Правила жизни Ле Корбюзье

Все вокруг — геометрия.

Мои родители создали для меня гармоничную среду, простую и достойную, без намека на буржуазность.

Младшему брату с детства было уготовано музыкальное будущее. Вся семья думала о его карьере, а меня оставили в покое. Я торчал на улице с друзьями; я забросил школу, когда мне было тринадцать лет.

Я купил маленький «Кодак», но быстро понял, что доверяя свои эмоции объективу, я забываю смотреть. И я забросил фотоаппарат, взял блокнот и угольный карандаш — с тех пор я всегда и повсюду рисую, даже в метро.

Рисовать — это прежде всего смотреть, наблюдать, открывать. Нужно рисовать, чтобы проникнуть в глубь увиденного, чтобы оно осталось в памяти на всю жизнь.

Архитектура — это моя жена, а живопись — любовница.

Я гораздо более выдающийся художник, чем Пикассо. И гораздо лучший чертежник.

Если я проделываю какое-то действие с помощью рук, я его запоминаю, если же я просто нажимаю кнопку — не замечаю своего участия.

Архитектура распределяет массы и объемы. Вдохновение превращает инертный камень в драму.

В 1922 году меня захватила мечта, с которой я уже никогда не разлучался: жить в городе, достойном нашего времени. Я разработал детальный проект современного города с трехмиллионным населением. Солнце в доме, небесная лазурь за окном, море зелени, которое видишь перед собой, пробудившись ото сна, тут же, в городе.

Миссис Сарабxай боялась, что когда ее сыновья женятся, их дети упадут с неогражденного балкона и разобьются, — как будто мне есть до этого дело. Как будто я, Ле Корбюзье, должен жертвовать замыслом ради каких-то нерожденных детей.

Земля покрылась гнойниками под названием большие города. Они превратились в монстров, как Нью-Йорк, Лондон и теперь уже и Париж — с пяти-, восьмимиллионным населением. Это какая-то биомасса.

Мои города — зеленые города.

Марсельский блок — это дом будущего. Я сказал: «Марсельцы, вы хотите, чтобы ваши дети росли в тишине и на природе? Хотите, чтобы никто не вмешивался в вашу личную жизнь, и чтобы вам не приходилось слушать чужие разговоры? Хорошо же, я соберу вместе две тысячи человек и построю для вас дом с единственным входом. И вы никогда никого не увидите в коридорах, которые я называю внутренними улицами. Вы будете жить в тишине и полном одиночестве; солнце, воздух и зелень заполнят ваши окна».

План хорош только в том случае, если он обеспечивает плодотворное сотрудничество людей при максимальном сохранении их индивидуальной свободы.

Украшение — это нечто поверхностное, оно только занимает место. Когда ты живешь в чрезмерно украшенном доме, ты уже не замечаешь украшения.

У меня с детства слабость к ракушкам. Нет на свете ничего более красивого, чем ракушка. В ней соединены законы гармонии и очень простая идея: ракушка — это спираль, которая раскрывается изнутри наружу.

Поэзия — в сердце человека, и именно поэтому человек способен постигать сокровища, скрытые в природе.

Мне нравятся толстые женщины.

Жизнь налаживается только при согласовании двух противоположных принципов, управляющих человеческой личностью: индивидуального и коллективного.

Я совершенно не понимаю свою жену. Она довольно глупа. Я отдал ей все деньги, но ей все мало. Мадам еще хочет детей! Она достает меня своими просьбами завести детей. А я ненавижу детей. У нее уже есть собачонка, этого должно быть достаточно. Пусть заведет еще собаку, но оставит меня в покое!

Молодость прекрасна, но чертовски беззаботна.

Да, я строил небоскребы двухсотметровой высоты, но я возводил их там, где они уместны. Заклинаю вас, не губите Венецию.