Правила жизни Глеба Павловского

Я напридумывал столько разных слов в разное время. Ну и что?

Достаточно трех человек, которые идеально понимают друг друга, для того чтобы произвести любой переворот в государстве.

В девяносто девятом году не было человека, который бы не хотел единой России, вертикали власти и диктатуры закона. Ну, почти не было.

Политтехнологи — как софисты греческого времени: отвратительное по нравам сообщество, в то же время остающееся незаменимым.

Оптимистическая культура Америки после 11/09 впервые искушена в трагизме. Америка — страна в прошлом весьма отличная и от стран Европы, и от России. Этим она экзотична. До 11 сентября.

Да и что такое мир? Разбираемая и многократно перестраиваемая изнутри Россия гораздо прочнее мира!

«На самом деле все произошло не так». Точный тезис Иеремиаса: но все и должно было произойти «не так», и всегда все происходит «не так». Человек, верный реальности, обречен на «не так»; «все так» только у насильников и аутистов.

После войны в Югославии, что мы следующие, мне было очевидно. Нам предъявят ультиматум, как Югославии, и тогда регионы бы бросились просто врассыпную. Москва не имела никакой возможности их удержать. Поэтому в ночь победы Путина я поднял тост за русский Манхэттенский проект. Мы построили машину, которая не давала нас просто раздавить.

Мы — ликвидационная комиссия бенефициаров, пользующихся наследием советского общества: от места в Совете Безопасности ООН до инфраструктуры нефтегазопроводов.

Путин — великий попуститель. Он отпустил людей в частную жизнь. Даже Борис Николаевич Ельцин не мог этого сделать. Он все пытался выковать «дорогих россиян».

Я, можно сказать, политически влюбился. Я стал человеком, который хочет все больше усиливать своего обожаемого президента.

Я не ставлю на правильных лошадей, мне так скучно. Я ставлю на чужие интересы.

Манера постоянно одушевлять и очеловечивать власть похожа на прием из басни и сказки, где мы одушевляем животных, которые разговаривают человеческим языком. Но это ничему не соответствует. Они не так мыслят, не так живут, не так планируют. Там все на уровне бессознательного. Но это бессознательное всегда корыстно.

Мне нравилась жестокая правда. Такой англосаксонский стиль, где все твои сладкие слюни и все твои сраные эмоции фильтруются — можно их запихать себе в жопу, отнести домой и там себя ублажать. Тебя не за доброту идут слушать.

Мне вообще хорошо думается в тупиках — например, железнодорожных или на кладбище. А то просто лежа на диване. Вещи слипаются в рыхлое повидло, равняясь в ненужности для ума. Из-под вещей поодиночке трусовато выползают идеи.

Он [Путин] любит себя, но таким, каким вы его не видите и каким не является. Он любит свое идеальное лицо, которое видит только он и которого не увидят операторы.

Он [Путин] никогда не испытывал любви к такой игре, в которой ему предлагают сценарии. В отличие от игрового Ельцина, Путин этого не любил. А он любил играть сам. У него есть осознанный или неосознанный внутренний паттерн Высоцкого. Он очень Высоцкого любит.

Дело уже не в Путине. Мы чрезмерно много обсуждаем Путина. Путин — это наше зеро, пустое место, экран, на который мы проецируем наши желания, ненависть, любовь.

Уже к середине 90-х я понял, что живу в стране слабых людей. Слабые люди — это слабые люди. Они все время спрашивают: «А что еще с нами сделают?», «А не случится ли чего?», или, как говорили в Одессе: «А хорошо ли это для евреев?»

«Молодежь»? Когда я был молод, меня передергивало от этого имени, я не желал ничего специально «молодежного». Я чувствовал себя всемогущим. Молодость — это правота, солидарность, доверие. Еще вам стоит побольше читать. Править Россией будут те, кто правильно выбирал книжки.

Некоторые политтехнологические вещи, которые я себе позволял, — то, что мы выделывали с коммунистами в 1996 году, было некрасиво. Черный пиар — это болезнь дилетантов.

[Про Ельцина] Пришел медведь из русской сказки. Пришел русский мифологический персонаж. Он возьмет страну как хозяин. Мне совсем не хотелось, чтобы у страны появился хозяин из сказок Афанасьева. Уже в конце девяностого для меня было очевидно, что все, что будут делать про него, будет работать на него.

Хорошо заметно, когда люди отрабатывают свои скучные обязанности. Достаточно пять минут посмотреть на деятелей, призывающих нас припасть к духовным истокам, чтобы убедиться в их абсолютном лицемерии.

Человеческое сознание так устроено, что оно перебрасывает недовольство на безопасный, беззащитный предмет. Когда в семье муж разлюбит жену, он ругает ее борщ.

Всегда проще испытывать ностальгию по тому, о чем не имеешь понятия.

В моих снах всегда почему-то проблема билета — то его нет в кармане, то и вовсе не куплен. Также часто крадут рюкзак. Россия превосходна, когда не мешают жить.

Мой народ те, кто читает русские книжки.