Джуд Лоу: «Я сожалею, что делал людям больно»

Привлекательность — заслуга генов, божественный дар, верит он сам в это или нет. Над этим он трудится самостоятельно: пять дней в неделю проводит в тренажерном зале, занимается боксом. Отсюда крепкие ноги, широкая грудная клетка и быстрая походка, с которой он пересекает зал, подходит к моему столику, наклоняется и протягивает руку для приветствия: «Как дела?»

Вечер четверга, июль. Мы сидим в Colony Grill Room — клубном ресторане в нью-йоркском стиле, расположенном в отеле Beaumont в престижном лондонском районе Мейфэр. Лоу проскальзывает за угловой столик, как всегда элегантный — в сером блейзере поверх белой футболки, темных джинсах и изящных оксфордских ботинках. Он тут же достает смартфон и спрашивает, не буду ли я против, если он уточнит счет футбольного матча.

Большой поклонник кино, завзятый театрал, увлеченный читатель и вообще любитель прекрасного, Лоу еще и спортивный фанат. Наутро после нашей встречи он посетит Уимблдон. Там его сразу же сфотографируют — на снимке он будет выглядеть куда более изящно, чем сейчас: в белом двубортном костюме, в королевской ложе со своей подругой Филиппой Коэн. Но это будет завтра. А сегодня Франция играет с Германией в полуфинале Евро-2016, и Лоу изо всех сил притворяется, что его не волнует отсутствие сигнала в смартфоне, из-за которого он не может следить за игрой в реальном времени.

Энтузиазм и увлеченность новым проектом, который мы собираемся обсуждать, заставили его вообще оторваться от футбола. Впрочем, мне кажется, увлеченность и энтузиазм он привносит во все, чем занимается и о чем говорит. Винную карту он изучает с внимательностью хирурга, который готовится сделать надрез. Наконец, после долгого изучения он заказывает бутылку полнотелого красного из Италии — и тут же начинает переживать, что его выбор неправильный: беспокоится, что вино не понравится мне, и уже думает перезаказать, вновь обсуждает это с официантом — и, наконец, успокаивается.

К интервью он относится столь же ответственно. В какой-то момент он даже выходит вместе со мной на улицу, чтобы не прерывать беседу, пока я курю. Через пару часов, когда ужин подходит к концу, я даю ему возможность завершить интервью, говоря, что уже поздно. «Я все равно собирался еще выпить», — отвечает он и, заказав порцию скотча, продолжает говорить.

Возможно, его расслабленное состояние связано с тем, что в данный момент он отдыхает. Он не снимался с начала года, и у него нет серьезных планов до ближайшего марта, когда он приступит к репетициям новой постановки. При этом нельзя сказать, что он полностью отошел от дел: его собственная продюсерская компания Riff Raff реализует одновременно три проекта. Помимо работы, у него есть большая семья, с которой он постоянно на связи, и сравнительно новые отношения, требующие подпитки. Но по большей части, говорит Лоу, он просто живет и обдумывает, куда двигаться дальше.

«Сейчас я хочу заниматься только теми проектами, которые по-настоящему трогают меня, — признается он. — Мне не слишком интересно делать что-то, что я уже делал, и отсутствие новых проектов на горизонте меня совершенно не беспокоит».

Вообще-то на горизонте у него маячит выход захватывающего, ироничного, достаточно непростого и ни на что не похожего телесериала.

— Ну да, — подтверждает он. — Именно так.

Сериал «Молодой папа» сразу же стал громким событием как минимум благодаря сенсационному кастингу, остроумному и провокационному: сам Джуд Лоу — папа римский! Актер, сыгравший плейбоя и прожигателя жизни в «Талантливом мистере Рипли», робота с говорящим именем Жиголо Джо в «Искусственном разуме», бессовестного развратника в «Красавчике Алфи» и культового голливудского красавца Эррола Флинна в «Авиаторе», теперь выступает в роли предстоятеля Римско-католической церкви. Зрители, безусловно, испытывают шок, увидев, как человек с имиджем отнюдь не аскета, обращается к верующим с балкона собора Святого Петра.

Примерно за неделю до нашей встречи в одном из кинозалов Рима, в нескольких шагах от Ватикана, я посмотрел первые два эпизода «Молодого папы». Этот сериал — совместное производство компаний Sky, HBO и Canal Plus. Сценарием и режиссурой занимался Паоло Соррентино, на счету которого «Великая красота», пышная сатира на современный декадентствующий Рим, «Где бы ты ни был», эксцентричный фильм-путешествие, в котором Шон Пенн играет скучающую рок-звезду в поисках нацистского преступника, и, наконец, психоделическая «Молодость», где Майкл Кейн в роли композитора отдыхает на водах альпийского спа-курорта. Мы уже привыкли к тому, что знаменитые режиссеры и кинозвезды работают в телепроектах, но «Молодой папа» — кино уникальное. Его вполне можно назвать телевизионным артхаусом (давайте же признаем, что таковой существует), снятым режиссером, который обладает странным и бескомпромиссным взглядом на мир.

Как можно понять из названия, в центре сюжета — судьба одного человека, Ленни Белардо, американца итальянского происхождения, брошенного родителями в детстве и воспитанного в церкви сестрой Мэри, монахиней с острым умом и стальным характером, которую блестяще сыграла Дайан Китон. В первом же эпизоде Ленни Белардо избирают папой Пием XIII. И тут-то мы получаем возможность по-настоящему оценить остроумие при выборе актеров. Потому что Пий XIII — отнюдь не вольнодумец в облачении священника, как сразу же хочется предположить, глядя на его лицо, как две капли воды похожее... ну да, на лицо Джуда Лоу с его фирменным блеском во взгляде. Он не какой-то там прогрессивный священнослужитель, мечтающий понравиться толпе. Он обладатель бескомпромиссных ультраконсервативных взглядов, непреклонный, агрессивный и мстительный. Это, безусловно, яркая роль, и Лоу играет ее с нескрываемым наслаждением. «Теперь у нас есть новый папа», — объявляет он в одной из сцен, вызывая в памяти Джона Уэйна в каком-нибудь вестерне или Джеймса Кэгни в одном из его классических гангстерских боевиков.

Я не хочу рассказывать слишком много — еще и потому, что в Риме я подписал документ, обязавшись этого не делать (разговор с Джудом Лоу состоялся до того, как сериал «Молодой папа» показали европейские телеканалы. — Правила жизни). Могу сказать, что «Молодой папа» — сериал о том, как человек публичный создает и поддерживает свой имидж, как использует (или не использует) для этого медийные ресурсы, как публика реагирует на его действия и формирует свое отношение к нему. Нельзя сказать, что такие же проблемы чужды самому Лоу, который уже два десятилетия остается в центре общественного внимания.

— Он [Соррентино] поступил очень умно, — говорит Лоу. — В выборе актера на главную роль уже содержится трюк.

Впрочем, сам Соррентино, к которому я обратился с письмом, отрицает, что пригласил Джуда Лоу на роль папы из-за его репутации. «Честно говоря, я обычно не интересуюсь публичным имиджем актеров, — написал мне Соррентино. — Такие социальные эксперименты меня не привлекают». Объясняя свое решение взять на роль Лоу, он вспоминает сцену из фильма «Проклятый путь», где Лоу сыграл роль убийцы, фотографа-психопата. «Скажу одно: в этом фильме он одной своей походкой сумел рассказать о внутреннем мире героя, — пишет Соррентино. — Его нетвердый, полный обреченности шаг просто заворожил меня».

И все-таки у этого образа особый привкус: Джуд Лоу — папа римский! «Да, для меня это тоже странно, — признается Лоу. — Особенно в мои 43. И учитывая, что я англичанин...»

Я уверяю его, что это восхитительная идея и что его появление взбудоражит публику.

— Ну и отлично!

Темнеет, ужин продолжается, и меня совершенно не Рафферти. Затем, в 2000-м, на свет появилась Айрис, удивляет, что Лоу — человек общительный. Я уже брал у него интервью в 2006-м, в душном тогда Нью-Йорке, где он снимался в фильме гонконгского режиссера Вонга Кар-Вая. Тогда он был на пике славы, считаясь одним из ведущих голливудских актеров. Казалось, он был повсюду: на киноэкранах, на рекламных щитах, предлагающих публике одежду и парфюмерию, на обложках журналов, на первых полосах газет, в ток-шоу, на красных ковровых дорожках и, разумеется, на всех без исключения известных и не очень интернет-сайтах. Моя статья стала своего рода сенсацией. В ней он рассказывал о своих многочисленных житейских бурях, которые с больным пристрастием смаковала пресса. С моей стороны было бы жестоко касаться тяжелых для него тем: его брак с Сэди Фрост, матерью троих его старших детей, их развод в 2003-м, его отношения с Сиенной Миллер, их первый разрыв в 2006-м и роман с детской няней, который всплыл в то же время. По идее, подобное интервью должно было стать для меня тяжелым испытанием. Но все вышло иначе. Не думаю, что разговор тогда доставил Лоу удовольствие. Но сразу после мы отправились гулять по городу с компанией его приятелей, и в итоге засиделись за полночь, выпивая на террасе его пентхауса.

Он вырос в Луишеме, что на юге Лондона, в семье учителей. Его старшая сестра Наташа стала художницей. И отец, и мать с огромным удовольствием писали любительские пьесы. «Они обожали театр, кино, музыку, — вспоминает Лоу. — Они наполняли наш дом всем прекрасным. У меня было счастливое детство. Родители сполна дарили мне любовь и всегда с энтузиазмом поддерживали меня».

С детских лет он был настоящим кинофриком. В свои 14 он убегал из школы и ехал на поезде в центр Лондона, где смотрел по три фильма подряд в кинотеатре «Принц Уэльский», что недалеко от Лестер-сквер, — Мекки многих лондонских синефилов. И успевал домой как раз вовремя, притворяясь, что весь день провел за партой.

Профессиональную актерскую карьеру Лоу начал рано. У него уже было немало работ в театре, когда его, семнадцатилетнего, пригласили на роль в мыльной опере «Семьи» (Families). Съемки проходили в Манчестере.

— Это был интересный поворот в моем образовании, — Лоу расплывается в улыбке. — Я снял квартиру, деньги на первое время у меня были, и все, что я делал, — постоянно где-то тусовался, заводил знакомства. И при этом учился вставать в шесть утра и вовремя приходить на съемочную площадку.

Тогда вокруг Манчестера поднялся хайп, город внезапно стал самым модным местом на планете. «Актер Мартин Глинн Мюррэй, мой "сериальный" брат, играл в инди-группе, и я вечно тусовался с ним. Я был завсегдатаем знаменитого клуба Hacienda, в 1989-м ходил на концерт Primal Scream, ездил на остров Спайк, чтобы послушать The Stone Roses... Классное было время!»

Поначалу Лоу заработал себе имя в театре. В 1995 году он получил престижную театральную премию имени Лоуренса Оливье в номинации «Лучший начинающий актер» за роль в спектакле по пьесе Жана Кокто «Ужасные родители», позже поставленной на Бродвее. К тому времени он уже познакомился с Сэди Фрост. Впервые он стал отцом в 24 года — в 1996-м у них с Сэди родился сын, а в 2002-м — Руди. В 1997-м они с Сэди поженились, и Джуд стал отчимом Финлею, сыну Сэди и Гарри Кемпа, музыканта группы Spandau Ballet. Всемирная слава пришла к нему в 1999-м после фильма «Талантливый мистер Рипли», действие которого происходит в Италии 1950-х. В основу сценария лег роман Патриции Хайсмит. Режиссером картины был Энтони Мингелла. Лоу успел сняться у него еще дважды, до того как Мингелла умер в 2008 году.

Эта роль по-прежнему остается самой важной в его карьере. В «Талантливом мистере Рипли» Лоу совершенно магнетический. Блондин с золотистой загорелой кожей, он играет Дика Гринлифа, беспечного и безрассудного сына судостроительного магната. Даже в окружении самых ярких звезд своего поколения — Гвинет Пэлтроу, Мэтта Деймона, Кейт Бланшетт, Филипа Сеймура Хоффмана — Лоу светится, отнимая зрительское внимание у своих партнеров с ловкостью неаполитанского карманника. И хотя его персонажа убивают раньше чем на середине фильма, за эту роль он получил престижную премию BAFTA как лучший актер второго плана и номинацию на «Оскар».

— Люди думали, что я и есть Дики Гринлиф, — сетует Лоу. — Они полагали, что это я был на яхте и играл на саксофоне.

Сегодня Лоу называет этот фильм судьбоносным. «Я имею в виду, — поясняет он, — степень внимания к моей персоне и масштаб людей, с которыми я внезапно оказался рядом. Энтони получил девять "Оскаров" (за "Английского пациента"), Мэтт только что получил "Оскар", Гвинет тоже вот-вот должна была его получить. Кейт, Филип... К ним было приковано всеобщее внимание, которое перекинулось и на меня. А с точки зрения шанса это что-то необыкновенное: все режиссеры, с которыми ты мечтал поработать, вдруг начинают звонить тебе, потому что ты — новое лицо в тусовке. Свежее мясо».

Лакомым куском Лоу стал и для таблоидов. Вскоре после «Талантливого мистера Рипли» он осознал, что больше не может контролировать свой имидж. «Помню, кто-то показал мне один из этих журналов. Там был снимок, на котором мы с моим сыном Рафом просто шли по улице. Меня мгновенно охватил ужас. Когда-то я свысока смотрел на людей, чьи фото появлялись в подобных журналах. Когда мне было лет 19-20, я с дурацким снобизмом думал: "Никогда таким не буду! Это просто вызывающе!" И вот, пожалуйста, это я, иду с невинным малышом на руках, с моим маленьким эльфом. И это меня страшно напугало».

Профессиональная судьба его складывалась отлично. Не каждый фильм с его участием собирал благосклонные отзывы критиков и хорошую кассу, но он все же сыграл пару запоминающихся ролей — в «Искусственном разуме» и «Проклятом пути». В 2002-м я видел его на сцене в «Докторе Фаусте», постановке лондонского театра «Янг-Вик», — тогда его хвалили со всех сторон. И, наконец, в 2004 году его выдвинули на «Оскар» за роль в любовной драме Энтони Мингеллы «Холодная гора».

Но в личной жизни все шло не очень. Он развелся. И терпеть натиск всеобщего внимания было совсем неприятно. «Сначала все словно обезумели, а потом надоели до тошноты, — признается Лоу. — Разумеется, нет никакого злодея, как в бондиане, который сидит и рассуждает: "Так, когда же нам перейти к фазе два?" Таблоиды просто увидели: "А-а, в его доспехах появилась брешь! А теперь мы хотим знать все грязные подробности!»

Когда после развода с Фрост он начал встречаться с Сиенной Миллер, партнершей по «Красавчику Алфи», всеобщее внимание к нему усилилось еще больше. «Еще недавно обо мне никто ничего не знал, — жаловалась мне Миллер в 2009-м. — А сегодня у меня под дверью толпы». Внимание к их отношениям, по словам Миллер, было «просто тотальным». «Помню, меня это страшно вымотало, — с расстройством рассказывает Лоу. — Все эти папарацци у порога, необходимость общаться с людьми, которых ты и видеть-то не желаешь. Они стараются быть с тобой вежливыми и словоохотливыми, а тебе хочется просто двинуть каждому в рожу. Да не надо пытаться со мной болтать! И не надо вот этих вот "привет, приятель!". То, что ты четыре месяца сидел у меня на крыльце с фотокамерой, еще не делает нас приятелями!»

Ни он, ни Миллер в разгар газетной шумихи не знали, что примерно с 2003 года их телефоны, как и телефоны их коллег и друзей, прослушивали журналисты новостного холдинга News International Руперта Мердока. Когда в 2011-м общественность узнала о масштабах аферы, разразился скандал. За расследованием, касающимся стандартов работы прессы, последовали официальные обвинения и ряд судебных процессов. Чувствует ли Лоу, что оказался не в то время и не в том месте, потому что расцвет его славы пришелся на период самого наглого поведения таблоидов, что только возможно? Или были иные причины, по которым именно он стал мишенью для папарацци?

— Наверное, я просто раздражал их, — отвечает он. — Не знаю, почему так случилось. Мне казалось, что газетчики только и ждут, чтобы наброситься на меня. Хотя, быть может, все это лишь моя паранойя — я говорю это абсолютно серьезно.

Серьезное ли влияние оказали медийные скандалы на его карьеру?

— Какое-то наверняка оказали. Хотя, честно говоря, я проверял это одним-единственным образом, спрашивая себя: «У меня еще есть работа? Да. Значит, все в порядке».

Когда в 2006-м я готовил статью про Лоу, то обратился к Энтони Мингелле. «Лоу, — сказал тот, — один из самых недооцененных актеров: на фоне коллизий в его личной жизни его актерские качества почему-то подзабыты», — заявил режиссер.

Майкл Грандадж, поставивший две пьесы с участием Лоу — «Гамлета» и «Генриха V» — и снявший его в новом фильме «Гений», в оценках актера более великодушен. «Публика судит о Джуде с высоты собственных представлений о нем, — говорит он. — Но это, как ни странно, наша проблема, а не его. В любом случае, — рассуждает Грандадж, — не думаю, что публика вся в белом стоит на вершине сияющих моральных принципов и оттуда возмущается: мол, да кем он себя вообразил? Он никого не убил. Он просто здорово проводил время! Быть может, в этом и есть истина. Думаю, одна из причин его огромной популярности в том, что он из числа плохих парней. А ведь в глубине нашей английской души нам нравится поведение таких ребят».

Я не могу удержаться и не напомнить Лоу, что сериал «Молодой папа» покажет телеканал Sky Atlantic, принадлежащий Руперту Мердоку. А значит, он работает на человека, который выплатил ему 130 тысяч фунтов за нанесенный моральный вред.

— Да, я в курсе, забавно, конечно, — Лоу собирается с мыслями. — Мне стоит сейчас быть осторожным в высказываниях, — вновь задумывается. — Для начала, когда я взялся за эту работу, телеканал Sky еще не купил права на сериал. Когда же я узнал, что это сделал Мердок, я подумал: «Что ж, он решился поддержать что-то великое!». Есть ли у меня проблемы с его империей? Да, есть. Но в чем вопрос? Не чувствую ли я себя из-за этого некомфортно?

— Да, именно. Это известие не заставило вас задуматься?

— Нет. Я хотел работать с Паоло, и мне понравился сценарий.

На мой вкус, его позиция отдает лицемерием, о чем я и сообщаю Лоу.

— Может быть, — откликается он. — Может быть. Боже, да я сейчас пытаюсь вспомнить хоть кого-нибудь, с кем я бы работал и при этом у меня не было проблем! Может, мне в садовники податься?

Мгновение он выглядит совершенно разбитым, но сразу же берет себя в руки.

— Знаешь что? Я не думаю, что отношение ко мне кого-то из империи Мердока нарушает мое душевное равновесие. У меня было право пожаловаться, и я им воспользовался. Я получил извинения, а после и компенсацию. Что-то мне подсказывает, что, если бы я отказался от роли в «Молодом папе», Мердок вряд ли бы почувствовал боль потери.

— Конечно, — соглашаюсь я. — Он просто нашел бы другого актера.

— Да. И, быть может, точно так же прослушивал и его.

По вполне понятным причинам в последнее время Лоу более осмотрителен в общении с прессой. Он нечасто дает интервью, гораздо реже мелькает на телевидении, а появление на красных ковровых дорожках свел к минимуму. Но все же продолжает сниматься в мейнстримовских голливудских фильмах, наиболее заметными из которых стали обе части «Шерлока Холмса» Гая Ричи, где Лоу сыграл доктора Ватсона в паре с Робертом Дауни-младшим, Холмсом. Он успел поработать в составе звездных команд двух триллеров Стивена Содерберга — «Заражение» и «Побочный эффект», сыграл массу характерных ролей в картинах выдающихся режиссеров — в «Хранителе времени» Мартина Скорсезе, «Анне Карениной» Джо Райта и «Отеле "Гранд Будапешт" Уэса Андерсона. Появился в комедийном блокбастере "Шпион", сыграв лощеного британского агента, и снялся в ряде небольших, но оригинальных авторских картин. Тем временем выходят или скоро выйдут на экраны еще пара фильмов, что демонстрируют зрителю широту диапазона в стиле Лоу. Первый из них — историческая драма Майкла Грандаджа "Гений" о дружбе писателя Томаса Вулфа и его редактора Макса Перкинса. А ближайшей весной мы увидим его в роли лорда Вортигерна в очередной экранизации мифов о рыцарях Круглого стола "Меч короля Артура".

Очевидно, с большей отдачей все эти годы Лоу утверждался в качестве одного из самых популярных и уважаемых актеров на лондонской сцене. В театре он сыграл целый ряд классических ролей, требующих незаурядного мастерства. Режиссер «Гения» познакомился с Лоу во время работы над «Гамлетом».

— Я узнал, что он абсолютно лишен страха, — говорит Грандадж. — И еще в нем нет тщеславия, что очень необычно для такого красавца. Он готов отправиться куда угодно или сколько угодно копаться в себе, если это добавит что-то важное образу персонажа, которого ему предстоит сыграть.

Чувствовал ли когда-нибудь Грандадж, что слава Лоу мешает работе или забирает все внимание зрителей?

— Думаю, он сам это прекрасно понимает, — отвечает режиссер. — И сам, в первую очередь, стремится развеять зрительские предрассудки, побороть предвзятое мнение о нем и поскорее погрузить зрителя в мир персонажа. Эта задача лишь добавляет ему решимости: «А сейчас я познакомлю вас с парнем по имени Гамлет!».

С возрастом, считает Грандадж, Лоу будет все больше раскрываться.

— Скоро ему будет под пятьдесят. И мысль о том, что он начнет активнее разворачивать свой талант, приводит меня в восторг.

Сегодня Лоу живет в Хайгейте, на севере Лондона, с врачом-психологом Филиппой Коэн. Вместе с Сэди Фрост он заботится о троих своих детях, которые по очереди живут то у матери, то у отца.

— Конечно, все зависит от графика их мамы и от моего собственного, но мы стараемся, чтобы они проводили с нами поровну времени. Более того, я живу напротив их школы, так что они часто забегают ко мне, возвращаясь от матери, чтобы перехватить что-нибудь. Я долго жил один, — задумчиво говорит Лоу. — И мне это нравилось, честное слово. Я вполне справлялся. Но на самом деле, я люблю домашнюю, семейную жизнь. Мне нравится заниматься домом, отводить детей в школу и забирать их после уроков, а вечером готовить что-нибудь вкусное.

— Отцовство, говорит Лоу, — один из главных моих жизненных стержней. Дети у меня появились рано, но я никогда не чувствовал, что они тянут меня назад. Скорее, наоборот.

Старший его сын, 19-летний Рафферти, решил тоже податься в актеры. Я обмолвился, что видел Рафферти на подиуме во время майского показа коллекции Dolce&Gabbana в Милане. Переживает ли Лоу, что его сын вслед за ним собирается выйти под свет софитов?

— Ему уже 19, и вряд ли он захочет меня слушать, — говорит Лоу. — Но да, я переживаю. Когда я пришел в этот мир, мне не к кому было обратиться за подсказкой. И временами я восклицал: «Господи, неужели я именно этого у тебя просил?» В этом смысле я, конечно, хотел бы дать ему кое-какие советы. Но в любом случае ему предстоит найти собственный путь, набить шишек самостоятельно и добиться личных побед. Подобные уроки лучше всего усваиваются на практике. Я знаю, Раф — милый, разумный и способный мальчик. И у него все будет хорошо.

Помимо детей от Фрост, у Джуда Лоу есть еще пара малышей. «Да, двое младших», — с готовностью соглашается актер. Софи, которой недавно исполнилось 7 лет, — дочь американской модели и актрисы Саманты Берк. Ада, родившаяся в марте 2015-го, — дочь британской певицы Кэтрин Хардинг. Наверное, это здорово осложняет жизнь?

— Конечно, — откликается Лоу (на вопросы о детях, как и на многое другое, он смотрит философски). — Это как раз не та ситуация, при которой хочется воздеть руки к небу и воскликнуть: «Господи, это невыносимо!» Нужно уметь справляться с тем, что преподносит тебе жизнь. И делать все возможное, чтобы всем было хорошо. Это единственное, что мы можем. Я думаю о каждом из них постоянно. Они для меня истинный источник вдохновения.

Я не могу не задать один вопрос: хочет ли он еще детей?

— Да, может быть.

Сожалеет ли он о чем-нибудь?

— Да. Я сожалею, что делал людям больно. Это ужасно. Когда ты пытаешься попросить прощения, добиться, чтобы тебя поняли, или излечить боль, которую сам же причинил, — тут-то раскаяние и настигает тебя в полную силу. Сожаление — вообще забавная штука. Ты делаешь все наперекосяк, ведешь себя как идиот — и должен за это расплачиваться. Именно так мы учимся.

Наверное, банально задавать такой вопрос человеку, семь месяцев игравшему папу римского, и все же: прельщает ли его идея покаяния и отпущения грехов?

— Да, очень, — отвечает Лоу. — Хотя, честно говоря, не думаю, что за этим обязательно нужно к кому-то идти. Думаю, покаяние — это когда ты честно признаешься самому себе: «Да, ты сделал это — и вот тебе результат».

В марте 2017-го Лоу приступит к репетициям спектакля «Одержимость» в лондонском театре «Барбикан». Ставить его будет Иво ван Хове, один из самых востребованных на сегодняшний день театральных режиссеров. Это будет сценическая адаптация одноименного фильма Лукино Висконти, который вышел в 1943 году и считается классикой неореализма.

В основе картины — роман Джеймса Кейна «Почтальон всегда звонит дважды» о неудержимом сексуальном влечении. Лоу играет Джино (в романе — Фрэнка), притягательного бродягу, который заводит интрижку со скучающей женой владельца придорожного кафе. По его собственным словам, для него это возможность создать в содружестве с талантливым режиссером еще один образ соблазнительного и порочного мужчины. Нельзя не признать: такие образы удаются актеру лучше всего.

«Я всегда утверждал, что актерство — лучшая психотерапия, — говорит Майкл Грандадж. — Для создания характера приходится пристально вглядываться в самого себя: в прошлое, предрассудки и темные стороны. Ты открываешь самые разные двери. Именно это и должно происходить во время сеанса психотерапии. А потом ты снова собираешь все воедино, лепишь из этого личность, выходишь на сцену и на глазах у сотен людей этой личностью становишься. Подозреваю, он смотрит на это в том числе и как на способ разобраться с собственной жизнью».

«Джуд Лоу — не просто великий актер, — пишет Паоло Соррентино, — но и настоящая звезда. Звезда живет сообразно с тем, кто она есть, дозами, по частям отдавая себя публике».

«Лоу обладает неуемной жаждой жизни в любых ее проявлениях, — говорит Майкл Грандадж. — Он один из тех, кто идет по улице, глядя вверх, и поэтому способен видеть то, что остальные просто не замечают».

Возможно, в этом он похож на папу римского. И теперь его выбор роли не кажется таким неожиданным. ≠