«Убийца Мэри»: британская суфражистка боролась за права женщин, 9 раз голодала в тюрьме, изрубила картину Веласкеса и стала фашисткой

Около полудня один из констеблей пошел обедать, а другой сел, скрестил ноги и открыл газету. Тогда женщина спокойно подошла к картине, разбила стекло, защищающее холст, и «яростно набросилась на картину», нанося удары мясной тяпкой, которую до этого вытащила из-под пальто. Начался переполох в духе абсурдных английских комеди-шоу: дежурный ринулся было вперед, но поскользнулся на полированном полу и упал лицом в разбитое стекло, два туриста кинули в Ричардсон путеводителями, женщина отбивалась мясной тяпкой, но ее скрутил оказавшийся рядом детектив. Служитель правопорядка сопроводил Ричардсон в подвал, она уже успокоилась и сказала столпившимся в зале зевакам: «Да, я суфражистка. Можно нарисовать другую картину, но нельзя нарисовать новую жизнь — ту, которую сейчас отнимают у миссис Панкхерст».

Так Мэри Ричардсон выступила против ареста своей соратницы Эммелин Панкхерст — суфражистки и основательницы Женского социально-политического союза (WSPU), действия которого в 1914 году были весьма радикальными. Панкхерст основала WSPU в 1903 году для борьбы за предоставление женщинам избирательного права. Участницы движения проводили акции гражданского неповиновения: организовывали комитеты, приковывали себя к воротам, устраивали демонстрации, стояли на улице с плакатами и раздавали листовки, рассылали письма членам парламента.

Термин «суфражистка» (от англ. suffrage — «право голоса», «избирательное право») появился чуть позже — в 1906 году его впервые использовал корреспондент Daily Mail, позже участницы движения начали активно его использовать. Сейчас о суфражистках знают если не все, то многие. В 2015 году вышел фильм об их истории режиссера Сары Гаврон с Кэри Маллиган и Хеленой Бонэм Картер в главных ролях.

Сначала визитной карточкой Ричардсон были диверсии: поджоги, разбитые окна в Министерстве внутренних дел, локальные взрывы. Но нападение на «Венеру» стало самой обсуждаемой акцией суфражисток того времени, а Ричардсон газетчики прозвали «Убийца Мэри».

«Я хотела уничтожить портрет самой прекрасной женщины в мифологии в знак протеста против правительства, которое уничтожает миссис Панкхерст — самого прекрасного деятеля в современной истории», — писала Ричардсон в заявлении WSPU.

Намного позже, в 1961 году, в интервью Би-би-си Ричардсон расскажет, что выбрала для атаки «Венеру с зеркалом», поскольку считала, что она дает повод для объективации женщин, и видела, как «мужчины пожирают это полотно глазами».

Веласкес написал «Венеру с зеркалом» между 1647 и 1651 годами. В это время в Испании святая инквизиция диктовала художникам, как именно они должны изображать религиозные сюжеты. Например, ангелов нельзя было рисовать без крыльев, а ноги у Девы Марии обязательно должны быть прикрыты. Изображение обнаженной натуры в то время было незаконно. Веласкесу каким-то образом удалось обойти это правило: картину он написал в Италии и в Испанию провез тайком. Возможно, «Венеру с зеркалом» Веласкесу заказал кто-то, на кого запреты инквизиции не распространялись.

В центре картины римская богиня любви отворачивается от зрителя, полулежа на кровати, покрытой шелковистым серым одеялом. Сын Венеры, Купидон, держит зеркало таким образом, чтобы зрителю было видно ее лицо. Изображая Венеру именно так, Веласкес следует давней традиции показывать богиню, любующуюся собой, не обремененную никакими делами. Художник намеренно превращает зрителей в вуайеристов. Положение Венеры на картине обязывает зрителей подглядывать за ней. Она же не может заметить слежки, не может отреагировать, не может даже повернуть зеркало, потому что не держит его в руках.

Для Ричардсон и суфражисток образ Венеры Веласкеса сосредотачивал в себе все, что они так ненавидели. Ричардсон студенткой изучала искусство и хорошо понимала, что означает этот образ и что будет символизировать его уничтожение. «Венера с зеркалом» — одно из самых известных полотен в Британии, акция Ричардсон не могла остаться без внимания.

Вплоть до 1908 года суфражисток преследовали за акты гражданского или уголовного неповиновения, за публичные выступления на открытом воздухе, продажу газет на улицах или участие в демонстрациях.

После того как их мирные действия не принесли никакого результата, они перешли к более агрессивным: стычки с полицией, поджоги, битье стекол в правительственных зданиях и подрывы бомб.

Переломным моментом в борьбе суфражисток принято считать 1908 год. Тогда 500 тысяч человек в центре Лондона выступили с требованием предоставить женщинам избирательное право. Участницы WSPU ждали хоть какой-то реакции от премьер-министра и парламента. Наконец, двое участниц отправились к дому главы правительства и забросали его окна камнями, что спровоцировало последующие задержания.

Студентка и журналистка Мэри Ричардсон присоединилась к движению в 1910 году, после того как стала свидетельницей «Черной пятницы» — тогда Ричардсон впервые увидела, как полиция избивает суфражисток.

Любую возможность выступить в публичном поле активистки воспринимали как возможность выступить на сцене. В ход шли любые атрибуты: от заготовленных фраз до правильно подобранного костюма, от жестов до манеры держаться. На знаковой фотографии 1908 года, запечатлевшей арест Эммелин Пакхерст, она не выглядит как человек, который вот-вот отправится в тюрьму, — скорее, как актриса, которая вышла на поклон.

Одной из дочерей Эммелин, Сильвии Панкхерст, к примеру, приписывают цитату: «Многие суфражистки готовы тратить на одежду намного больше денег, чем могут себе позволить, только чтобы их не считали озлобленными женщинами, готовыми причинить ущерб». Ливерпульская суфражистка Патрисия Вудлок после заседания суда заявила, что «не будет тратить свои деньги» на оплату штрафа, а «купит себе на них новую шляпку». Вместо обращения к мужскому стилю в одежде Панкхерст и ее соратницы выбирали в качестве оружия сопротивления стиль, подчеркивающий их женственность. Участницы суфражистского движения предпочитали особую цветовую палитру в одежде: темные пальто в сочетании с фиолетовым, белым и зеленым. В 1908 году одна из газет движения писала: «Суфражистка сегодняшнего дня элегантна и педантична в своем великолепном наряде».

После акции Ричардсон получила шесть месяцев заключения в одиночной камере. Позже она напишет в своей автобиографии: «Судья чуть не плакал, когда меня судили, потому что он мог дать мне только шесть месяцев». На самом деле Ричардсон провела в тюрьме всего несколько недель — ее выпустили, когда она была при смерти от объявленной голодовки. «Меня кормили через нос. Укладывали на пол, накрывали простыней, после чего на меня наваливались три офицера, огромные тяжелые мужчины. Никогда, до самой смерти, не забуду ужасные звуки этих кормлений. Я давилась и задыхалась от введенной в нос трубки с питательным раствором. Порой мне казалось, что я больше не выдержу, но как-то удалось устоять», — рассказывала она в интервью Би-би-си.

Так было и с предыдущим сроком Ричардсон: фактически ее срок и не заканчивался — в 1914 году в Национальную галерею она смогла прийти, потому что чуть раньше объявила голодовку, отбывая срок по другому делу.

Суфражистку временно выпустили из тюрьмы согласно закону о «кошках и мышах», который британский парламент принял годом раньше. Закон давал право начальникам тюрем отпускать суфражисток, объявивших голодовку, когда их состояние становилось критическим. Юридически это было временное освобождение. После того как суфражисткам становилось лучше, они должны были самостоятельно вернуться в тюрьму. Но они этого не делали — скрывались от полиции и прятались у сторонников. Саму Ричардсон приводили в тюрьму девять раз, и всякий раз она объявляла голодовку.

Голодовку как радикальную практику в борьбе за получение избирательных прав впервые применила Мэрион Уоллес Данлоп в июле 1909 года. После того как ее примеру последовали другие суфражистки, начальники тюрем начали бороться с этим при помощи насильственного кормления. Врачи осудили эту практику после случая с суфражисткой-аристократкой по имени Констанс Литтон, у которой из-за действий тюремщиков возникли проблемы с сердцем.

С началом Первой мировой войны суфражистки приостановили свои радикальные акции и перешли к мирной борьбе — к этому моменту движение было явно в тупике. В 1918 году, когда Великая война закончилась, женщины Великобритании старше 30 лет наконец получили право голоса.

В это время Ричардсон было 36. Через год она вступила в Лейбористскую партию и четырежды баллотировалась в парламент: в 1922, 1926, 1931 и 1934 годах, но безуспешно.

Сотрудничество с умеренными социалистами не привело ее политическую карьеру к взлету. Вероятно, поэтому Ричардсон в конце 1933 года примкнула к Британскому союзу фашистов (БСФ). «Я уверена, что женщины сыграют большую роль в установлении фашизма в этой стране», — с гордостью заявила Ричардсон.

Сначала она была одной из помощниц в женской секции, которую создала супруга главного британского фашиста сэра Освальда Мосли, леди Синтия, известная как Симми. Она была дочерью лорда Джорджа Керзона, поддерживавшего борьбу женщин за избирательные права.

Вскоре Ричардсон стала руководителем «Женской секции» БСФ. «Бывшая суфражистка с сильным характером. Она была пылким оратором, особенно на уличных митингах», — писала о ней одна из участниц БСФ.

Лидер британских фашистов Мосли говорил: «Мое движение отчасти построено на женском фанатизме — они с огромной страстью следуют своим идеалам. Без женщин я бы не прошел и четверти пути». Газета движения Blackshirt («Чернаярубашка») писала: «Женщины получили право голосовать, но не получили права влиять на политику. Только тогда, когда женщины будут представлять женщин, они смогут получить это влияние».

В это время у БСФ была солидная поддержка в СМИ: на их стороне были Daily Mail и Sunday Dispatch. Владелец газет лорд Ротермир написал в январе 1934 года статью «Ура чернорубашечникам»: «Выживание Великобритании как великой державы будет зависеть от существования хорошо организованной партии правых, готовой взять на себя ответственность за национальные дела с той же прямой целью и энергичными методами, которые показали Муссолини и Гитлер».

Вдохновленные поддержкой влиятельных газет, фашисты организовали митинг в зале «Олимпия» — 7 июня 1934 года там собралось 12 тысяч человек. Во время выступления Мосли в зале произошла массовая драка между сторонниками БСФ и коммунистами, которые пришли сорвать мероприятие. После этого Daily Mail отвернулась от взлелеянных ею фашистов.

Британцы тоже стали выступать против чернорубашечников. Одна из наиболее массовых акций прошла уже через три месяца после событий в «Олимпии». Около 100 тысяч человек пришли в лондонский Гайд-парк, чтобы выразить протест против митинга БСФ.

Дела так лихо стартовавшего БСФ быстро испортились. Через год из союза вышла и Ричардсон. В своей автобиографии 1953 года экс-суфражистка даже не упоминает об этой странице прошлого. Но ее помнила мать Мосли — Катарина Эдвардс-Хиткоуп, которая характеризовала ушедшую суфражистку как «нечестную и неэффективную».

В 1935 году издание Welwyn Times цитировало выступление Ричардсон, в котором та признавалась, что ожидала от БСФ протеста против классовых различий и защиты прав женщин, но была разочарована. Активистку исключили из организации, когда она попыталась устроить в ее рядах раскол.

7 ноября 1961 года Мэри Ричардсон умерла в своей квартире в Гастингсе от сердечной недостаточности и бронхита, ей было 78 лет. Ее помнили как женщину, которая 47 лет назад напала на «Венеру». Большинство газет, которые сообщали о ее смерти, называли Ричардсон прозвищем 1914 года — «Убийца Мэри».