения: они помогают понять, что формирует преступников, какие нюансы воспитания, среды, нашего с вами общества могут привести к таким страшным, плачевным последствиям, как рождение монстра. Благодаря этому, надеюсь, люди станут внимательнее по отношению друг к другу. Это же именно про внимание и любовь, вернее, про их отсутствие! Готовясь к «Мосгазу», я прочитал большое количество биографий маньяков. У большинства из них были ужасные жизненные обстоятельства, которые трансформировали их в чудовищ... Но ответственность за это лежит по большей части на их окружении. Это страшно искалеченные люди, которые из-за своей слабости не могут понять, как выразить боль, если только не причинять боль другим.
А как быть с этической стороной вопроса? Я говорила об этом с Сергеем Гилевым, игравшим в «Фишере», но не могу не задать вопрос и вам. Кажется, появился тренд осуждать авторов сериалов про маньяков: мол, они романтизируют ублюдков, забывая о чувствах реальных людей, родственников жертв. Так надо ли вообще трогать эту тему?
Во-первых, мне не нравится слово «тренд», есть в нем что-то от бездушной моды. Давайте назовем это тенденцией. Надо ли снимать сериалы про маньяков? Надо. Очень простой ответ. Как быть с причастными — не знаю. Как бы странно ни прозвучало, к любому персонажу нужно накопить резерв сочувствия. Безусловно, боль преступников — ничто по сравнению с той, которую они причинили другим, но люди смотрят фильмы не для того, чтобы увидеть ультимативно черное и белое. Плоские персонажи не нужны никому. Во время подготовки к новому «Мосгазу» выкладывал в соцсети книги, по которым прослеживал закономерности преступников. Любопытное исследование. Вот об этом мне хочется говорить со зрителем. И отрадно получать обратную связь: «Знаете, а мне его стало жалко». Значит, запустилась работа осознания.
Плащ Archivio J.M. Ribot, лонгслив Greg Lauren, шорты Hannibal
Вообще, насколько уместно предъявлять претензии творческому человеку и продукту творчества? Почему люди (зрители) считают, что актер, режиссер, фильм или песня должны отвечать их представлениям о прекрасном?
Это всегда сопровождает искусство вне зависимости от жанра, и это нормально! Ко всем творцам на протяжении всей истории предъявляли претензии, но, задаваясь этим вопросом, вы исключаете очень важную часть аудитории — ту, которой фильм, картина, песня, роль, исполнение понравились! Как с ними быть? В этом и есть очень любопытный этический аспект. Человек, поглощенный собственной эмоцией, часто не замечает противоположную точку зрения. Если высказывание автора созвучно кому-нибудь, значит, оно уже имеет право на существование. Искусство не должно быть удобным для всех. Это невозможно. Обвинение и осуждение, на мой взгляд, может быть связано с защитной реакцией: зрителю бывает не очень комфортно, когда в него «попадает» тот или иной смысл, с которым он не согласен или который может болезненно восприниматься в силу тематики. В таком случае первая защитная реакция — нападение. Сам же приучаю себя обращать внимание только на конструктивную критику.
ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА БАНАЛЬНЫЙ ВОПРОС, НО ВЫ НАВЕРНЯКА СЛЫШАЛИ ОТЗЫВЫ О «ТРИГГЕРЕ» В ДУХЕ «ЭТО ПОЛНЫЙ БРЕД, А НЕ ПСИХОЛОГИЯ»...
Большинство профессиональных психологов, которые видели сериал и с которыми мне довелось общаться, осознают, что в нашем сериале присутствует так называемый художественный допуск. Вероятнее всего, в жизни никто так быстро от той или иной травмы не избавится. Это более длительный процесс. Однако и сам Стрелецкий, находя первоисточник проблемы, указывает путь к ее исправлению. Мы отдаем себе отчет в том, что он не всемогущий целитель, который лечит раны одним прикосновением. Насчет «не психологии» позволю себе не согласиться. Все «кейсы»-пациенты, которые появляются у Артема в каждой серии, основаны на реальных случаях из практики. Ну и потом, главный месседж сериала в том, что психологическая сфера — большое подспорье на пути к гармоничной, интересной и наполненной счастьем жизни. С этим нужно не бояться работать и искать «своего» психолога.
Рубашка и шорты — Uma Wang
МНОГИЕ ВАШИ КОЛЛЕГИ, ПОМИМО ОСНОВНОГО ДЕЛА, ПРОБУЮТ СЕБЯ В РЕЖИССУРЕ И МУЗЫКЕ — СКОРЕЕ ВСЕГО, ЭТО СВЯЗАНО С БЕСКОНЕЧНЫМИ ВНУТРЕННИМИ ПОИСКАМИ, ЖЕЛАНИЕМ РАСШИРИТЬ ТВОРЧЕСКИЙ ДИАПАЗОН. ЕСТЬ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО «МАКСИМ МАТВЕЕВ — АКТЕР» — ЭТО ЗАКОНЧЕННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Я НЕ ПРАВА?
Рубашка и шорты — Uma Wang
Возможно, отчасти правы. Я не чувствую себя стесненным внутри профессии. Она предлагает достаточно возможностей для реализации. В том числе с режиссерской точки зрения, например, когда предлагаю развести сцену определенным образом, или со сценарной, когда нужно переписать диалог. У меня всегда хватает аргументов, чтобы убедить группу, почему мое предложение важно. Но главным для меня всегда остается сотворчество. Если режиссер аргументированно предлагает другое решение, всегда прислушиваюсь. Кино — совместный труд огромного количества талантливейших людей, и мне искренне нравится быть частью большого общего дела.
Лонгслив Rick Owen, футболка Marc Point, платок Uma Wang, брюки Uma Wang
Режиссер Евгений Сангаджиев говорит, что в профессии его пугает вероятность с возрастом либо закостенеть, либо потерять связь с реальностью и начать снимать для себя. А что пугает вас?
Лонгслив Rick Owen, футболка Marc Point, платок Uma Wang, брюки Uma Wang
Сейчас мои страхи не связаны с профессией. Я переживаю, сумею ли передать детям навыки, знания и умения, которые помогут им в жизни, должным образом поддержать их. Тревожат мысли, какую планету мы им оставим. А профессия... Ну что профессия? Случится что-то — пойду игрушки из дерева вырезать.
Корректор
Елена Пашкова
Фотограф
Александр Калинин
Интервью
Оля Степанян
Груминг
Ольга Попова
Автор идеи и продюсер проекта
Алина Акопова
Стиль
CHERRIES (Иван Фадеев и Владислав Снегуров)
Видео
Никита Сурсин
Дизайн и верстка
Зарина Ярхамова
Ассистент продюсера
Диана Раннева
Отдельно благодарим магазин Project 3.14 за предоставленные вещи
