Илья Федотов-Федоров: «Шаблон в искусстве — это смерть»
Дома у художника живут муравьи-жнецы и змея. Но если муравьи не покидают формикария без спроса, то змея сбежала из отведенного ей места и скрывается в недрах квартиры, по совместительству мастерской. Полозу есть где спрятаться: все углы здесь заставлены находками из леса, арт-объектами и холстами. Жилище напоминает кунсткамеру — кабинет редкостей, в котором природное сливается с рукотворным.
Федотов-Федоров учился на зооинженера, мечтал быть ученым-генетиком, а стал художником. Он властвует над муравьями как демиург, иногда превращая их в материал для творчества. Однажды он переселял насекомых в более просторное «помещение» и решил пересчитать их. Насчитал 533 особи и понял, что у системы, в которой он поддерживал жизнь, много общего с пьесой «Три сестры»: закрытый формикарий напоминает уездный городок, из которого непросто вырваться в большой мир, а все муравьи приходятся друг другу сестрами: матка (королева) в течение двадцати лет производит других самок, не способных к оплодотворению. Они и становятся рабочими. Самцы появляются на свет раз в год, иногда реже, и умирают спустя пару недель после оплодотворения матки. Федотов-Федоров расположил муравьев на бумаге, как текст, и каждому дал имя — женское. Так получился объект «533 сестры».
Однажды, когда Илья был маленьким, он засмотрелся на лапку голубя и подумал о том, что она очень похожа на ногу тираннозавра из детской книги. Он еще не знал слова «эволюция». Но потом в другой книжке увидел археоптерикса — промежуточное звено между динозавром и птицей — и пазл сложился.
Можно сказать, эта история и предопределила то, чем Илья занимается сейчас. «У Федотова-Федорова все про природу», — сказал кто-то из гостей на открытии 7-й Московской биеннале современного искусства. Стоит сказать шире: его искусство — про экосистему.
Его объекты на Московской биеннале были посвящены научному методу познания. Одни были похожи на необъяснимые схемы-ассамбляжи из природных материалов и технических иллюстраций, другие напоминали боксы энтомолога, в которых был выложен все тот же «муравьиный текст». В центре ниши с его работами — гигантское древо с нитевидными ветвями на черном холсте высотой до потолка — символизирующее систему и эволюцию знаний. «Эта серия посвящена тому, как мы потребляем информацию в эпоху интернета: выхватываем куски текста, просматриваем множество картинок, но не можем обобщить и систематизировать увиденное, — объясняет Илья. — Мы блуждаем по интернету, как по лесу, но если мы знаем, как вести себя в лесу, и не будем есть бледную поганку, то в интернете многие не отличают полезные знания от токсичных». Этот тезис получит развитие в проекте «Музей ядов», в котором информация о реальных отравляющих веществах соединится с «отравленной» информацией, на которую можно наткнуться на каком-нибудь форуме. На создание «Музея ядов» художника натолкнули истории о ВИЧ-диссидентах и общение с людьми, уверенными, например, в том, что рак передается воздушно-капельным путем и лечится гомеопатией.
Илья получил приглашение участвовать в художественных резиденциях в Маастрихте и Амстердаме,
где в сотрудничестве с учеными-медиками будет изучать смертельные болезни. Сегодня кураторам важнее исследование, которое проводит художник, а уже потом созданный им визуальный образ. «В социально- политических проектах художники часто берут на себя функцию СМИ, потому что СМИ утратили доверие и объективность. Искусство, включающее исследование, сегодня считается правильным, притом оно словно сделано по шаблону. Но шаблон в искусстве — это смерть. Возможно, поэтому я все чаще выставляю не свои исследования, а лишь субъективный вывод в виде рукотворных объектов».
Он рассказывает о книге «Человек после человека» Дугала Диксона. В этом научпопе 1988 года шотландский палеонтолог предположил, в кого переродится homo sapiens через пять миллионов лет, когда закончится нефть и большинство пищевых ресурсов иссякнет. Книга похожа на мрачную сказку.
Выгоднее всех устроятся колонизаторы звезд, которые с помощью генной инженерии из оставшихся на Земле людей выведут безголовых великанов-носильщиков, пищевых существ, напоминающих горы мяса, а также транспортных существ — на них более предприимчивые потомки homo sapiens будут ездить верхом, подключаясь к их центральной нервной системе с помощью неких бионических щупалец.
«Все написанное в книге Диксона гиперболизировано, но не лишено смысла, — резюмирует Илья. — Эта идея вызывает смешанные чувства: она кажется реальной, но попахивает расизмом и ставит перед нами вопросы иного уровня неравенства, с которыми мы, вероятно, столкнемся в будущем». ¦