Как дела у Бо Бернэма — грандиозного комика с минимумом шуток?
Бо Бернэм, наверное, самый старший (ему 30) человек в мире, который попал в шоу-бизнес через соцсети еще подростком. В 16 лет он набирал первые миллионы просмотров на YouTube, выкладывая странные видео из собственной спальни. Это было в 2006 году. Дальше закрутилось: контракты и первые появления в вечерних шоу — в 18 лет, первый спешл — в 20 лет, второй, купленный Netflix, — в 23, и фактически уход из профессии — в 25 лет. Тогда у Бернэма начались панические атаки на сцене, он больше не мог выступать. Бо ушел на высокой ноте: в 2015 году концерт Make Happy был обласкан критиками и до сих пор входит во всевозможные рейтинги и подборки образцовых шоу нашего времени. По факту Make Happy не был комедией в чистом виде: скорее смесью мюзикла и сеанса коллективной терапии. Спасительным как минимум для своего создателя — в финале Бернэм открывал дверь и выходил на свет, прочь от интернета, хейтеров, панических атак и зрительских ожиданий.
Прошло пять лет. Выросло новое поколение зрителей, знающих Бо Бернэма только как очень высокого педиатра из «Девушки, подающей надежду». Он уже не голос детей — но и не детский голос. В шоу Inside, внезапно вышедшем на Netflix 30 мая, бородатый мужчина ждет наступления полуночи у горящих зеленым пламенем цифр будильника. Ему 30 лет, и он возвращается в комедию еще более грустным, чем раньше. Больше песен, меньше шуток, больше чувства экзистенциального отчаяния. Бернэм, или, как сам он себя называет, просто Бо, снял этот фильм за год пандемии, сидя дома. Он сам себе оператор, постановщик звука и света, режиссер и монтажер, ну и автор и исполнитель, конечно. Это странный фильм — особенно для человека, который видит Бо впервые. Inside состоит из песен, реплик и крупных планов тридцатилетнего понурого мужчины в трусах, обрастающего бородой по мере того, как это «комедийное» шоу становится еще запутаннее. На русский название шоу перевели как «Дома». Вряд ли адекватный перевод вообще возможен: надо понимать, что Inside снят далеко не только о коронавирусном локдауне. Возможно, вообще ни о нем.
Это фильм об интернете — о месте, где мы конструируем себя в инстаграмме; занимаемся сексом по эмоджи, волнуясь, чтобы нас правильно поняли; строим личные бренды; бесимся, общаясь с мамой по фейстайму, оттого, что она держит телефон слишком близко к лицу; стримим за деньги; реагируем на реакции на себя. Обо всем этом Бо и поет, а еще — комментирует самого себя, будто обозревает собственное выступление. Дело не в том, что мы застряли там, внутри, а в том, что, даже когда все это кончится, нам некуда будет выходить, кроме экранов своих телефонов. В песне Turning 30 («Становлюсь тридцатилетним») Бо поет о том, как ему исполнилось 30 лет, подсвечивая себя смартфоном, оборачивая его вокруг себя. Еще одна меташутка, которые он так любит и за которые публика, вопреки логике, так любит его.
«Неужели я вернулся туда, откуда начинал 14 лет назад?» — обреченно спрашивает герой Бо Бернэма в конце шоу Inside. Конечно, именно это о нем в первую очередь и напишут. Как иронично, что комик снова вернулся в интернет, а на самом деле — в закрытую комнату, из которой можно выйти разве что в виртуальное пространство. В 16 лет Бернэм прославился, записывая песни из спальни о том, что собственная семья считает его геем, а в 30, спасибо мировой пандемии, в одиночку снял целый мини-фильм. Но достаточно быть хоть немного знакомым с творчеством Бо, чтобы понимать: повторы — его конек. С их помощью Бо показывает, что полностью контролирует происходящее — как будто выступает в первый раз.
На самом деле не в первый. В 18 уже порядочно прославившийся Бернэм пришел на шоу YouTube Live петь песню Welcome to Youtube — о том, как многим обязан почти новорожденной соцсети, «ведь этой стране как раз не хватало поколения детей, которые не тратят времени на чтение». Парень пел о том, что в соцсети можно было отыскать все: от смеющихся детей до целующихся женщин, но она просто стала платформой для 13-летних девиц, делившихся мнением о любимых группах. Центральный номер нового стендапа Inside называется Welcome to the Internet. Здесь безумный злодей, словно пришедший из мюзиклов, зазывает в интернет, где «всегда есть понемногу всего», и песня превращается в каталог. Хотите — новости; хотите — ступни знаменитостей; вот — рецепт пасты; вот — мертвые дети; вот — комикс про героев «Гарри Поттера», занимающихся сексом; вот — Обама посылает мигрантов вакцинировать ваших детей. В финале герой разражается демоническим смехом — план с самого начала был в том, чтобы передать мир в ваши руки (и — читай между строк — чтобы вы его разрушили).
Бо рассказывал в интервью, что одним из первых комментариев к его записям было «так держать, пидор». С тех пор это слово, faggot, стало еще одним рефреном его выступлений. В шоу what. парень превращает реплики хейтеров в музыкальный номер. В Make happy его постоянно прерывает голос с небес: «Эй, Бо! Знаешь что? Ты пидор!» В интервью Rolling Stone Бернэм говорил, что понимает, что многим это не нравится (и его действительно обвиняли в гомофобии), но для него это метафора жизни в интернете. Наверное, именно иммунитет к хейтерству с малых лет приучил Бо Бернэма к постоянному взаимодействию с аудиторией.
Комики предыдущего поколения ломали четвертую стену, выходили в зал, рассказывали о своих травмах. Но единственная травма Бо Бернэма — мальчика, воспитанного в тихой любящей семье из массачусетской глубинки, — это его публика, любящая и ненавидящая. Эти чувства взаимны. «На самом деле моя самая большая проблема — это вы, — откровенничал комик в Make Happy, выходя на авансцену. — Часть меня ненавидит вас, другая — стремится вам понравиться». На живых выступлениях Бо закидывает публику постоянными оскорблениями. В Inside не одна и не две песни обращены напрямую к зрителям. «Ну что, нравится вам мое шоу? — спрашивает он. — Или вы включили его фоном? Пялитесь в телефон? Что смотрите? Я спрашиваю, но не хочу знать».
Обратная сторона зависимости от публики и ранней славы — почти неизбежная роль спасителя, проповедника с готовой аудиторией. Бо давно уже иронически ее обыгрывает — например, в песне, написанной от лица бога: «Книги, которые вы приписываете мне, слишком длинные. Не нужно тысячи слов, чтобы понять, что просто не надо быть мудаком». В начале Inside на комика снисходит божественный свет и велит исцелить мир комедией. Далее он буквально нацепляет на себя световой нимб, а чуть позже поет покаянную песню за все слова, сказанные раньше: «Прости меня, Отец, ибо не ведал я, что творил», перемежая христианские образы с намеренно сексуализированными. Одна из целей перформанса — показать истинную сторону поп-культуры, которая кается и одновременно соблазняет, поет о свободе и равенстве и одновременно возводит в культ деньги.
В фильме Бо куда меньше иронии, чем кажется. Главная задача комика — добраться до истины. В Inside звучит песня White Woman’s Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации), в которой Бо издевается над инстаграмными клише: «Теплые носки, толстая книжка, обручальное колечко — это рай? Нет! Это инстаграм (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) белой женщины». И внезапно показывает фотографию ее матери с печальным постом про то, как сложно девушка переживает ее смерть. Трудно представить человека, который не расчувствовался бы.
Тут, конечно, стоит вспомнить Make Happy — спешл про поиск счастья, в котором Бо иронически советовал всем, кто ищет философский подтекст в песнях Кэти Перри, убить себя и пел о том, что любви заслуживают все, надо только немного снизить ожидания. Make Happy завершался масштабным Kanye Rant — вдохновившись выступлениями Канье Уэста, Бо пел о том, что его правда интересует: например, что рука не пролезает в банку чипсов «Принглс» или что начинка предательски вываливается из буррито: «Я могу смириться с мелкими недочетами — кончилась бы курятина, взял бы свинину. Но я скорее отсосу своему отцу, чем буду есть буррито вилкой». В интервью Бо много раз повторял, что иногда буррито — это просто буррито. Но мы-то знаем, что это развернутая метафора наших ожиданий от жизни: мы пытаемся утрамбовать амбиции в одну тортилью, и все разваливается.
В Make Happy Бо говорил, что добиться счастья не то чтобы невозможно — надо принять жизнь как она есть. Идите, говорит он, и посмотрите на «худого парня, постепенно сходящего с ума, и смейтесь, когда он пытается дать вам то, что не смог дать себе». Есть забавная статья, сводящаяся к тому, что, мол, Бо надо перестать оскорблять людей, чтобы стать действительно великим комиком. Дело в том, что он и есть великий комик. Возможно, единственный по-настоящему великий сегодня. И уж точно единственный миллениал, умеющий говорить со своим поколением. В отличие от комиков постарше, Бернэм не ставит себя и свои травмы во главу угла. Во главе угла — зритель. Комик считает, что травма одна на все поколение — люди так мечтали быть в свете софитов, что не научились жить в реальности и теперь пытаются укрыться в ламповом интернете.
Inside — болезненная попытка вытащить всех наружу. Не из дома, а из экрана смартфона, из того самого «Нетфликса», через который Бо и вещает. Конечно, он осознает трагикомизм ситуации. Но раз уж мы стали потребителями контента («Я принес вам новый контент!» — объявляет Бо в начале), давайте научимся хоть немного понимать, что мы вообще смотрим.