Тарантино на бумаге: что режиссер писал о себе сам и что о нем говорят коллеги

Квентин Тарантино — сам себе писатель: только за последние два года он выпустил роман «Однажды в Голливуде» (о нем ниже) и нон-фикшен Cinema Speculation, в котором режиссер рассуждает о чужих фильмах. Причем это не подборка «лучших фильмов всех времен и народов» или «кино, на котором я вырос», а настоящее попурри — мешанина из высокого и низкого, любимого и ненавистного, фундаментального и малоизвестного. К примеру, от Тарантино достается Мартину Скорсезе и Харви Кейтелю: оказывается, в сценарии Пола Шредера персонаж-сутенер был чернокожим, но режиссер и актер сделали его белым, лишь бы поработать вместе.

Однако гораздо интереснее все же читать книги о Тарантино. Самая известная и полная из них — «Тарантино. От криминального до омерзительного: все грани режиссера» (Tarantino. A Retrospective) Тома Шона. Журналист провел с режиссером не один десяток часов и выведал много интимных тайн — и просто забавных баек.

Оказывается, Майкл Мэдсен сорвался на репетициях «Бешеных псов». В сцене, где пленный полицейский умоляет гангстера-садиста сохранить ему жизнь, актер Кирк Балц (полицейский) по совету коварного Тарантино сымпровизировал и заявил, что у его героя есть ребенок. Мэдсен оцепенел и принялся ругаться с Тарантино: оказывается, он сам недавно стал отцом и Балц об этом знал. В итоге ненависть гангстера к копу выглядит на экране еще сильнее.

А самая эмоциональная часть «Бешеных псов» — заслуга Гильермо дель Торо. Как и многие другие режиссеры (например, Пол Томас Андерсон, его тезка Уэс, Дебра Граник, Кэри Фукунага, Даррен Аронофски и Альфонсо Куарон), Тарантино работал над своим дебютом в Sundance Lab — лаборатории фестиваля «Сандэнс», где опытные мастера взращивают юные таланты. Среди наставников Тарантино был Гильермо дель Торо, который посоветовал добавить в сценарий «Бешеных псов» один существенный штрих. По замыслу Тарантино, герои Тима Рота и Харви Кейтеля были друзьями, а их отношения выглядели как бадди-муви с предательством и убийством в конце. Дель Торо предложил пофантазировать: что, если герой Кейтеля относится к Роту как к сыну? В итоге развязка фильма даже по композиции кадра напоминает картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван».

Отношения с отцом — важная для Тарантино тема. Его мама сбежала из дома и вышла за его папу, актера Тони Тарантино, в 14 лет. Тот скоро бросил девушку — и даже не знал, что у них родился сын. Имя Тарантино получил в честь двух любимых маминых героев — бродяги Квинта из вестерн-сериала «Дымок из ствола» (его играл неотразимый Берт Рейнольдс) и Квентина Компсона из романа Фолкнера «Шум и ярость». Когда героиня Умы Турман в «Убить Билла» узнает, что ее дочь жива, это в каком-то смысле послание Тарантино его героической маме: он жив, у него получилось. Сам режиссер говорит о родителях так: «Моя мать — это артхаус. Мой отец — малобюджетное кино. Эти жанры чужды друг другу, и всю свою карьеру я стараюсь их совместить».

К слову об артхаусе: из книги следует, что если бы не Каннский кинофестиваль и не фанаты, то Тарантино забросил бы «Омерзительную восьмерку». В 2014 году еще не завершенный сценарий фильма просочился в сеть — и режиссер, потрясенный предательством кого-то из актеров или их агентов, заявил, что не будет снимать фильм. «Это кто-то из шести», — повторял он, называя в числе подозреваемых Тима Рота, Майкла Мэдсена и Брюса Дерна. Но в том же 2014 году Канны устроили юбилейный показ «Криминального чтива», Тарантино слетал на Лазурный Берег и привел нервы в порядок, а вернувшись, всех простил и приступил к съемкам.

А «Доказательства смерти» могло бы и не быть, если бы не страх Тарантино разбиться в автокатастрофе. Он как-то пожаловался другу, что не хочет умереть в аварии. На что тот сказал: «Дай каскадерам 10–15 тысяч — и они превратят твою Volvo в машину с гарантией от смерти». Так и возник образ каскадера Майка — адреналинового наркомана, уверенного, что умрут все, кроме него.

Тарантино стал писателем только в 2021 году, но на самом деле свой первый роман он задумал еще до того, как пошел в режиссуру. Работая в видеопрокате, он написал несколько глав автобиографической истории, и, по его собственным словам, это было достойное чтиво. Но вдруг осознал: «Если я закончу этот роман, его издадут. И тогда я окажусь еще одним писателем, который пытается стать кинематографистом». Над такими бедолагами в Голливуде принято потешаться. Тарантино сосредоточился на кино.

В итоге литературный дебют — «Однажды в Голливуде» (2021) — подкупает именно вальяжностью. Это роман автора, который ни с кем не соперничает; роман автора, который никому и ничего не пытается доказать. Зато в книге заключена вся та любовь к героям, которая всякий раз переполняет Тарантино, но не умещается даже в самых длинных его фильмах.

Вот история о том, как юная Шэрон Тейт на попутках добиралась до Калифорнии и водитель-ковбой, который сперва надеялся с ней переспать, к концу поездки относился к ней как к дочери.

Вот совершенно душераздирающая притча о том, как каскадер Клифф Бут познакомился с питбулем Брэнди. У Клиффа был приятель-напарник, который задолжал ему кучу денег. А у приятеля была собака — прирожденный убийца. Каскадеры договорились, что Брэнди будет выступать на боксерских боях и потихоньку возвращать Клиффу долг. К последнему поединку собака подошла с репутацией непобедимого зверя — и израненным телом. Напарник Клиффа хотел поставить на ее смерть и разбогатеть. И Клифф тоже мог бы на этом нажиться, но вместо этого забрал собаку, предварительно сломав живодеру челюсть.

А вот полная неожиданного сочувствия глава про... Чарльза Мэнсона. По версии Тарантино, он был не сектантом с собственной философией, а отчаянным музыкантом, которому не хватало таланта и дисциплины, чтобы заявить о себе. Ранимый и дерганый невротик, зависимый от чужого одобрения и неспособный к системной работе, Чарли пытался выжить за счет того, что у него хорошо получалось. Он умел окружать себя такими же поломанными людьми, которые находили в нем опору. И затем подкладывал этих девушек и юношей под музыкальных продюсеров, надеясь, что те дадут ему шанс записать альбом. В мировую революцию Мэнсон не верил и просто мечтал о своем клочке земли в Голливуде. Но даже в таком жалком персонаже Тарантино умудряется разглядеть уязвимого и несчастного мечтателя, который отвечает жестокостью на жестокость.

А вот горькая правда об актере Рике Далтоне: у него биполярное расстройство, но он, как и все в шестидесятые годы, об этом не знает. Рик проклинает себя за слабость, уходит в запои и постепенно спускается вниз по карьерной лестнице. Вчера он играл героя боевиков, сегодня играет негодяя (но зато главного), а завтра сыграет злодея из эпизода сериала.

И Шэрон, и Клифф, и Чарли, и Рик на самом деле ждут одного и того же — случая, который Сталлоне в своей сентиментальной автобиографии описал как «возможность хоть на один момент в жизни ухватиться за вечность». И каждый — в этом магия книги — получит свой шанс. Шэрон развесит по дому постеры со своими фильмами (несмотря на протесты ее супруга Романа Полански). Клифф бросит на землю Брюса Ли (причины заносчивости которого в книге объясняются лучше, чем в фильме). Чарли постучит не в ту дверь (а мы узнаем, как Тарантино описывает, а не снимает драки). А Рик выдаст монолог всей своей жизни (после тренинга у маленькой педантичной актрисы, который вдохновит и нас с вами).

Бонус: совершенно захватывающий путеводитель от Тарантино по кино пятидесятых и шестидесятых. Одному только анализу влияния накладных усов на карьеру актера посвящено полглавы!

«Человек слова и чести» (Пэм Гриер)

Пэм Гриер — актриса, известная по роли стюардессы Джеки Браун из одноименного фильма Тарантино. Но за пару лет до «Джеки Браун» она пробовалась в «Криминальное чтиво». Ей хотелось сыграть жену наркодилера, дома у которого умирает и воскресает Миа Уоллес. Но Тарантино рассудил, что Гриер — слишком властная женщина, чтобы какой-то торчок смог на нее кричать. И отдал роль Розанне Аркетт, а Пэм пообещал, что снимет ее в следующем фильме. И сдержал слово.

«Текст Квентина играется, словно музыка. И я специально сказал "текст", потому что это не просто диалоги. Это текст. И тебе не надо из него ничего делать — просто следуй за словом» (Кристоф Вальц).

Еще Вальц добавил, что у него всегда было ощущение, будто Тарантино пишет специально для него. Это не так.

Кстати, больше всего оскаровских номинаций у фильмов Тарантино — именно за мужские роли второго плана. И больше всего побед: Вальц и Брэд Питт заработали для Тарантино три статуэтки, а его собственные сценарии — две.

«Вместо прослушивания мы играли в настольные игры» (Джон Траволта).

Но не обычные настольные игры, а основанные на фильмах Траволты — «Бриолине», «Лихорадке субботней ночи» и «Добро пожаловать назад, Коттер». И Тарантино то и дело просил Траволту говорить фразами из этих фильмов! Можно предположить, что у этого прослушивания была терапевтическая цель: напомнить угасающему актеру, каким крутым он был в конце семидесятых, и вдохновить на подвиг.

«Мы были на бульваре Сансет, и Квентин все время наливал мне "Егермейстер". Кто вообще пьет "Егермейстер"? Что происходило дальше, я не помню, но я как-то добрался до дома. А потом сыграл его фильме» (Майкл Китон).

Речь идет о фильме «Джеки Браун», в котором Китон сыграл очень смешного федерального агента Рэя Николетта. По иронии судьбы через год после «Джеки Браун» вышел фильм Стивена Содерберга «Вне поля зрения», который тоже основан на романе Элмора Леонардо и в котором тоже есть Рэй Николетт. Но что самое крутое — его тоже играет Майкл Китон. Поэтому фанаты считают, что действие фильмов происходит в одной и той же вселенной.

«Такой крови, как у него, нет ни в одном фильме. У нее особый цветовой оттенок и специфическая вязкость. Он сам ее изобрел» (Дженнифер Джейсон Ли).

Дженнифер Джейсон Ли в «Омерзительной восьмерке» приходится ходить с синяком под глазом и без зуба, а в какой-то момент все ее лицо оказывается в крови. Но ей все равно повезло больше, чем Тиму Роту: тот в «Бешеных псах» прилипал к полу из-за того, что осветительные приборы своим жаром буквально кипятили бутафорскую кровь. На актере рвались рубашки, а отдирать его от пола приходилось подручными средствами. Тогда-то Тарантино, видимо, и задумался о собственной формуле крови.

«На съемочную площадку он приходит, как ребенок на Рождество» (Маргарет Куолли).

В «Однажды в Голливуде» есть сцена, в которой героиня Куолли закидывает ноги на приборную панель машины героя Брэда Питта. Актриса отказывалась в ней играть, ссылаясь на то, что ей не нравятся собственные ступни. Но Тарантино они нравились больше, а Питт выступил переговорщиком — пришлось играть.

«Я обвинила его в том, что он пытался меня убить [...] Но я способна прощать» (Ума Турман).

На самом деле это две разные цитаты. Про ссору Турман рассказала в феврале 2018 года, вспоминая, как на съемках «Убить Билла» режиссер заставил ее (несмотря на возражения) саму сесть за руль машины и выполнить трюк. Все закончилось плохо, и Турман до сих пор периодически испытывает боль из-за травмы шеи. А еще из того интервью The New York Times (центральной темой которого, вообще-то, был Харви Вайнштейн, которого актриса обвинила в домогательствах) выяснилось, что в сцене, где лежащей на полу Невесте плюют в лицо, плевакой выступил сам Тарантино. Отчего-то на съемочной площадке, где было использовано 1703 литра бутафорской крови, не позаботились об искусственной слюне. Турман назвала эти съемки «расчеловечиванием на грани смерти». Но уже в мае 2018 года в другом интервью сказала, что способна простить Тарантино — и смогла бы сыграть у него еще раз.