Евгений Чебатков — о шутках про Сталина, «американских вербовщиках» и провале на концерте Ильи Соболева

Мне кажется, это очень банальная история: в конце девятого — начале десятого класса я узнал, что у нас в городе есть американский культурный центр, которые в России уже давно прикрыты.

Мы такой [фигней] давно не занимаемся. Последних переименовали в «иностранных агентов», но это недобитки. Основную массу мы порешили еще в 2008-м.

Да-да-да. Система была простая: приезжали американские студенты и волонтеры...

Разлагать российское общество.

Да, мы читали американскую литературу, смотрели фильмы, обсуждали.

А как они оказались в Усть-Каменогорске? Это все-таки не Алма-Аты, не Астана.

Это столица восточного Казахстана, важный регион, индустриальный. Понятное дело, что в широком понимании город провинциальный — 350 тысяч населения, но довольно развитый.

Ты в этот момент начал потреблять американскую культуру, смотреть стендап, South Park тот же?

Там я увидел первый в жизни стендап, да. Я и не думал, что буду этим когда-нибудь заниматься, но мне очень понравилось. Мы переводили какие-то фрагменты, обсуждали. Американские студенты часто менялись, но с парочкой мы сдружились и до сих пор на связи. По счастливой случайности один работает в ЦРУ, другой — в НАСА. Они очень смешно реагировали на Казахстан: «Вау, нам очень нравится здесь! До этого мы были в Нигерии, Пакистане, Афганистане, а теперь — в Казахстане. И у вас здесь — wow! You got a really nice place, guys! Cause you know when I was working in Pakistan, right, I saw people sleeping right on the streets, and you got like flats, you got like big houses. And OMG, really nice place, Ust’-Kamenogorsk. OMG ("У вас очень классно, ребята! Когда я работал в Пакистане, видел людей, спящих прямо на тротуаре, а у вас зздесь больште дома, квартиры. Боже мой, Усть-Каменогорск — прекрасный город!" — Правила жизни).

А что в 2010 году Казахстан представлял собой с точки зрения территории юмора? Все так же торчали по Comedy Club?

В 2010-м я уже учился в Томске, никого толком не знал, и мои американские друзья...

Цээрушники.

Тогда еще студенты.

Младшие офицеры.

(Смеется.) Мои друзья свели меня с Джерэми. Он оказался прихожанином церкви Иисуса Христа Святых Последних Дней. И такой: «Можешь переводить нам?»

Деньги?

(Смеется.) Нет, я им переводил с английского на русский, а они мне — деньги. Какое-то время тусовался с ними, пока не понял, что это сектантская движуха. А в плане юмора... Я приехал в Томск в 2008 или 2009 году. Это был год чемпионства команды КВН «Максимум» (Томск) в Высшей лиге. Михаил Башкатов, Андрей Бурковский.

Я смотрел тебя у Дудя и знаю, что ты, как и я и еще человека три в России, не любишь КВН. Я его с детства не мог понять. Как Галустян изображает сочинскую девушку и все ухахатываются. Это же очень тупо.

К слову о юморе в то время, в частности, в Сибири. На приветствии первокурсников выступали губернатор Томской области и мэр Томска. Ну, как выступали: вышли на сцену, сказали: «Ну что мы? Давайте лучше встретим чемпионов Высшей лиги КВН!». И зал в этот момент встал — вышла команда «Максимум». А потом к нам приходил тип, который вербовал в КВН: «Ребят, кто хочет яркую жизнь в университете? Кто веселый, находчивый, энергичный, бодрый и готов устраивать настоящий разрыв в университете? Кто хочет стать?..» Я не дослушал. Я избежал КВН, чему все очень удивляются: в Томске было очень много кавээнщиков, буквально на каждом факультете была команда.

Меня знаешь что поражало: когда я стал общаться с людьми из шоу-бизнеса, уже понимал систему государственного устройства. Этот сидит в «Норникеле», потому что его папа связан с ФСБ и так далее. И вот, познакомился с юмористами: один отвечает за продакшен, потому что писал для команды «Федор Двинятин», а в рекламной паузе выходит не просто модель, а его девушка, а эти положены с теми, и поэтому у него продакшен — $35 миллионов в месяц. Я подумал: как же так? И в юморе все так устроено? Тончайшие непараллельные связи.

Я не соприкасался ни с чем кавээновским вообще, с детства смотрел «Южный парк» — вот мой стиль юмора. Потом еще пошли «Comedy Баттл», миниатюрщики какие-то... Все это мне тоже казалось странной темой.

То есть в «Comedy Баттл» ты не участвовал?

Когда я только вернулся из Канады, все мои знакомые комики ходили на кастинги и позвали меня. Я пришел, читаю материал, и максимально уставший Дмитрий Шпеньков (чемпион и редактор Высшей лиги КВН. — Правила жизни) спрашивает: «У тебя что, акцент, что ли?» Я отвечаю: «Ну, чуть-чуть». А я вообще не понимаю, как можно рассмешить очень сильно уставших людей. Я растерялся. Он меня прервал и спрашивает: «Это хоть где-то заходило?» Отвечаю, что да, выступал с этим материалом. Дмитрий отвечает: «Ну ладно. Не занимайтесь больше стендапом». Так я решил, что больше не буду ходить на кастинги.

Слушай, вот ты делал стендап в Канаде на английском языке. Есть вещи — так называемая соль языка — шуточки из советских фильмов, какие-то обороты, с которыми мы каждый день соприкасаемся, — вещи, формирующие единое культурное поле. Ты же не воспитывался с детства в канадской или американской культуре, не знаком с локальными шуточками, а они очень важны для юмориста.

Да, понятно. Это точно стало бы проблемой в перспективе. Но я собирал выступление из каких-то общечеловеческих инсайтов, ощущения общества — было удачно. Плюс фильм «Борат» в тот момент был очень на слуху, я начинал монолог со слов «Я из Казахстана», и публика такая: «О, Борат, прикольно. Ну давай!».

Ты обшучивал свое казахское происхождение?

Не то чтобы — это крючок, за который ты зацепился, а дальше уже можешь перейти к чему угодно. Самое главное — сразу зацепить зрителей какой-то фишкой. Я и сейчас готовлю концерт на английском, хочу записать его в сентябре здесь, в Москве. Я понял, что мне нравится путь восточно-европейского комика, выступающего на английском языке. Обличать стоящие за этим стереотипы, обшучивать разделение мира. Сегодняшняя напряженность в отношениях России и Запада хороша для комедии.

А как ты воспринимаешь юмор в парадигме новой этики? Табуированы многие вещи, над которыми еще позавчера можно было спокойно шутить. Возьмем нежно любимый мной сериал Californication — не знаю, почему Дэвида Духовны еще не растерзали. Он такие вещи говорит! Шутки над геями — само собой, над жирными — тоже окей. А сегодня территория же сужается.

Определенно. Слава богу, мы в России постепенно к этому идем.

У нас относительно широкое поле. Сталина еще не канонизировали.

Вот, я хочу написать большой материал про Сталина. Важная для России тема.

Я могу дать тебе совет. Сделай стендап с упомянутым у Дудя Николаем Стариковым (блогер и публицист, активно критикуемый профессиональными историками. — Правила жизни). Он будет гнать пургу про то, что «Сталин взял страну со швейной машинкой, а оставил с атомной бомбой», а ты — шутками отбивать.

Блин, это круто. Кстати, когда вышло интервью, Николай Стариков вырезал кусок, в котором мы про него говорили, и выложил на свой канал. Меня это искренне удивило: человек давно в медийном поле, а следит, кто и что про него говорит. Возвращаясь к новой этике: это дополнительный вызов всем, кто занимается комедией, — пошутить про того же Сталина настолько тонко, насколько вообще возможно.

А тебе российские организаторы говорят что-то вроде: «Жень, по-братски, вот это не надо. В этом регионе шутить про лысых нельзя — у нас губернатор такой»?

Если честно, с таким пока не сталкивался.

Ребята, которые писали с Семеном Слепаковым «Домашний арест», рассказывали мне, что, когда вышел сериал, Семену позвонили четыре губернатора с вопросом «[Зачем] так делать?».

Серьезно?

Конечно. Они думали, что это про них. Четыре губернатора из разных регионов.

Это смешно.

В чем отличие, на твой взгляд, юмора славянской хорошей части мира от юмора всех западных...

...Врагов? Не знаю, мне нравится юмор, который понятен на всех языках.

Например, шутки про инвалидов.

Я большой поклонник «Минаев live». Эта программа подарила шутку, которая очень долго ходила внутри нашей компании. Гостем был Тимати, ему задали вопрос по видеосвязи — попросили пофристайлить, как Noize MC. Тимати выдал — я дословно помню — «Брат, спасибо за вопрос, но это не мой стайл, я не делаю фристайл, это не мой стайл». И после этого кадр: Сергей Сергеевич с абсолютно индифферентным видом показывает на гостя и говорит: «Тимати». Вот комедия, понятная на любом языке. Для меня это очень интернационально. И я почему-то склонен полагать, что юмор в России, особенно в стендапе, еще не полностью раскрыт.

Он злее, чем американский.

Я бы скорее сравнивал персоналии, личный опыт каждого юмориста, а не национальности. У кого-то злой юмор, у кого-то — максимально добрый, у кого-то, условно, без шуток, как у Руслана Белого. Все имеет место.

Я честно скажу, мне нравится, как Илья Соболев стебется над людьми из зала. У меня вообще довольно низкий культурный уровень.

У нас с Илюхой был очень странный концертный опыт. Пару лет назад организаторы что-то напутали и поставили наши концерты параллельно в один день и в одно время. Понятно, что у Соболя аудитория больше. Больше зал. У меня поменьше, но и русскоязычных жителей Вильнюса, которые еще и любят стендап, не то чтобы много. И мы договорились сделать совместный концерт. Это было огромной ошибкой, потому что на нас ходят совершенно разные люди. Я вышел первым. Видел островки смеющихся людей и островки тех, кто не понимал, что происходит. Многие шутки не работали, подвисали. Я не хочу сказать, что собрались тупые люди, — просто они привыкли к другому. Я ухожу за кулисы, и Илюха выходит с фразой: «Ну что, кто сегодня сосал?»

Обожаю.

Такой: «Мужик, а ты что не хлопаешь?» Казалось бы, мы оба делаем комедию в России, но, как выяснилось, на разных территориях.

Это как я пришел на «Что было дальше?», говорю: «Добрый день», а мне в ответ — «х*йдень». Понятно, что больше мы с этого не слезали — я только рифмы ловил. Такой юмор тоже имеет место быть. Скажи, пожалуйста, сколько концертов в месяц ты даешь?

Много, не считаю.

Дудь тебя очень поднял?

Очень-очень сильно. В смысле, огромное ему спасибо. Я не менял материал, но случился бум продаж билетов сразу после интервью. Интервью тоже вышло случайно: Юра пришел в StandUp Store — так вышло, что в тот вечер выступал я. Эх, красивая история гей-любви могла бы получиться! Ну и вот: посмотрел мой стендап, потом разговорился у служебного входа. Спасибо ему. Сейчас много выступлений, плюс по два-три проверки материала в день.

В этом же интервью ты рассказывал, что пишешь материал с англичанином. Я, честно скажу, не особо вникал. Что за англичанин? Почему он живет в России, он что, безумный? Причем по-русски говорит как саратовский мужик.

Это Стив Форман. Он жил себе в Лондоне, занимался английской филологией, и тут приезжает очень-очень богатый дядька из Норильска. Стив называл какую-то фамилию, я не запомнил. И дядька ему сказал: «Ты будешь моим учителем английского языка!»

А где они встретились?

В каком-то ночном баре.

А Стив был кем, барменом? И стал учителем английского?

Я не знаю, как так вышло. У этого дядьки из Норильска в лондонской квартире работала целая орава: повар-француз, итальянец — учитель музыки, немец — тренер по фитнесу. У него, у дядьки, была цель на лето — выучить английский и похудеть. Стив говорит, что план провалился, потому что к концу лета он сам выучил русский, а фитнес-инструктор разжирел.

Замечу, что на иностранцев очень просто оформить офшоры, если что. У меня последний вопрос к тебе. Скажи, пожалуйста, очевидно, что ты человек многих талантов. Ты собираешься каким-то образом расширять поле деятельности: писать сценарии там, например?

Пока я пишу только стендап. Это же огромная территория. Мне нравится быть не в топе российских комиков, а плестись в хвосте интернациональных. Такая вот у меня амбиция. Я пока не понимаю, как могу развернуться в кино, хотя предложений очень много. Я понимаю, что это отдельный мир. Мне хочется, чтобы там работали профессионалы, а не типы, которые просто хайпанули и решили, что и сценарий написать смогут. По-моему, это так не работает.