Вечный бунтарь: каким был Эрнесто Че Геваро (рассказывает его брат)

Снимок «Героический партизан» выглядит очень современно и похож на селфи. На нем изображен борец за свободу, которого казнили в 1967 году в Боливии. Как написал в подробной биографии Гевары корреспондент журнала The New Yorker Джон Ли Андерсон, «боливийские военные отрезали Че руки, то ли чтобы доказать, кого они казнили, то ли чтобы утолить свою жажду крови, и похоронили его на дне братской могилы, бросив сверху тела его товарищей». Позже останки Че эксгумировали и перевезли на Кубу, в страну его величайшего триумфа, где они вместе с Фиделем Кастро свергли проамериканского президента Фульхенсио Батисту.

Предполагаемая размолвка между Фиделем и Че, из-за которой Гевара покинул Кубу в 1965-м, вызывает не меньше сплетен, чем разрыв Леннона и Маккартни. Суеверные кубинцы уверены, что Кастро не случайно почувствовал недомогание, читая надгробную речь у мавзолея Че. После этого случая команданте все меньше участвовал в общественной жизни и скончался в возрасте 90 лет в ноябре 2016-го.

Эрнесто Гевара Линч родился в Росарио, Аргентина, 14 июня 1928 года и был старшим ребенком в семье. Юный Эрнесто играл в регби и учился на врача. Политические взгляды Че сформировались во время его знаменитых поездок на мотоцикле по Южной Америке. Бедность населения поразила его.

Потом семья Гевара переехала в Буэнос-Айрес. Именно там я нашел младшего брата Че – Хуана Мартина Гевару, которому уже перевалило за семьдесят.

«У меня было четверо братьев и сестер, я был самым младшим в семье, – говорит Хуан Мартин. – С Эрнесто было весело, потому что он был очень забавным. Мы вечно дрались и обзывались. Он звал меня "мелкий засранец", а я называл его "большой засранец". Так мы общались, когда рядом никого не было. При людях мы называли друг друга Эрнестито и Патати».

Хуан Мартин одет в серую футболку и джинсы. Для человека своих лет он удивительно энергичный. Мы встречаемся в его офисе недалеко от огромного Обелиска в центре Буэнос-Айреса. И он говорит: «Знаете, почему эта штука до сих пор так хорошо стоит? Его здорово стимулирует метро, оно прямо под нами».

Позывной Гевары – Че – переводится как «эй», или «приятель», но Хуан Мартин говорит, что это одно из немногих прозвищ его старшего брата.

«Когда он писал статьи в журнал про регби, у него был псевдоним ЧангЧо, он так обыгрывал свое детское прозвище – Свинтус. Его называли Свинтусом, потому что он не любил мыться. И нас из-за него называли семейством свинок».

От такой новости дизайнеры и редакторы отдела моды должны рвать на себе волосы: Че Гевара, самый стильный человек эпохи, был грязнулей, и его прозвали свиньей!

«У него была рубашка, которую мы называли "неделя". Он носил ее все время и не стирал. Тот еще неряха! По крайней мере, когда он был Эрнесто Геварой, его не интересовало, как он выглядит. Наверное, став Че, он уже не мог себе это позволить. Люди видели в нем себя», – продолжает Хуан Мартин.

Мы спускаемся в метро, чтобы добраться до Калле-Араос, района, где все они выросли, но мои расспросы заботят Хуана Мартина гораздо меньше, чем две молоденькие медсестры в нашем вагоне.

«Все мужчины Гевара женились по многу раз, в нашем роду много детей – улыбается он. – Еще одна забавная история: Эрнесто мы называли Керосинкой. Это такая лампа, и ночью она притягивала к себе всех мошек. Скажем так, у моего брата тоже не было фильтра».

Хуан Мартин предупреждает, что дома семейства Гевара больше нет. На месте элегантного особняка в колониальном стиле, который он показывал мне на черно-белых семейных фотографиях (Хуан Мартин в коротких штанишках стоит рядом с коренастым Эрнесто), невысокий многоквартирный дом с магазином электротоваров на первом этаже.

«В Буэнос-Айресе не размещают таблички "Здесь жил Че Гевара", – ухмыляется Хуан Мартин, который провел в тюрьме восемь лет за то, что разделял политические взгляды брата.

И все же Че Гевара не забыт на родине. О нем напоминают брелоки, зажигалки Zippo, открывалки для бутылок, блокноты и часы. Эти вещицы пользуются не меньшей популярностью, чем футболки аргентинской сборной или изображения Папы Римского.

«Меня не радует, что он теперь повсюду, – вздыхает Хуан Мартин. – Я не получаю с этого ни гроша. Но бизнесмен всегда находит способ подзаработать. Значит, его образ хорош. Я и сам считаю, что он отличный».

Мы выпиваем в небольшом ресторанчике, и Хуан Мартин вспоминает тот день, когда семейство Гевара впервые прилетело в Гавану.

«Кажется, вся страна гуляла. Эти люди были счастливы, потому что наконец чувствовали себя свободными. Мне было всего пятнадцать, я многого не понимал, но все, что происходило, было невероятно».

Их поселили в Hilton, который прежде считался средоточием разврата и азарта, но теперь получил название «Свободная Гавана». Хуан Мартин вспоминает, как была счастлива его мать и как отец пытался подзаработать на славе сына. Сам Че спустился к ним с неба, прилетев на армейском вертолете.

Вскоре Че Гевара возглавил трибуналы против сторонников Батисты, которые не успели сбежать из страны. Для многих эти суды – и последовавшие за ними казни – оставили кровавое пятно на репутации Че.

Но Хуан Мартин продолжает защищать брата:

«У этих людей были адвокаты, их судили на общих основаниях. А к казни приговорили лишь тех, кого признали убийцами. Не забывайте, при Батисте пропали без вести 20 тысяч человек!»

В соседнем квартале Ла Патернал когда-то начинал свой путь Марадона. Теперь на стене одного из железнодорожных депо красуется фреска с изображением Че, Кастро, Хуана и Евы Перон, Уго Чавеса (ему пририсовали гитлеровские усики). Местные жители копошатся на свалках и уносят домой все, что попадается им под руки.

Как и во многих городах, в Буэнос-Айресе от нищеты до богатства рукой подать.

Я стою на крыльце дома писателя Пабло Марчетти, который умудрился сделать карьеру поп-певца.

Он спел мне свой хит Tu Querida Presencia («В твоей приятной компании»). В нем рассказывается о клонировании Че с помощью бесконечного тиражирования его образа.

И Марчетти говорит: «Думаю, люди почитают его и надеются, что однажды появится другой такой же, как он. Но глупо сидеть и ждать этого целую жизнь».

Вечером мы с Марчетти идем танцевать танго. Как и в отношении самого Че, Куба и Аргентина давно ведут негласную войну за это «культурное наследие». Место действия – иезуитский монастырь Мансана де лас Лусес, построенный испанцами в конце XVII века. Лица людей холодны и надменны. Я смотрю на движение длинных, изогнутых теней танцоров на древних камнях и вспоминаю слова Хуана Мартина Гевары, сказанные мне на прощание.

«Идеалы, за которые боролся мой брат, – свобода, равенство и солидарность – где они сегодня? Их нет, а значит борьба продолжается».