Правила жизни Джуди Денч

Меня до сих пор спрашивают, снималась ли я где-то еще, кроме фильмов о Бонде.

Вокруг не слишком-то много великих ролей для женщин. Взгляните на Шекспира: у него женских ролей совсем мало, и, считай, тебе очень повезло, если ты сыграла хоть одну. Но я сыграла множество, и я счастлива.

Я убеждена, что отношусь к тому абсолютному меньшинству, которое любит свою работу.

Лучшее в роли Джульетты — это та наносекунда, когда ты узнаешь, что тебе ее предложили.

Многие почему-то уверены, что я способна играть только властных угрюмых баб.

«Скайфолл» стал моим последним появлением в роли М. Но грущу ли я по этому поводу? Нет. Я реалистка и прекрасно понимаю, что работай я в настоящем MИ-6, они давно уже выперли бы меня на пенсию. Поэтому я просто красиво ушла.

В каком-то смысле меня создал Харви Вайнштейн (американский продюсер, пригласивший Денч на ее первую роль в кино. — Правила жизни), и я благодарна ему, как никому больше. Однажды я подошла к нему и сказала: «А я вытатуировала твое имя на заднице». Харви засмеялся, но было видно, что он смутился. А дальше был большой ужин, где собрались наши друзья. Перед самым началом я попросила свою гримершу написать мне на заднице «Харви», и вот, посередине ужина, я встаю и говорю: «Я на самом деле сделала это!» И показала ему. Никогда больше я не видела Харви таким смущенным, и, если честно, я сделаю все для того, чтобы он никогда об этом не забывал.

Во время войны мы жили в йоркшире. Нас было пятеро, и меня — самую маленькую — часто посылали отоваривать продуктовые карточки. Но мне было несложно донести до дома то, что тогда выдавали: например, одно яйцо и щепоть чая.

Когда мне было пять лет, на школьном утреннике я изображала улитку. Кажется, это была моя первая роль. На мне был коричневый костюмчик и трико, а отец смастерил для меня огромную раковину, с которой я и ползала взад-вперед по сцене. Помню, когда в зал вошли мои родители, я почему-то встала, а кто-то закричал мне: «Да сядь ты, сядь!» Это был мой первый критик.

С Майклом (актер Майкл Уильямс, бывший мужем Денч на протяжении 30 лет. — Правила жизни) нас познакомили общие друзья, и до самой его смерти мы были вместе. У него было отличное чувство юмора — кажется, главное, что должно быть у мужчины. Но знаете, что я думаю? Если бы мы тогда не поженились, мы все равно остались бы лучшими друзьями. Это ощущение, мне кажется, и есть секрет счастливого брака.

Мне очень легко оставаться вне конкуренции. В мире не так много женщин моего возраста, которые продолжают сниматься.

Недавно меня объявили национальной гордостью Британии — и знаете что? Я сразу почувствовала себя никчемной пыльной вещицей, стоящей на полке старого буфета.

Год назад я слушала по радио интервью одной женщины, которой исполнилось 105 лет. Когда они объявили ее, я ожидала услышать слабый дрожащий голос, но ее голос был твердым и прекрасным. Она сказала: «Я поняла одну вещь: с возрастом нельзя останавливаться. Я никогда не прекращала делать то, что делаю, потому что знаю, что у меня никогда уже не будет шанса вернуться к чему-то снова».

Каждый день я стараюсь узнавать что-то новое и поэтому люблю все эти «Знаете ли вы, что». Вот вы знали, например, что Нострадамуса звали Мишель? Звучит дико, да?

Я все еще способна на что-то новое. Вот, например, это колено. Оно у меня действительно новое — титановое. Почему-то при ходьбе оно очень быстро нагревается, и если у меня мерзнут руки, я просто кладу их на колено — вот так.

Я живу в маленькой деревне на границе Кента, Суссекса и Суррея. Иногда меня навещает дочь с внуком, но чаще в этом старом доме я одна — со своей собакой, двумя кошками и чрезмерно активной золотой рыбкой, которая постоянно норовит выпрыгнуть из аквариума и в которую я дважды буквально вдувала жизнь. Его зовут Лазарь — ну, вы понимаете.

Я еще не простилась со сценой. Хочу сыграть афганскую женщину, которая учится ходить по канату, а в последнем действии превращается в дракона. Но только где она, эта пьеса?

Возможно, когда-нибудь я снова вернусь в театр — но уже как привидение. Это будет очень по-шекспировски.

Актеры никогда не скажут, в какой паб ходят.