«Я постоянно думаю о том, как и почему человек превращается в монстра»

– Смотрите, какой Ангус маленький, – улыбаясь, говорит высоченный Бардем. Голова у него – как у истукана с острова Пасхи, а прическа, как у Халка. – Янг вошел в комнату, и я упал на колени. Я чуть не расплакался. А он, наверное, подумал: «Что за черт?»

Хавьер Бардем обожает AC/DC. Он часто повторяет, что выучил английский, слушая Back in Black, что объясняет его лирическую речь – иногда он говорит как магистр Йода.

Сегодня он должен был пойти на концерт метал-группы Born of Osiris, но опоздал к началу. Теперь он рассказывает о своей любви к металлу, потягивая кока-колу в ресторане, где парни из шоу-бизнеса обсуждают ошибку в объявлении лучшего фильма на вручении «Оскара». Бардем не вписывается в обстановку – даже в буквальном смысле: мне пришлось отодвинуть стол, чтобы он смог сесть на диван.

Он кинозвезда и женат на кинозвезде (Пенелопа Крус. – Правила жизни), среди его ближайших друзей Эдди Веддер и Боно, а накануне своего сорок восьмого дня рождения он оказался в Лос-Анджелесе, потому что вместе с Мерил Стрип вручал награду на том самом «Оскаре». Но в Голливуде Бардем остается чужаком. Возможно, потому, что он всю жизнь провел в Испании и не проникся уважением к американским обычаям.

Он просит официанта принести еще колы и замечает, что намерен говорить серьезно.

Вы никогда не увидите, как он показывает задницу в омерзительных комедиях, и не услышите, как его голосом говорит какой-нибудь мультяшный еж. Он предпочитает героев, которые умирают, страдают или просто пугают до чертиков. Он заставляет их оживать. Вспомните «Координаты "Скайфолл", где его персонаж похож на любого другого злодея из старой "бондианы". Но Бардем сделал этого белобрысого извращенца таким интригующим, что Дэниэл Крэйг проигрывает в сравнении с ним. Невозможно забыть и Антона Чигура из "Старикам тут не место" – роль наемного убийцы с пустыми глазами, стрижкой под горшок и пневматическим пистолетом в руке принесла Бардему "Оскар". Список наград в его профиле на IMDb растянулся на двенадцать страниц, а ведущие режиссеры в унисон называют Хавьера то Де Ниро, то Аль Пачино своего времени.

– Он один из лучших современных актеров, – считает Джулиан Шнабель, режиссер, снявший «Пока не наступит ночь».

– Харизматичный, – замечает Даррен Аронофски.

– Лучший в мире, – утверждает Джерри Брукхаймер. – В нем чувствуется мощь.

Бардем пришел на интервью взлохмаченным, у него небольшой животик и глупые шутки. Уже спустя пару минут он рассказывает, как ему неловко стоять на сцене с Мерил Стрип, и признается в любви к мужчинам: кроме Ангуса Янга он обожает Аль Пачино («Я нахожу его физически привлекательным. О боже, да!»), Брэда Питта («Однажды я увидел его на красной дорожке и обалдел») и Джонни Деппа («Вы видели его лицо?»).

Друзья Бардема шутят, что его зовут на однотипные роли из-за огромной головы, и он соглашается с их мнением.

– Порой получается удачно сыграть, и тебя заставляют повторять роль снова и снова, – сетует он.

Ему доставляет удовольствие исследовать то, что сам он называет «движением от человека к монстру», которое неизбежно характеризует его темных героев, ведь «за каждым монстром скрывается человек».

– Надо выяснить, что заставляет человека становиться монстром, тогда мы увидим, что монстром может быть любой из нас.

Взять хотя бы Салазара. Готовясь к роли в «Пиратах Карибского моря», Бардем придумал своему герою подробную биографию на основе историй о реальных испанских мореплавателях, бороздивших океаны в Средние века. Салазар уязвлен и источает ярость, и она темными каплями срывается с его клыков всякий раз, когда он говорит. Эти капли – содержимое капсулы, которую Бардем называет обезьяньим дерьмом. Он говорит, что, работая над образом Салазара, представлял себе быка.

– Быка?

– Да, раненого быка, – говорит он. – я подумал о том, что ярость причиняет физическую боль. Это прекрасно описано у Шекспира в «Ричарде III».

Сидя за столиком, Бардем показывает, что имеет в виду: сгорбившись, он поднимает скрюченную руку и выдвигает челюсть вперед. Он полностью преображается.

– Его ярость и зависть спрятаны в теле, – говорит Бардем, понижая голос до жутковатого рыка. – Поэтому Салазар так безобразен. Ему всего мало. Он хочет все на свете. Больше всего он ненавидит самого себя.

Тут Бардем выпрямляется и обычным голосом спрашивает:

– Понимаете?

В 1989 году на Бардема напала группа незнакомцев, которые решили «подправить» ему лицо. Если таким образом его хотели лишить работы – ничего не вышло. Сломанный нос стал изюминкой, и Бардем сыграл сутенера в фильме Бигаса Луны «Возрасты Лулу» (1990), а затем получил роль плейбоя с колбасного склада, соблазняющего восемнадцатилетнюю Пенелопу Крус в картине «Ветчина, ветчина» (1992).

– В Испании о нем говорили повсюду, – вспоминает Джулиан Шнабель. – И я подумал: либо этот парень играет самого себя – красавчика, продающего ветчину, – либо он великий актер.

В те годы познания Бардема в английском ограничивались текстом Highway to Hell, но Шнабель разглядел в нем скрытый потенциал и предложил роль в фильме «Пока не наступит ночь», основанном на мемуарах кубинского поэта-гомосексуалиста Рейнальдо Аренаса.

Бардем начал готовиться к своей первой главной роли за пределами Испании. Он изменился внешне: покрасил волосы и сбросил десять килограммов, чтобы больше походить на поэта, который в 1990 году совершил самоубийство, умирая от СПИДа. Он прочитал все работы Аренаса, слетал на Кубу, чтобы встретиться с друзьями поэта и поработать над акцентом, а потом переехал в Нью-Йорк.

Шнабель вспоминает, что перевоплощение оказалось «мучительным». Режиссер опасался за психическое здоровье Хавьера.

– Понимаете, он становится тем, кого он играет.

За эту роль Бардем был номинирован на «Оскар», его игра получила высокую оценку как критиков, так и друзей покойного поэта: один из них сказал, что почувствовал себя преданным, когда после съемок актер снова стал самим собой.

Единственным, кому результат не понравился, был сам Бардем.

– Впервые увидев картину, я чуть не наложил на себя руки, – сказал он в 2001 году в интервью The Guardian. – Порой я спрашиваю себя: «Зачем тебе эта нелепая работа? Лети-ка лучше в Африку, помогай людям». Но потом вспоминаю, что я умею только играть.

В 2008 году за роль в фильме «Старикам тут не место» он получил «Оскар» и стал первым испанским обладателем статуэтки.

– Он держал бутылку как микрофон и исполнял рок-гимн на вечеринке после «Оскара», – вспоминает актер Джош Бролин. – Смотреть на это было даже приятнее, чем на саму церемонию.

В 2008 году Бардем снова пересекся с Пенелопой Крус – на съемках романтической комедии Вуди Аллена «Вики Кристина Барселона». Прошло десять лет с момента их совместной работы над фильмом Альмодовара «Живая плоть» (в котором также приняла участие мать Бардема, Пилар, которая перегрызает пуповину, когда Крус рожает ребенка в автобусе). Крус успела переехать в Лос-Анджелес и стать в США звездой, работая бок о бок с такими мировыми знаменитостями, как Том Круз и Уилл Смит. В фильме Аллена они безумно влюбленны друг в друга (и в Скарлетт Йоханссон).

– А потом, – говорит Бардем, улыбаясь, – все получилось само собой.

Хавьер и Пенелопа скрывали свой роман два года, пока в 2010-м не поженились между съемками продолжения «Пиратов Карибского моря».

И первым делом Хавьер должен был пройти проверку у ее друзей.

– Мы дружим с Пенелопой много лет – само собой, я был обязан удостовериться, что он ей подходит, – вспоминает солист U2 Боно, которому Крус представила Бардема. – Мы устроили попойку. Он блестяще выдержал проверку, и к концу вечера я сам попросил его руки.

За картину «Вики Кристина Барселона» Крус получила «Оскар», а Бардема номинировали спустя два года – за фильм «Бьютифул». После он снялся в «Ешь, молись, люби» Райана Мерфи и у Терренса Малика в картине «К чуду».

Фильмы Малика часто выводят актеров из равновесия; как говорит Бардем, «ты ни хрена не понимаешь, что задумал этот режиссер». Фильм «К чуду» оказался особенно странным: Бардема вместе с фотографом Юджином Ричардсом отправили в атакованный наркоторговцами город неподалеку от Оклахомы, где актер должен был притворяться священнослужителем и общаться с местными жителями.

Звездный статус сыграл забавную шутку: хотя многие и поняли, что Бардем не настоящий священник – некоторые узнали в нем «мужа Пенелопы Крус», – люди все равно приходили к нему на исповедь.

– Мы услышали о проблемах с наркотиками, здоровьем, о сексуальных домогательствах, – рассказывает Ричардс. – Мы встретились с куклуксклановцем, который признался в ужасных преступлениях против чернокожих. Бардем выслушивал всех, стараясь сохранять спокойствие, но это удавалось не всегда. В конце концов ему пришлось взять небольшой отпуск.

– Мы дали тебе величайшего актера в мире, – ворчал на Ричардса ассистент Терренса Малика, – а ты вернул нам его сломленным.

Сегодня Бардема не слишком переживает из-за своих актерских опытов.

– Я больше не истязаю себя.

Теперь при подготовке к роли он работает с педагогом по актерскому мастерству.

– Мне нравится, что я репетирую в одиночестве, – замечает Бардем.

Актер посещает двух психотерапевтов, говоря с одним по-английски, а с другим по-испански.

– Терапия нужна всем, – рассказывает он. – У человека много вопросов, на которые он не всегда может ответить. Задавать эти вопросы полезно для здоровья.

Бардем говорит, что в детстве злился на собственного отца, оставившего семью, когда Хавьер был младенцем.

– Но теперь мне сорок восемь, я мужчина и понимаю, что каждый делает то, на что хватает его сил.

Бардем активно участвует в воспитании детей и признается, что они с Крус обожают часами играть с ними «в принцесс и драконов».

– У меня сердце кровью обливается, когда я больше двух недель не бываю дома, – говорит он. – Мне становится физически плохо.

Ему было особенно сложно два месяца просидеть на бруклинском складе, готовясь к роли в картине «Мама!» Даррена Аронофски. Все фильмы Аронофски снимаются в обстановке строжайшей секретности, и этот не исключение. Объявлено лишь, что речь идет о супругах, «отношения которых оказываются под угрозой, когда к ним в дом приходят незваные гости». Бардем сообщает, что супругов играют он и Дженнифер Лоуренс.

– Но фильм не про любовь, все гораздо сложнее, – восклицает он. – Еще слово об этом, и меня убьют.

В разговоре повисает пауза, он вспоминает, что мы встретились, чтобы обсудить диснеевский фильм о восставших из мертвых пиратах. Но Бардему совсем не хочется говорить об этом, и он продолжает:

– Я постоянно думаю о том, как и почему человек превращается в монстра. Я наблюдаю за страданиями людей. Нельзя закрывать на это глаза. Какими бы высокими на Земле ни были стены.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

«мама!»: что не так с новым фильмом Даррена Аронофски