Правила жизни Константина Казармина

Я в школе хотел учиться на балалайке играть, но бросил на фиг — не получается.

Учились мы вдвоем с братом — у меня брат-близнец. Мы были лицо в лицо, и одеты всегда одинаково. В Карабановском училище он учился на электрика, а я на слесаря. Брат голубей держал, а я мотоциклами увлекался и для него в Москву за голубями ездил. Он гонял голубей, а я гонял на мотоцикле.

Тюрьмы не стоит бояться, но лучше туда не надо.

Сидел я шесть раз. В общей сложности где-то 15 лет — и все за кражи. А свою первую наколку я сделал в 1984 году в Александровском СИЗО. Мне было 18 лет. Я сперва ограбил магазин, и мне дали условного, а потом ограбил дом — и все, мне дали 5 лет.

Мои наколки уже ничего не значат. Они так, для красоты.

У нас с братом поначалу одинаковые наколки были: перстни, например, и на ноге. Опекал я его. В школе он иногда вместо меня отвечал — у него алгебра и геометрия хорошо шли. А я в изоляторе за него отсиживал. Мы близнецы, нас перепутать — делов-то.

Первые два срока мы с братом вместе сидели, соседние койки были. Близнецы вместе должны быть каждый день. Вместе всегда.

В тюрьме у каждого человека своя полочка. Если есть голова на плечах — курево и чай всегда достанешь. А если дурак, то и сиди.

Брат умер на зоне в 1996 году — в декабре, в пятницу тринадцатого. Его тогда в больничку положили, цирроз. А я как будто знал уже и угадывал все. Шел к этому почти два месяца, как-то себя подготавливал — морально, душевно — а он у меня на руках умер. Последнее, что сказал: «Была бы жива бабушка...» — и смотрел, как в свое лицо. Я сидел в палате и никого не пускал. Меня способом обмана вывели: сказали, что надо звонить сестре, а пока я звонил, его увезли в морг. Вот и все.

Не боюсь я смерти. Каждому свой час предназначен. Только не надо ее торопить.

Мечта у каждого есть. Жить без мечты? А зачем тогда жить? Сидят двое, один говорит: «У меня есть мечта». Второй: «Какая?» Тот отвечает: «Бросить пить». — «Ну так брось». А тот ему: «А как я жить-то буду без мечты?» Но этот анекдот не про меня.

В жизни главное не обманывать. Если что-то сказал или пообещал, то нельзя обманывать и надо постараться сделать. Или не надо обещать.

Кто прав, у того больше прав.

Дерусь я, если меня обзовут. А ежели кого другого обзовут, так он, может, того заслуживает.

Если я чего захочу, меня никто не удержит.

Не было у меня женщин. Была одна, но она умерла.

Мы с братом внешне одинаковые были, а внутри разные — он поспокойней, я пошустрее. По молодости вместе к девчонкам бегали. У него была Лена Смирнова, у меня — Лена Начинова. Его высокая, а у меня толстенькая.

Женщин понять я и не старался. Ты вот лучше загадку отгадай: что женщинам достается за деньги, а мужчинам — бесплатно? Только без хамства. Не знаешь? Губная помада.

Есть у меня собака — Байкал, помесь овчарки с лайкой. Злой такой, но меня любит. Собак не надо бояться, они это чувствуют.

Человек, как любое животное, ко всему привыкает.

С девяностого года фильмы одни и те же — на один и тот же лад. И новости одни и те же, только пересказывают по-разному.

Последний раз я освободился 14 декабря 2011 года и так скажу: если там не побывать, то никогда этого не понять. В кино все преувеличено и накручено для ужаса.

Когда освобождаешься, смотришь: куда пойти, чем заняться и как бы опять не переступить эту черту. Но шесть раз я ее переступал, что-то меня подталкивало. Кто-то идет на это, думая, что будет безнаказанно, кто-то идет на авось. Но конец все равно придет.

Как дальше? Искать работу. Хочу идти-найти, но пока все занято и, видать, судьба такая. Вот сейчас не хожу, не ворую. Помогаю людям.

Лучшее для меня время — то, что с 2002 года было. Вышел с пятого срока и начал работать при женском монастыре. Три с половиной года там проработал. Строил приют, пекарню и резиденцию патриарха. Алексий, а потом и Кирилл к нам приезжали. Четыре года я вообще не пил. Там и покрестился, когда тридцать девять лет было. Но на церковные службы не ходил — не мое это.

Самая большая проблема нашей страны — отсутствие взаимопонимания.

Президенты наши? Меняем слагаемые, а сумма не меняется.

Москва — это город-сарай. Последний раз я там был в 1994 году, и то — проездом.

Наверное, я успокоился. Если я сказал: не загуляю, значит, не загуляю. У меня огород.

Есть у меня икона — святой Константин, ангел-хранитель мой. Мне ее дал в зоне один москвич, вместе со мной сидел. Эта икона была в Иерусалиме, ее прикладывали к Гробу Господню. Она у меня в комнате сейчас.

Свобода — это свобода. Когда ты бывал в тех местах, ты ценишь свободу как никто.

Я салат оливье люблю. Захочу — и не в праздник ем.