Правила жизни Джуда Лоу

О боже! Мне надо очень тщательно подбирать слова.

Я ужасно скучный. У меня было счастливое детство. Я не родился с серебряной ложкой во рту, но никогда не голодал. Я – середнячок. Британский средний класс, джентльмен Южного Лондона.

Я стал синефилом лет в 14. Вместо занятий я садился в поезд и ехал в кинотеатр. А затем возвращался домой, как будто провел весь день в школе.

В 17 лет я получил роль в сериале Families, и она перевернула мою жизнь. У меня появилась квартира, деньги и возможность тусоваться. Но я вставал в шесть утра и бежал на площадку. И до сих пор я начинаю день именно так.

Мартин Глин Мюррей, игравший в этом сериале моего брата, познакомил меня с миром музыки. Мы ходили в клуб Haçienda, видели Primal Scream вживую. А в Spike Island отрывались под The Stone Roses. Это было волшебное время.

После «Талантливого мистера Рипли» все думали, что я и есть Дикки Гринлиф (герой фильма. – Правила жизни). Целыми днями катаюсь на яхте и дую в саксофон.

Я считаю, что выглядеть нужно как можно лучше. Иначе зачем выходить из дома? Я не говорю, что ты должен быть с ног до головы одет в Burberry, Armani или Prada. Но чувствовать себя хорошо – это божественно. А я не чувствую себя хорошо, если не выгляжу соответственно.

Однажды мне показали журнал с моей фотографией: папарацци снял меня на прогулке с Раффом, тогда еще младенцем (Рафф Лоу – сын Джуда Лоу. – Правила жизни). Я был потрясен. Прежде я воротил нос от героев таблоидов: «Никогда не буду таким, это просто гнусно». Думал, они сами решают, попадать ли им в тот или иной журнал. А оказалось, это решают журналисты. И мне стало страшно.

Я не оглядываюсь назад. Всегда пытаюсь жить здесь и сейчас. Может быть, виной тому моя короткая память.

К двадцати двум я был женат, к тридцати растил троих детей. Думаю, эти факты в достаточной степени показывают мое отношение к стилю жизни беззаботных красавчиков, укладывающих в постель одну женщину за другой.

Я по-прежнему верю в демократию и в британский парламент, пусть ни то ни другое и не работает. И я не хотел бы жить где-то еще, кроме Великобритании, хотя и считаю, что основы наших государственных институтов рушатся. Довольно долго я чувствовал себя некомфортно в этой стране и в этом городе. Но в 2009-м я прожил несколько месяцев в Нью-Йорке, вернулся домой и понял, что люблю Лондон и Англию – и в горе, и в радости.

Каждый актер в какой-то момент задумывался, а не бросить ли это все.

Я немного устал от разговоров о моей одежде – или ее отсутствии, о моей прическе или о тех, с кем я встречался. Я даже про свою актерскую игру не хочу говорить – считаю, моя игра должна говорить сама за себя.

Ненавижу слово «знаменитость». Оно означает, что я в одной категории с победителями реалити-шоу, шеф-поварами и светскими персонами.

Не стоит ни о чем сожалеть. Вернее, не стоит давать сожалению прорасти в тебе. Сожаление – это как зависть, как ревность, все эти ужасные чувства. От них не бывает добра.

В моей жизни был период, когда я был довольно невысокого мнения о людях в целом. Но этот период позади.

Успех постельной сцены во многом зависит от времени суток, в которое она снимается. Помню, снимали в семь утра. Все только выпили кофе и чувствовали себя максимально асексуально. «Привет, рад встрече, сейчас надо поцеловаться». Вы преодолеваете неловкость, снимаете, а потом выясняется, что свет стоял не так – и надо переснимать.

Должен признать, это прозвучит невероятно мизогинично – я люблю женщин, которые умеют готовить. Мама чудесно готовила. А я люблю поесть.

Ты не можешь прожить всю жизнь извиняясь.

Сыграть папу римского в 43 – немного дико, да? Да еще и будучи англичанином.

Единственное, что меня беспокоит, – зовут ли меня еще играть в кино. Зовут? Вот и отлично. ≠