Правила жизни Эннио Морриконе

Я родился в 1928-м. С 1943-го по 1944-й в Риме шла вoйна. На нашу долю выпало много трудностей — не хватало еды, все было в дефиците. Так что когда уже после вoйны я играл американцам, британцам и канадцам, они частенько расплачивались со мной едой. Просто чтобы вы понимали, какой масштабной тогда была бедность. Я в буквальном смысле зарабатывал пропитание для своей семьи.

Я никогда не просил никого из кинобизнеса меня взять. Размышления мои были такими: «Если режиссеру нравится то, что я делаю, он должен сам мне позвонить». Однажды мне наконец позвонили, потом еще раз и еще. В какой-то момент люди поняли, что я хорош и что моя карьера идет в гору. Так все и завертелось, они до сих пор мне звонят.

Я не то чтобы часто хожу в кино, но смотреть фильмы люблю. Предпочитаю менее коммерческие картины, те, что можно приравнять к искусству.

Когда я понял, что хочу писать музыку — во время учебы на композиторском в консерватории в Италии, — мне было 16 лет. Тогда же я осознал, что хочу делать это до конца своей жизни.

Я испытывал страсть к музыке, сколько себя помню. Никто не мог меня надоумить, все вышло как-то само собой. Разве что отец помог: когда мне было шесть, он научил меня нотной грамоте и игре на нескольких инструментах.

Музыка должна быть интернациональна. Всегда нужно учитывать, что твоя аудитория способна понять, а что нет.

Не зарекайтесь. Когда мне было 35, я сказал своей жене Марии: «Окей, когда мне стукнет 40, я покончу с саундтреками, буду писать только настоящую музыку». Что ж, вот мне 87 — и я до сих пор создаю музыку к фильмам.

Очень трудно дать четкое определение тому волшебному моменту, когда в голове рождается мелодия, когда идея будущего произведения обретает очертания, когда терзания, свойственные всякому творческому процессу, наконец заканчиваются. Это как любовь между мужчиной и женщиной — поначалу она не поддается описанию.

Помню, как Квентин Тарантино прислал мне сценарий — там было столько деталей. Обычно такого рода чтиво наводит на меня жуткую скуку, но тут все вышло иначе — я очень отчетливо понял, о чем фильм. Когда Квентин приехал ко мне в Рим, он сказал, что собирается снимать вестерн. По мне, так это был вовсе не вестерн, скорее приключенческий фильм в декорациях вестерна. Вот я и решил написать нечто совсем не похожее на то, что полвека назад писал для Серджо Леоне. Я попытался передать в музыке некую иронию. Мне хотелось лишний раз заострить внимание на том, что, по моему мнению, это не вестерн.

На первом месте фильм, потом музыка — я всегда держу это в голове.

Для меня важно знать и любить режиссера, с которым я собираюсь работать. Но и качество сценария имеет значение. Чтобы проект вышел успешным, необходимо и то и другое. Хотя режиссер — все же самый весомый фактор, ведь если он талантливый, то и сценарий хороший.

Композитор должен доверять режиссеру, режиссер должен доверять композитору. Иначе ничего не получится.

Шокировать режиссера — для меня не цель. На самом деле это абсолютная противоположность того, что я обычно стараюсь сделать. Мне не кажется, что я достаточно значим и властен, чтобы преподносить режиссеру сюрпризы.

Истинный композитор (такой, как я) делает все — пишет мелодию, создает партитуру и аранжировку. Такое сегодня редко встретишь.

Стравинский — невероятно значимый композитор. В первую очередь благодаря тому, что он в свою музыку вкладывает. Благодаря позитивной энергии, которой исполнены его произведения. Благодаря яркому страстному таланту и тому, как он переосмыслял русский фольклор, как использовал его в своем творчестве. Стравинский определенно один из самых важных для истории современных композиторов.

Я болею за футбольный клуб «Рома»... Хожу ли я на матчи? Нет, больше не хожу. Предпочитаю смотреть их дома по телевизору. У меня тут отличный большой экран, ну и когда «Рома» побеждают (а как же иначе?), я просто иду спать.

Я люблю писать музыку, но и проводить время с семьей тоже люблю. А еще я люблю играть в шахматы — когда выдается свободное время, непременно играю.

Само собой, если бы распределение наград зависело от меня, я бы каждые два года получал по «Оскару».

Было дело, мне предложили виллу в Голливуде — совершенно бесплатно. А я ответил: «Спасибо, мне хорошо в Италии». Можете думать, что так проявляется моя ограниченность, но я себя ограниченным не считаю.