Правила жизни Берни Мейдоффа

Я знал, что лгу. А кто не лжет?

Крупные банки не могли не понимать, что происходит. Но предпочитали не вмешиваться. «Даже если ты, Берни, делаешь что-то противозаконное, мы не хотим ничего об этом знать».

Как в JP Morgan могли всерьез поверить в то, что мой счет у них используется для операционных расходов? Да через этот счет прошло 170 миллиардов долларов!

Некоторые из моих бывших клиентов утверждают, что потеряли все и теперь живут в мусорных баках. Но у меня не было бедных клиентов. Они недовольны только тем, что карусель остановилась.

Мои клиенты были очень богаты. Помню разговор за ужином: «Как вы думаете, Берни присылает нам настоящие отчеты?» Все смеялись: «Какая разница, если нам капает процент?»

Вы считаете, что я вор, который обманывал невинных. Я считаю, что я бизнесмен, который с нуля построил успешный бизнес и вырастил его до планетарных масштабов.

Кстати, я пользовался любовью коллег, клиентов и контролирующих органов.

В каждом из нас дремлет жадность.

Под конец я был в таком отчаянии, что надеялся на террористов. Надеялся, что на Уолл-стрит взорвут ядерную бомбу и я смогу соскочить. Безумие? Но я ужасно устал от своей аферы.

Как только я объяснил сыновьям, чем на самом деле занимаюсь, они сдали меня федералам. В принципе, я на это и рассчитывал.

Распознать финансовую пирамиду не так сложно. Если знаешь, куда смотреть.

Меня потрясали проверки от Комиссии по ценным бумагам и биржам. Никто и никогда не смотрел на нужные документы. Иначе меня бы давно поймали.

В тюрьму мне написал какой-то профессор. Как потом выяснилось, он изучал поведение социопатов. В своей книге он обвинил меня черт знает в чем. Пришлось объяснить ему, что у меня есть чувства.

Слушайте, люди сами ко мне приходили. Я ни за кем не бегал.

Клиенты были для меня как семья. Но, как известно, ни одно доброе дело не останется безнаказанным.

Возможно, я не очень хороший мошенник. И нет на свете аферистов, способных тридцать лет обманывать всех умников на Уолл-стрит.

Возможно, это прозвучит жестко, но в ста случаях из ста средний инвестор не способен понять, врет ему брокер или нет.

Я терпеть не мог общаться с клиентами. А они выстраивались в очередь, чтобы пожать мне руку.

Я уничтожил все, что моя семья и мои сотрудники строили пятьдесят лет. Что еще хуже, я не нашел в себе смелости признать поражение и принять последствия, когда стало ясно, что выйти сухим из воды не получится.

Когда я узнал, что мой сын умер, я две недели не выходил из камеры. Ну, только на ужин.

Прокуратура с удовольствием проигнорировала мои первые 36 лет жизни в Нью-Йорке. А ведь мы с братом сломали монополию Нью-Йоркской фондовой биржи. Создали NASDAQ. Стояли у истоков компьютеризации бирж, что невероятно понизило порог входа для простых инвесторов.

Мне нравится в тюрьме. Тридцать лет я прожил в ежедневном страхе. А теперь мне бояться нечего.