Правила жизни Кейси Аффлека

Не такой уж я и умный.

Не думаю, что журналисты обо мне хорошего мнения. Так получилось, что я дал очень мало интервью. Отчасти потому, что мне не хотелось; отчасти потому, что я никого не интересовал.

Иногда я ненавижу актеров: сначала они долго рассуждают о том, как любой­ ценой хотят сохранить свою анонимность, а потом задыхаются от ярости, когда их не узнает прислуга в отеле.

Мне не нравится сама эта идея — нравиться кому-то. Я вообще всегда боялся потерять лицо. А потерять лицо перед тем, кому ты по-настоящему нравишься — это самое страшное из того, что приходит мне на ум.

Я здорово солгу, если скажу, что недолюбливаю себя.

Мне кажется, что у животных должно быть больше прав, чем у людей. Ведь, в отличие от людей, животные не способны о них заявить.

Я не уверен, что хочу тащить кого-то на свою сторону. Поверьте: самоотверженный крестовый поход во имя самой светлой идеи на земле легко может сделать тебя одиноким. Я заметил: когда ты долго убеждаешь кого-то в правоте своих идей, ты начинаешь чувствовать себя так, будто лежишь с кем-то в темной комнате и говоришь ей, что любишь ее, а в ответ слышишь лишь тишину.

В детстве у меня была змея. Я получил ее на день рождения, а на следующее утро нашел ее в коробке вместе с дюжиной извивающихся деток. Мы с матерью отпустили их на волю — там, в высокой траве рядом с пляжем. Потом у меня были черепаха, морская свинка, собака, девушки, а также много ленивых и сонных кошек. Мне всегда нравилось, как кошка смотрит на человека.

Считайте, что я — как кошка. У меня полностью отсутствует взаимопонимание с мышами.

Я не всегда понимаю, как себя вести, когда на моих глазах кто-то плохо обращается с животными. Иногда я вмешиваюсь. Иногда я что-то говорю на ходу. А иногда я просто прохожу мимо, ничего не сделав и ничего не сказав. Я такой же, как все: я вижу жестокость слишком часто, и поэтому чувствую себя бессильным. Моя подруга в таких ситуациях всегда поднимала крик. Начинала орать на людей, как сумасшедшая. Не стеснялась кричать на кого угодно и где угодно. Глядя на нее, я всегда ощущал себя жалким мучным червем.

Я перестал есть соевое мясо очень давно. Ведь это очень порочная идея — имитировать то, от чего ты сознательно отказался.

Мне нравится, что моя семья поддерживает меня в любых начинаниях. Я могу рассчитывать на помощь всегда — даже если захочу стать марсианином, ходить в банановых шкурках, трахать пепельницы и питаться корой.

После того как наши родители разошлись, я и Бен (Бен Аффлек — старший брат Кейси. — Правила жизни) остались жить с матерью на рабочей окраине Бостона. Мне было около пяти, когда Бен стал таскать меня с собой на прослушивания. Конечно, тогда мы попадали только в массовку. Нас можно найти в «Поле его мечты» (драма 1989 года с Кевином Костнером в главной роли. — Правила жизни) и в «Хорошей матери» (фильм 1988 года. — Правила жизни). Все было просто: мы зарабатывали по 20 долларов и целый день жрали пончики.

Я всегда рад бесплатной еде.

Иногда я изо всех сил хочу забыть свое детство. Потому что детство — это то время, когда ты совершаешь большую часть всех своих ошибок.

Очень хорошо помню одну историю. Там, где мы жили, между домами висело баскетбольное кольцо. До соседнего дома было всего десять футов, но мы все равно его повесили. В том доме жила пожилая женщина. Очень пожилая, правда. Мы играли в баскетбол между домами каждый день — вечером, после школы. И вот однажды эта женщина вышла к нам прямо в ночной рубашке и сказала: «Вы вообще знаете, который сейчас час? Сейчас шесть вечера! Что с вами такое?» Понимаете, она была поражена, что мы осмелились играть в баскетбол в такое время. Действительно, непостижимо.

Я не знаю, зачем люди переезжают.

Не люблю Лос-Анджелес. Это город, в котором живут миллионы людей и который при этом никому не принадлежит. Там все ведут себя как гости.

Я не уверен, что могу стать хорошим комедийным актером. То, что не кажется смешным мне, я никогда не смогу сделать смешным для других.

Не люблю говорить о фильмах, от которых я отказался. Все эти разговоры вечно звучат так, будто я считаю себя выше каких-то жанров. Но это неправда. Я действительно отказался, когда меня хотели пригласить во вторую часть «Крика» (продолжение фильма ужасов 1996 года режиссера Уэса Крэйвена. — Правила жизни). Но не потому, что я имею что-то против фильмов ужасов — нет, я обожаю их. Просто я решил тогда, что буду в нем не слишком хорош.

Не знаю, в чем моя проблема, но долгое время мне предлагали одно и то же: подростковый фильм ужасов.

Мне всегда хотелось сняться в иностранном фильме.

После того как я снялся в «Убийце внутри меня» (триллер 2010 года режиссера Майкла Уинтерботтома. — Правила жизни), я понял, что если ты будешь говорить с настоящим убийцей о том, почему он сделал то, что сделал, он никогда не скажет тебе: «Чувак, я просто не мог себя контролировать». Он скажет: «Я убил его потому, что его собака лаяла каждый день с утра до ночи». Чаще всего у убийства очень простые причины. Очень приземленные. Конечно, бывают и те, кто убивает только для того, чтобы убить. Но это уже настоящая тьма.

В тебе всегда должно оставаться что-то, что ты не можешь контролировать. Иначе жизнь быстро становится очень скучной.

Однажды в детстве я услышал, как кто-то сказал: «После драки всегда хочется выпить». С этого момента прошло уже очень много лет, а мне так и не удалось это проверить.

Как жест поцелуй здорово обесценился за последние пятьдесят лет. Но я не имею ничего против этого.

Не надо спать с тем, кого ненавидишь.

Меня не интересует, был ли Энди Уорхол бисексуален.

Умирать не страшно. Потому что, в отличие от болезни, смерть — это то, с чем тебе не приходится жить.

Не люблю говорить о смерти. Я бы хотел умереть незаметно — и для себя, и для родных.

Странная штука: я часто слышал, как кто-то говорит: сейчас не время смеяться, но я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил: сейчас не время плакать.

Нужно всегда помнить, что ничтожество часто оказывается хорошо скрытым­ величием.

Никогда не доверяйте тем, кто скрывает свой возраст.

Не пытайтесь меня цитировать.